Питер Гамильтон - Дисфункция реальности: Увертюра
Благодаря тому, что Королевский банк Кулу владел двумя процентами акций КОЛ, министерство иностранных дел Кулу сумело завладеть думпером для своего персонала, как только закончилась первая фаза колонизации, выжив оттуда при этом губернаторский Отдел классификации местных плодов. Ральф Хилтч был благодарен своим коллегам за этот маневр с выкручиванием рук, произведенный двадцать лет назад. Это позволяло ему сейчас иметь офис с кондиционером и крошечную двухкомнатную квартирку по соседству. Как торговому атташе, ему полагалась гораздо более просторная квартира в жилом блоке посольства неподалеку, но его истинное положение главы резидентуры Агентства внешней разведки Кулу на Лалонде требовало, чтобы у него было безопасное жилище, которое вполне обеспечивал старый думпер с его карботановым корпусом. Кроме того, как и все остальное в Даррингеме, жилой блок был выстроен из дерева, и воздух в нем всегда отдавал гнилью.
Хилтч наблюдал за почти сплошной стеной серебристо-серого ливня, надвигающейся со стороны океана и постепенно застилающей узкую зеленую линию над верхушками крыш с южной стороны, представляющую собой границу джунглей. Это будет уже третий ливень за день. На одном из пяти укрепленных на стене напротив его рабочего стола экранов постоянно транслировалось в реальном времени передаваемое с метеоспутника изображение Амариска и лежащего к западу от него океана. И континент, и океан были затянуты спиральными рукавами облаков. На его устало-привычный взгляд дождь должен был продолжаться где-то часа полтора.
Ральф откинулся в кресле и взглянул на человека, нервно ерзавшего на стуле по другую сторону стола. Заметив его пристальный взгляд, Маки Грутер тщетно попытался замереть. Маки был двадцативосьмилетним менеджером третьей ступени из транспортного отдела администрации губернатора. На нем были желтовато-коричневые шорты и зеленая рубашка, а его лимонно-желтый пиджак висел на спинке стула. Как и почти все остальные сотрудники лалондской администрации, он был продажен. Все они обычно рассматривали службу здесь, в лесной глуши, в качестве возможности пощипать и КОЛ, и колонистов. Ральф завербовал Маки Грутера два с половиной года назад — через месяц после прибытия на планету. И вербовка была не столько сложной операцией по вовлечению кого-то в шпионскую деятельность, сколько выбором из целой толпы горящих желанием подзаработать добровольцев. «Бывали времена, — задумчиво вспомнил Ральф, — когда ему страшно хотелось увидеть хоть одного чиновника, который не готов бы был продаться даже за запах вездесущих эденистских фьюзеодолларов». После того как через три года закончится его служба на Лалонде, ему придется пройти кучу курсов повышения квалификации. Ведь здесь с вербовкой было слишком легко.
В принципе, порой он даже начинал сомневаться, а был ли вообще смысл организовывать оперативную работу АВР на планете, которая, в сущности, представляет собой дикие джунгли, населенные людьми с психологией неандертальцев. Но Лалонд находилась всего в двадцати двух световых годах от принципата Омбей, самой новой из систем-доминионов королевства Кулу, которая сама пребывала всего лишь на второй стадии колонизации. Правящая династия Салдана хотела быть уверенной в том, что Лалонд не будет развиваться таким образом, чтобы со временем превратиться во врага. Ральфу и его коллегам было поручено следить за политической эволюцией колонии, время от времени предлагая тайное содействие деятелям, намеревающимся проводить соответствующую политику, деньгами или компроматом на политических противников — в конце концов, никакой разницы не было. Формирование независимости колонии будет продолжаться еще около столетия, поэтому АВР делала все возможное для того, чтобы первые избранные лидеры были идеологически благосклонны к королевству. Особенно должностные лица.
Это имело смысл, если принимать в расчет долговременную перспективу. Несколько миллионов фунтов, истраченных сейчас, против миллиардов, в которые обошлась бы любая операция флота, когда Лалонд окажется технически способным строить боевые космические корабли. «И видит бог, — подумал Ральф, — что Салданы подходили под таким же углом к решению всех проблем — они понимали то, что жить им предстоит еще долго-долго».
Ральф ласково улыбнулся Маки Грутеру.
— А в этой партии кто-нибудь представляет интерес?
