Небо Титана (СИ) - Максимов Макс

Я залезаю в кузов буровой, в котором творится жуткий бардак. Фонариком рыскаю по углам и вижу Леонардо. Маска его скафандра разбита. Мингли и Стив стоят снаружи сзади, заглядывают в кузов.

— Леонардо снова мертв, — говорю, — уже в третий раз. Скафандр разбился.

— А Данте? — спрашивает Мингли.

В противоположном углу кузова вижу Данте. Шевелится.

— Живой, — говорю, — что с ними делать будем?

— Данте пусть там и лежит, — говорит капитан, — а Лео подключи к чату, как оживет, мы услышим.

***

Мингли принял решение продолжить путь на юг. Едем строго по компасу. Сфера поглотила нашу разрушенную ракету и последний шатер. Мы в пути уже более четырех часов, а внутренней границы грозового фронта не видно. Кажется, будто эта гроза окутала весь спутник. В зеркалах заднего вида вдали тоненькими серебряными нитями еле видно сверкающие узоры молний.

Мы одни на холодном Титане и все что у нас осталось, это буровая, заряда энергии которой хватит еще на несколько часов. Трясемся в салоне, и каждый, наверное, думает об одном — сколько мы еще проживем? Спасет ли нас Луч? А вдруг не спасет? Но если есть хоть маленькая надежда на спасение, приговоренный будет цепляться за эти мысли, будет ждать чуда вплоть до момента, когда лезвие гильотины со скрипом опустится на его шею.

В этом скафандре обогрев еще будет работать полтора часа. В запасном, что лежит в кузове, заряда еще на десять часов. Вот и все время отведенное мне. У коллег моих расклад приблизительно такой же. А мы думали, что погибнем от удушья, но нет, кислорода осталось на несколько дней.

***

Дальше решили не ехать. До сферы примерно сто километров. Но даже не взирая на это расстояние, мы не могли чувствовать себя в безопасности от нее. Мы так и не поняли алгоритма ее поведения, а значит, в любое время может произойти все что угодно.

Стоим сзади буровой возле кузова. Вокруг непроглядная тьма, порывы ветра и дождь. Буровую решили выключить, чтоб не тратить энергию. Фонари на скафандрах тоже отключили, все кроме Мингли. Единственное, что работало, это общий чат, он практически не расходовал энергию. Хотя можно было бы и без него обойтись — просто кричать через скафандры.

— Надо место освободить в кузове, — говорит Мингли, чтоб гайки кидать удобно было. Давайте все что там лежит на улицу вынесем. Только воду и баллоны в салон.

Мы вынесли пятиметровые геологические буры, которых там было штук десять, какие-то сумки, тенты, веревки, различные крепежные устройства, пустые пластиковые контейнеры и прочую геологическую утварь, которой пользовались Данте и Лео. Самих геологов оставили лежать в кузове. Я еще раз проверил Леонардно — пока что мертв. Когда я выносил последний моток полиэтиленового тента, мне вдруг во тьме померещилось, будто что-то пролетело над нами. Я даже вздрогнул. Включаю фонарь, снимаю с пояса пистолет и смотрю в небо. Никого.

— Ты чего? — спрашивает Стив из кузова.

— Жорж, — говорю я, он тоже на улице стоит, а остальные в кузове, — ты видел?

— Что?

— Над нами сейчас что-то пролетело, — говорю, а сам продолжаю вверх смотреть.

— Нет, — отвечает биолог.

— Показалось может, — думаю.

— Идите сюда, — говорит капитан, — места вроде бы хватит для гаек. Вдруг ответит…

34. Сюрприз

Подождите, — говорит Жорж и включает фонарь, — тут что-то…

Биолог отходит от буровой. Я иду за ним. Пройдя метров двадцать, мы останавливаемся возле норы диаметром чуть более метра.

— Вон еще одна, — говорит Жорж.

— Стой, — говорю, — мало ли кто там!

Но биолог уже безрассудно бежит ко второму отверстию.

— Тут еще, — говорит он, — и еще! Смотри!

К нам подходят остальные.

— Я думаю, нам лучше уехать, — говорит командир, — уходим, быстро!

— Смотрите! — Жорж направляет свет на одну из нор. Мы на мгновение смогли увидеть существо, которое, как только на него посветили, юркнуло вниз. Единственное, что мне бросилось в глаза, это огромные по сравнению с его головой, уши.

