Андрей Ливадный - Резервный космодром
Она медленно кивнула.
– Ни один заряд твоего «ИМа» даже не срикошетил от брони механоформы. Все легли точно по уязвимым местам и датчикам. Потом ты точно определила причину, почему невозможно послать сигнал через аномалию. Более того – привела пример аналогичного боевого применения генераторов низкой частоты. В институте археологии преподают «слепую стрельбу»[44]? Или знакомят студентов с секретной информацией?
– Я могу не отвечать? – Инга заметно побледнела.
– Не настаиваю. Но прошу, – помоги.
– А разве есть необходимость рисковать своей жизнью? Почему не задействовать беспилотный аппарат? Ты же мнемоник, Вадим, и понимаешь, что удаленный доступ к датчикам разведчика даст такую же полную развертку данных, как и при твоем личном присутствии на борту.
– До тех пор пока противник не зафиксирует канал обмена данными и не начнет противодействие. – Резко повторил Рощин. – Мы сейчас впустую тратим время.
– Извини.
Секунда сомнений, внутреннего спора, и она кивнула, на миг отчетливо представив себе вторую волну десанта и полыхающий, почти что беззащитный колониальный форт, где в данный момент скрывались люди.
– Я согласна.
Вадим пристально посмотрел на нее.
– Инга, все сказанное тут останется между нами. Сейчас мы покинем командный пост, ты будешь работать в другом помещении, куда разрешен доступ гражданским лицам и техническому персоналу. Я не успел лично познакомиться с командованием, и не могу прогнозировать реакцию старших офицеров на мои действия. Рядом с тобой будет Саша Положенцев. Твоя задача – принимать данные в мнемоническом диапазоне и транслировать их на съемное запоминающее устройство. Если я по какой-то причине не вернусь – отдашь носитель информации лейтенанту, он знает, как с ним поступить, а сама уходи в колониальный форт, к Илье Степановичу. Я распоряжусь, чтобы тебе с Иваном подготовили всепланетный вездеход.
Она молча выслушала Рощина, затем встала, порывисто повернулась, но спросила совсем не о том, что сейчас таилось в мыслях:
– Почему я, а не Положенцев?
– Саша будет занят.
– Чем?
Вадим хотел уйти от ответа, но, подумав, не стал.
– Он будет контролировать мою безопасность. Я собираюсь привлечь к операции того кибрайкера, что заварил всю эту кашу.
Глава 4.
Алексия. Спустя час после удара по космодрому…
Фрич Огден не имел привычки держать зла на весь мир, обвиняя в смертных грехах всех, кроме себя любимого.
Нет, он был грешен не менее, чем миллиарды его собратьев, именующих себя человечеством.
Ведь если покопаться в душе, каждый из нас отыщет мелкие или крупные грешки, неважно, нелады это с законом, дурная мысль в отношении соседа, неприязнь к непосредственному начальнику, ложь во спасение или просто равнодушие к чужим проблемам.
Идеальных людей не бывает. Есть личности, знающие о своих недостатках и борющиеся с ними, а есть те, кто просто маскирует их гримом «добропорядочности».
Фрич относился к третьей, редкой категории людей, кто четко понимает по какому пути идет, знает, что последствия совершаемых поступков фатальны в части неизбежности, – как веревочке не виться… Древние не мудрствовали лукаво, давая четкие определения большинству жизненных ситуаций.
Поэтому, когда в его рассудок громко и настойчиво постучали, словно костяшками пальцев в запертую деревянную дверь, он даже не вздрогнул.
Разблокировав стандартный имплант[45], Фрич по привычке полуприкрыл глаза, чтобы неяркий свет потолочных панелей не мешал концентрации на внутренних ощущениях.
Откровенно говоря, Огден не ожидал столь скорого мнемонического допроса, но, взглянув на тень, что соткало его сознание, кибрайкер внутренне напрягся, машинально мобилизуясь, – он ощутил ментальное воздействие боевого мнемоника, а это уже «не есть хорошо», как любил говаривать его наставник.
Тот, кто постучался в сознание Фрича, явно обладал опытом виртуальных схваток, в его серой, лишенной индивидуальности, безликой фигуре не проявилось ни единой черты, способной дать противнику представление о силе и намерениях внезапного визитера, он вел себя осторожно и в то же время уверенно, понимая, что за ним право решать: добыть нужную информацию силовым путем или ограничиться общением.
– К делу, Фрич. – Раздался в сознании кибрайкера негромкий уверенный голос. – Если есть желание померятся силами, давай отложим забавы на потом. Момент для конфронтации, мягко говоря, неподходящий.
