Андрей Ливадный - Резервный космодром
Гиперпространственный переход был стремительным, он сопровождался сильным возмущением метрики пространства, что, по сути, вывело из строя ближайшие к объекту датчики, далее инопланетный корабль, завершив процедуру «всплытия», тут же начал развивать стремительную атаку: отстрелил порядка сотни автономных модулей, которые ринулись к планете, уничтожая все, что подпадало под определение «искусственно созданный объект». Никаких попыток наладить связь, установить контакт, инопланетный корабль не предпринимал. Включив маршевые двигатели он стремительно сократил дистанцию до планеты и обрушил мощь бортовых плазмогенераторов на спутники орбитальной группировки.
Нужно срочно выходить на связь со штабом флота.
– Инга, что у тебя?
– Все плохо. – Отозвалась девушка. – Сигналов от личных датчиков не обнаружено. – И связь на гиперсферных частотах не работает…
– Резерв пробовала? – Машинально переспросил Рощин.
– Ничего не выходит. Мы полностью блокированы. – Голос Инги выдавал то смятение, что царило сейчас в душе девушки.
– Не понимаю… – Вадим переключился на новые данные. – Каналы гиперсферной частоты блокировать невозможно!
– Возможно, если постоянно поддерживать поле низкой частоты, не давая сигналу пройти в аномалию. Подобный прием уже был применен однажды флотом корпорации «Генезис». – Ответила Инга и тут же осеклась, будто спохватившись, что сболтнула лишнее.
– Да, действительно, вспомнил… – Рощин мысленной командой попытался открыть канал ГЧ на аварийных частотах, убеждаясь, что Инга полностью права – устройство экстренной связи работало, но импульс, судя по отчету, угасал, не развивая достаточной для пробоя метрики мощности.
Только теперь Вадиму стало понятно, почему в первые минуты роковых событий он вдруг ощутил некое глобальное одиночество – оборвалась связь с межзвездной сетью Интерстар, восприятие которой у мнемоника проходит на уровне подсознания.
Рощин некоторое время манипулировал уцелевшими датчиками.
Да, действительно, исполинский корабль, скрывшись во мраке космоса, по-прежнему выдавал свое присутствие генерацией поля низкой частоты, говоря проще: его генераторы как будто постоянно работали «на всплытие» из аномалии, не давая ни одному высокоэнергетичному сигналу пройти в иную метрику пространства-времени.
– Одно из двух, либо он нас запер, в ожидании подкрепления, либо постоянная генерация низкочастотного поля – следствие неисправности, поломка. – Вслух предположил Рощин.
– С такой дистанции при имеющемся наборе уцелевших датчиков нам не выяснить действительной причины происходящего. – Ответила Инга.
Рощин кивнул, обдумывая свои дальнейшие действия.
Как ни крути, все вторично. Если корабль отошел и блокирует гиперсферу, в ожидании новых единиц гипотетического флота – планета обречена, неважно, почему, по каким причинам они напали, и что именно им потребовалось на Алексии.
Если работа низкочастотных генераторов лишь поломка – тогда ситуация не столь безнадежна, по крайней мере для жителей планеты.
В этот момент заработал один из внутренних каналов связи.
– Положенцев? Живой! – Встрепенулся Вадим. – Что с ребятами?!
Облик Александра говорил сам за себя: лицо бледное, постаревшее, осунувшееся, на лбу отчетливо видны следы бегавших по нему капелек пота, глаза лихорадочно блестят, словно рассудок галактлейтенанта еще не вернулся из первого боя.
– Докладываю, – он нашел в себе силы говорить спокойно, хотя голос все же немного дрожал, – подступали запоздалые эмоции. – Мак-Корер посадил машину, управляя «Стилетто» через логр.
– Серьезно ранен?
– Неизвестно… – Голос Положенцева стал глуше. Он докладывал прямо из подземного ангара, за его спиной угадывались контуры только что вернувшихся на базу истребителей. – Механических повреждений капсулы ложемента нет. Бронескафандр цел. С Дейвидом Риганом хуже, – его логр не отвечает, сам без сознания, как посадил машину, – ума не приложу. Кибермеханизмы пока еще извлекают капсулу пилот-ложемента.
– Сам как, Саша?
– Нормально. – В ответе галактлейтенанта чувствовалась нечеловеческая усталость. – У меня обшивку прожгло. Плазма ударила в рубку… В общем – сделали все, что в человеческих силах, командир. В составе звена сбито двадцать семь неопознанных модулей.
Инга, не отрываясь, смотрела на Положенцева.
Совсем молодой.