— Я сомневаюсь, что они опасны, — говорит Жорж, — напоминает наших сурикатов.

— Всё, хватит! — уже со злобой произносит Мингли, — я сказал, все в буровую!

Геологическое барахло, которое мы выгрузили из кузова, обратно складывать не стали. Поехали дальше на юг.

— В середине девятнадцатого века Чарльз Дарвин обнаружил очень необычный для того времени цветок, — внезапно говорит Жорж, сидя позади меня, — если я не ошибаюсь, цветок этот прислали ему с Мадагаскара. Дарвин обратил внимание на то, что у цветка этого очень глубокий нектарник. Чтоб добраться до нектара, насекомому необходимо иметь невероятно длинный хоботок. Дарвин предположил, что в районе распространения этих цветов должно существовать какое-то насекомое-опылитель с таким вот хоботком длинной сантиметров сорок. В будущем мои коллеги открыли бабочку из семейства бражниковых с непропорционально длинным хоботком как раз в тридцать-сорок сантиметров.

— Это ты к чему, — говорю.

— К тому, что на этих существо тут кто-то должен охотиться, — предполагает биолог, — если у них огромные уши, и они прячутся в норах, значит должен существовать какой-то бесшумный хищник, который питается ими. Вероятно, он эволюционно должен был развивать тихий полет, а они — слух.

— Значит, мне не показалось, что кто-то пролетел над нами.

— Из буровой без надобности не выходим, — приказывает Мингли.

— Большие уши еще нужны, чтобы регулировать теплообмен, — говорит Стив, — как у зайцев.

— Согласен, — отвечает Жорж, — но у ушей зайцев регуляция теплообмена, это все же второстепенная функция.

Мы проехали несколько километров и, прежде чем остановится, сделали пару кругов осматривая местность. Никаких нор тут не было.

***

Я стою в кузове. Мингли напротив меня с листком бумаги и карандашом, Стив и Жорж сидят на полу, а Саид заканчивает выставлять тахеометр по уровню. Налобные фонари горят у всех. Только что мы проверили геологов — Данте начал потихоньку приходить в себя и перестал бредить, а Леонардо все еще мертв.

— Луч, что нам делать дальше? — говорю я и подкидываю гайки.

Во мраке кузова мы рыскаем по грязному полу в поисках трех крошечных металлических предметов, связывающих нас с высшим разумом. Находим. Саид стреляет лазером, Мингли записывает букву, Стив и Жорж подают мне гайки. И так раз двадцать.

“Я нашел подходящую цивилизацию” — получаем мы ответ через несколько минут.

— Ничего не понимаю, — Мингли встает. В раздумье проходит по кузову до выхода и обратно.

— Я нашел подходящую цивилизацию, — повторяю я озадачено.

— Почему нельзя просто прямо говорить, как есть? — говорит Жорж недовольно.

— В том то и дело, — говорит Саид, — если посмотреть все его ответы, то он как раз и говорит прямо, как есть. Без лишних слов и пояснений.

— Какую еще к чертям собачьим цивилизацию он нашел?! — продолжает возмущаться Жорж, — мы тут помрем через десять часов от холода! Причем тут цивилизация?!

Стив подобрал гайки и дал их мне.

— Луч, мы не понимаем, — говорю я.

Гайки разлетаются по полу. В скупом свете фонарей мы подсвечиваем их для Саида. Тот вновь замеряет треугольники, а капитан делает записи.

“Копия на улице”.

В ту же секунду не сговариваясь, мы с неимоверным любопытством выскакиваем из кузова и видим нечто невообразимое…

35. Загадка ценою в жизнь

Космонавты обступили лежащее на боку эллипсоидное сооружение высотой более трех метров и длиной более десяти метров, с гладкой серебряной зеркальной поверхностью в которой отражались лучи их фонарей, и они сами. Капли метана струились по мраморно алмазной стенке этой футуристической конструкции. Гречкин, глядя в свое искаженное отражение, в котором голова казалось неимоверно огромной, а узкое тело уходило по сферической поверхности вниз, перебирал в мыслях предположения о том, что это может быть: портал в другую галактику, бомба, космический корабль, генератор кислорода, живое существо из другого материала, антенна для передачи мощного сигнала на Землю, серебряный эллипсоид, исполняющий желания…