Ободряющее начало.
– Я не против разговора. – Огден ни на секунду не расслаблялся, находясь в полной готовности отразить мнемонический удар, способный подчинить его волю, и тогда черпай из беззащитного рассудка какую хочешь информацию. О долгих поединках между мнемониками и кибрайкерами ходили слухи, да снимались фильмы, не имеющие почти ничего общего с действительностью.
Серая фигура боевого мнемоника внезапно села, скрестив ноги, в знак мирных намерений, наверное. Условности визуальных стереотипных образов. Чушь полнейшая. Ударить он способен из любого положения ведь действовать придется не руками или ногами, а мыслью.
– Первый вопрос: ты в состоянии дать мне полную, исчерпывающую информацию о космическом корабле неизвестной цивилизации, который, – только не нужно отрицать очевидных фактов, – «Пенелопа» буквально притащила «на хвосте»? – Мнемоник формулировал вопрос обстоятельно, развернуто, не давая лазеек для лжи или полуправды. – Или я ошибаюсь, применяя термин «неизвестная цивилизация»?
– Нет, не ошибаешься. – Буркнул Фрич. – Конструкция корабля весьма примитивна, хотя у меня не было достаточно времени и возможностей для подробного сканирования. Я говорю об общем, интуитивном впечатлении. – Ответил кибрайкер. – Корабль оснащен собственным мобильным гипердрайвом, средствами противокосмической обороны и нападения.
– Характеристики гипердрайва? Хотя бы в общих чертах?
– Чудовищно большой, допотопный, очень энергоемкий. Прямо не гиперпривод, а пробойник всего сущего. Деталей добавить не могу, – был озабочен спасением собственной шкуры, потому как этот монстр, – авианесущая конструкция, он выпустил вслед КРК целую свору малых кораблей, которые превратили «Пенелопу» в натуральное решето.
– Где ты его подцепил?
– За Вертикалями.
– Думаю, ты чем-то разозлил «братьев по разуму», – заметил мнемоник, постепенно усиливая давления на разум Фрича.
– А вот этого не надо! – Внезапно вспылил Огден, отводя удар, и осторожно начиная собственную атаку. Скорее инстинктивно, по давней укоренившей привычке, проверенному временем способу, заключающемуся в том, что лучшая защита – это нападение.
– Не пытайся нарушить моего равновесия. – Все еще спокойно предупредил его выпад мнемоник. – Ты в курсе, что кибрайкерам запрещено перемещаться по Вертикалям гиперсферы?
– Не маленький. Знаю.
– Степень ответственности тебе известна?
– Да.
– Предлагаю сделку. – Наконец перешел к сути вопроса мнемоник. – Ты еще раз рискнешь своей шкурой, рискнешь по настоящему, без дураков. За это я могу тебе гарантировать, что ни в спасательной капсуле, ни в твоих личных вещах, при досмотре не будут обнаружены кибермодули. А пустые импланты, как ты сам понимаешь, превращают тебя в обычного человека, исследователя, попавшего в неприятную ситуацию.
– Не верю. Это слова. Ты боевой мнемоник. Мой рассудок позднее может не выдержать ментальной схватки, и тогда не потребуется вещественных доказательств моей незаконной деятельности.
– Я единственный боевой мнемоник на планете, кто в состоянии справиться с тобой. Поверь. Но я не стану этого делать. Даже если мне прикажут.
– Ой ли? А мотив?
– Жизни людей. На планете, куда ты совершил вынужденную посадку, существует колония. Сейчас она под угрозой повторной атаки и уничтожения. Ты, между прочим, тоже входишь в число потенциальных жертв. Мое предложение: ты сейчас передаешь мне всю собранную информацию относительно инопланетного корабля, затем помогаешь осуществить разведку, мнемонически прикрывая АРК от обнаружения.
– Еще раз сунуться туда?! По доброй воле?!
– Ну, у тебя есть выбор. Сдохнуть тут, быть замороженным на неопределенный срок за нарушение законов Конфедерации, с обязательным хирургическим удалением избыточных имплантов, или согласиться на мое предложение. Ты ведь запасся лицензией Совета Безопасности на разведку иных миров? Я правильно понимаю: ты всего лишь увел «Пенелопу» с разрешенной Вертикали на другую, еще не разведанную линию напряженности, верно? Если за тобой тянуться более серьезные преступления мое предложение автоматически теряет силу. – Честно предупредил мнемоник.
Грамотно надавил, гаденыш…
А куда деваться? Прошлое – его ведь еще раскопать нужно. А боевые мнемоники не приучены лгать. Это противоречит их натуре.