Ее ровесник… Он ведь едва не сгорел заживо, прикрывая Алексию…
Дрожь охватывала девушку от одной мысли, что он всего четверть часа назад был там, в кромешном аду, один на один с сонмищем машин, пытавшихся высадить десант на поверхность планеты.
– Саша, есть срочное задание. Выдержишь? – Ворвался в ее мысли голос Вадима.
Положенцев с трудом сглотнул. Затем, машинально проведя ладонью по лбу, нашел в себе силы кивнуть.
Инга не верила своим ушам. Он ведь только из боя. Неужели Рощин не даст ему хотя бы придти в себя?!..
– Даю координаты. – Тем временем начал инструктировать лейтенанта Вадим. – Это точка приземления спасательной капсулы КРК «Пенелопа». Туда выдвинулась группа немедленного действия, состоящая из кибермеханизмов. До сих пор не вернулась. Связи нет. У меня серьезное подозрение, что «Пенелопой» управлял кибрайкер. Причем опытный, матерый.
– Понял. – Положенцев снял гермошлем, пригладил рукой короткий ежик волос. Было заметно, как следка дрожат его пальцы. – Брать живым?
– Естественно. Тебе пять минут, на боевое стимулирование организма и сразу же выдвигайся. В ментальную схватку не вступай. У тебя есть мнемонический блокиратор. Не забудь о нем.
Инга чувствовала, что вот-вот потеряет сознание от внезапного эмоционального шока. Она отвернулась, делая вид, что работает, явно не желая, чтобы Вадим заметил ее состояние.
* * *Бытует мнение, что душа у мнемоника спит.
Это заблуждение. Правда в том, что у специалистов такого уровня, как галакткапитан Рощин, в процессе подготовки, тренировок, обучения, вырабатывают определенные качества: самоконтроль, сдержанность, чувство ответственности за ситуацию, ведь по большому счету мнемоники работают там, где от их решений ежеминутно зависят многие человеческие жизни.
Еще сложнее – не давать воли эмоциям при взаимодействии с кибернетическими системами, для которых переживания мнемоника могут стать причиной сбоя.
Инга украдкой посмотрела на Вадима.
Он выглядел сосредоточенным и спокойным.
С виду – обычный человек. Откуда в нем столько решимости, воли, почему он спокойно посылает других на смертельный риск, а сам остается тут?
Что он собирается предпринять?
Ей оставалось только ждать, – на прямой вопрос она не решилась.
…
Вадим анализировал обрывочные, разрозненные данные, по крупицам пытаясь собирать мозаику событий.
Он мысленно представил собственные возможности, имеющуюся в распоряжении технику и время вероятного прибытия на территорию космопорта старших офицеров, затем повернулся к Инге и спросил:
– Я могу просить тебя о помощи? Подожди не отвечай, сначала выслушай. Необходимо точно определить, чем вызвана генерация низкочастотного поля, и выяснить конструктивные особенности инопланетного корабля. По обрывочным сведениям нам остается лишь гадать о реальных возможностях пришельца, перебирая ничем не подтвержденные варианты, до второго пришествия или до вторичной атаки, в принципе уже будет без разницы. Я собираюсь произвести разведку. Дожидаться начальства – преступно. Нужно действовать немедленно.
– А чем я могу помочь? – Спросила Инга, внутренне сжавшись.
– Подстрахуешь меня.
– В смысле? Как? Что ты собрался делать?
– Подниму разведчик, класса «Тень». Подберусь как можно ближе к инопланетному кораблю. Бездействовать сейчас преступно. Рано или поздно на космодром прибудут пилоты, но без точных разведданных при первом же вылете их ждут крупные неприятности, если не смерть.
– Вадим… но что я могу?..
– Давай говорить прямо, Инга. – Он обернулся. – Я не хочу задавать тебе сейчас вопросов, на которые ты не готова ответить. Есть вероятность, что меня собьют, не смотря на высококлассное оборудование разведывательного корабля. Я не хочу, чтобы собранные данные пропали. Единственный тип связи, который не демаскирует меня, – это прямой мнемонический контакт. Если начну передавать сведения кибернетическим системам, канал будет отслежен противником, тут без вариантов.
Инга машинально прикусила губу.
– Вадим, почему ты решил, что я смогу?
– Зря ты спросила.
Инга упрямо смотрела на него.
– Хорошо. Ты сказала, что испугалась, там, на дороге, и стреляла наугад.
Она медленно кивнула.
– Ни один заряд твоего «ИМа» даже не срикошетил от брони механоформы. Все легли точно по уязвимым местам и датчикам. Потом ты точно определила причину, почему невозможно послать сигнал через аномалию. Более того – привела пример аналогичного боевого применения генераторов низкой частоты. В институте археологии преподают «слепую стрельбу»[44]? Или знакомят студентов с секретной информацией?