— По-моему, нет, — ответил чиновник. — Сплошные выходцы с Земли. Ну и группа самых обычных иветов, простых беспризорников, у которых хватило глупости попасться. Никаких политических ссыльных или, во всяком случае, ни одного с такой пометкой. — За его головой на экране слежения за скудным орбитальным движением над Лалондом показался еще один космоплан, причаливающий к огромному кораблю с колонистами.
— Отлично. Но я, разумеется, проверю, — многозначительно сказал Ральф.
— О, пожалуйста. — Рот Маки Грутера искривился в слегка раздраженной улыбке. Он вытащил блок процессора и датавизировал файлы.
Ральф анализировал хлынувшую в его нейронанонику информацию, размещая ее по свободным ячейкам памяти. Отслеживающие программы пробегали по списку из пяти с половиной тысяч имен, сравнивая его с первичным списком представляющих наибольшую опасность земных политических возмутителей спокойствия, известных АВР. Совпадений не было. Чуть позже он датавизирует файлы в свой блок процессора, чтобы провести еще одно сравнение, но теперь уже с обширным каталогом имен разных рецидивистов, их изображений и, в некоторых случаях, отпечатков ДНК, которые АВР выудило из архивов самой Конфедерации.
Он снова взглянул в окно и увидел очередную группу новоприбывших, тащившихся по грязной дороге, проходившей вдоль небольшого квадратика травы и чахлых роз, сходивших за посольский сад. Тут начался дождь, который в считанные секунды промочил их всех до нитки. Женщины, дети и мужчины со слипшимися мокрыми волосами, в комбинезонах, облепивших их тела подобно темной морщинистой ящеричьей коже. Вид у них был чрезвычайно жалкий. Возможно, их лица были мокры от слез, но из-за дождя он не мог этого определить. А ведь им предстояло тащиться еще три километра, прежде чем они доберутся до расположенных ниже по течению общежитий для переселенцев.
— Боже, ты на них только посмотри, — пробормотал он. — И еще считается, что именно эти люди являются надеждой планеты на будущее. Да ведь они толком даже из космопорта до города не могут добраться — хоть бы один догадался запастись накидкой от дождя!
— Вы когда-нибудь были на Земле? — спросил Маки Грутер.
Ральф медленно отвернулся от окна. Вопрос молодого человека удивил его. Обычно Маки вполне удовлетворялся тем, что получал денежки и удалялся.
— Нет.
— А я был. Эта планета просто огромный улей, битком набитый разными ублюдками. Наше благородное прошлое. И по сравнению с тем, что сейчас творится там, предлагаемое в плане будущего этой планеты выглядит не так уж плохо.
— Да, возможно. — Ральф выдвинул ящик и вытащил из него свой кредитный диск Юпитерианского банка.
— С этой партией колонистов вверх по реке отправляется еще кое-кто, — сказал Маки. — Наш отдел должен обеспечить ему проезд, вот почему я и узнал.
Ральф оторвался от процедуры авторизации обычного перевода трехсот фьюзеодолларов со счета на счет.
— И кто же это?
— Один из маршалов управления шерифа. Не знаю, как его зовут, но он направлен в округ Шустер, что-то там разнюхивать.
Ральф слушал объяснения Маки Грутера по поводу пропавших семей, а тем временем в уме лихорадочно прокручивал возможные последствия. «Значит, кто-то в администрации губернатора должен считать это происшествие важным, — думал он, — поскольку на всю планету было всего пять маршалов: боевые специалисты с канонически ускоренным метаболизмом и отлично вооруженные. Как правило, губернаторы использовали их исключительно для решения самых серьезных проблем вроде бандитов и назревающих бунтов, то есть проблем, которые требовалось решить как можно быстрее».
Еще одним заданием Ральфа было следить за действиями пиратов в системе Лалонда. Процветающий Кулу с его огромным торговым флотом вел непрекращающуюся войну с кораблями наемников. Недисциплинированные, с незначительным количеством полицейских колонии при их прискорбно недостаточными системами коммуникаций были идеальным рынком сбыта для награбленных грузов, а у большинства переселенцев ума все же хватало хотя бы на то, чтобы прихватить с собой кредитный диск с некоторой суммой фьюзеодолларов. Контрабанда неизменно продавалась в глубинке, где даже самые радужные мечты прокисали всего через несколько недель, когда становилось ясно, насколько трудно выживать за пределами замкнутого комфорта арколога, и поэтому никто не был склонен задавать вопросов о происхождении сложнейшего энергетического и медицинского оборудования.
