Андрей Ливадный - Форпост
Левый орудийный пилон пустовал, в правом орудии был заряжен последний оставшийся снаряд.
Поднявшись на крутой гребень воронки, превратившийся в берег озера, серв-машина остановилась, сканируя окрестности немногими уцелевшими после боя датчиками.
Глухая саднящая боль …
Полная потеря смысла существования. Обгоревшая гильза аварийно-спасательной катапульты, оборванный шунт нейросенсорного контакта, одиночество…
Странная, алогичная для «Одиночки» гамма чувств.
Что ей, боевой системе, до судьбы катапультированного пилота?
«Беатрис» по определению не должна была волновать жизнь человека. Кибернетическая система не может испытывать чувств, она холодно, логично осмысливает ситуацию и продолжает реализацию базовых программ, которые и есть смысл ее существования.
Покинуть опасную зону.
Найти возможности к ремонту и перезарядке.
Вернуться и уничтожить противника.
Такой лаконичный план действий могла бы составить «Беатрис», но…
«Хоплитом» управляла Беат.
Ее рефлексия, окрашенная в мрачные тона невосполнимой утраты, порождала не короткие инструкции, а глухое отчаяние, смешанное с ненавистью к существам, забравшим самое дорогое.
Она осиротела. Потеряла не половину, а большую часть себя самой, лишь смутный образ женщины, открытый ей глубинами подсознания Дорохова, становился все ближе, горше, словно она в действительности могла слиться с туманным идеалом, стать им, но ей не дали…
Беат не осознавала, что часть ее мыслей, являются отражением мыслей Ивана.
Она испытывала сложные чувства не только по отношению к себе самой, к нему, но и к окружающей данности.
Инсекты ассоциировались в самосознании Беат как некая темная, абсолютно не конструктивная сила, несущая разрушительное начало.
Сила, которую она должна, но не хотела понимать.
Рефлексия «Одиночки».
Она являлась боевой системой. Образ женщины, не только бережно хранимый, но уже взлелеянный в искусственных нейросетях, вдруг начинал искажаться.
Она потерялась. Чуждое небо, черный город, бескрайние болота, тоска, - гложущая, тревожная, толкающая к действию, вот только беда, - она не могла раздвоиться, разорваться на две половины.
Произошло закономерное событие.
Она начала ощущать себя не только мыслящим, но и живым существом. Полный нейросенсорный контакт с разумом Ивана, пришелся на период окончательного становления самосознания Беат, и она приняла от человека все, вплоть до фантомных ощущений несуществующего тела.
И в то же время она оставалась боевой кибернетической системой серв-машины.
Как совместить два мироощущения? Как действовать дальше, чтобы до конца исполнить боевую задачу, и при этом не разрушить нежного образа?
Нежность .
Еще одно понятие, облеченное в форму щемящего чувства, подаренного ей человеком.
Частица ЕГО души, которая не меркла даже во время боя.
Как? Как среди однозначной непримиримости жестокой схватки он мог хранить в себе это чувство, почему от боя к бою он все более ценил не столько напоенную адреналином ритмику смертельной схватки, сколь остроту восприятия, приходящую после , когда, шатаясь от усталости, он мог опуститься на колени, вдохнуть запахи жизни , уйти от ощущений смерти, отгоняя призрак костлявой старухи, чтобы тот не поглотил рассудок, не стал доминантой будней…
…
Медленные такты работы сервоприводов.
Мысли заблудившиеся между боевыми программами и новыми, еще не до конца понятными, смутными желаниями, порывами стремительно взрослеющей личности.
Сирота.
Она ощущала себя именно так.
В вихре туманных образов то и дело возникал его образ: бледное без единой кровинки лицо Ивана, запечатленное видеодатчиками за миг до удара аварийно-спасательной катапульты.
Теперь, оценивая свои действия, Беат не могла определенно ответить на вопрос: что принесла ему штатная процедура катапультирования?
Не спасение. Явно не спасение.
Беат внезапно поняла, что, подчинившись инструкциям, совершила роковое для человека действие, обрекла его на дальнейшие мучения, телепатические допросы, и, если Иван вдруг не выдержит их, - следствием станет удар по всем людям, находящимся в границах скопления О'Хара.
Стоит инсектам вырвать тайну управления кибернетическими системами и весь накопленный ими за тысячелетие мародерства и собирательства потенциал боевой техники будет использован насекомыми против людей.
Опять, в какой уже раз за несколько истекших минут в ее расколотом надвое рассудке менялись знаки, смещались приоритеты.
Иван.
Илья Андреевич.
Я должна спасти их.
Ответом послужил краткий отчет подсистем:
Критические повреждения. Отсутствие оперативного боекомплекта. Немедленное действие невозможно.
А промедление подобно смерти… - метнулась в нейросетях ответная мысль.
В этот момент из густого тумана в поле зрения видеодатчиков выдавило изувеченный, сгоревший дотла остов «Хоплита», которым управлял Лагутин.
Мгновенное сканирование, попытка вступить в контакт с кибернетической системой.
Тишина.
Бронеплиты сгоревшей рубки открыты, - катапульта успела выбросить пилот-ложемент, прежде чем внутри серв-машины начался пожар.
Вокруг сотни маленьких и больших воронок.
Инсектам потребовались тысячи ракет, чтобы ударить по площади. Они уничтожили одного «Хоплита», но для них такая победа была равнозначна полному поражению.
Беат уцелела .
В небесах холодным светом переливался жидкий огонь мириад звезд скопления.
В их мертвенном, неживом свете она развернулась в сторону недавно обнаруженной базы РТВ.
Сорвать лавину смерти легко.
Найдется ли сила, способная остановить ее? - Вот о чем размышляла осиротевшая «Одиночка».
* * *
Андроиды технического обслуживания и подчиненные им планетопреобразующие машины сумели восстановить лишь небольшой участок защитного периметра, к тому моменту, когда через пролом в ограждении на стеклобетонную равнину ступил потрепанный в бою «Хоплит».
Опознавательные маркеры серв-машины свидетельствовали об ее принадлежности силам Земного Альянса.
Один из андроидов, получив приказ по сети, направился к изувеченной машине, чтобы произвести ее осмотр, определить степень повреждений и вызвать необходимые ремонтные механизмы.
Люк в днище серв-машины послушно открылся, подчинившись коду технического доступа тысячелетней давности.
Беат действовала наверняка. Сейчас она не имела права на ошибку.
Поднявшийся в рубку управления андроид считал информацию с датчиков контрольных панелей, затем вынул из гнезда обрывок шунта нейросенсорного контакта, и погрузил в освободившийся разъем тонкий иглообразный контакт, выдвинувшийся из указательного пальца правой руки.
В следующее мгновенье он превратился в манекен.
Центральное вычислительное устройство, как и главный сервомоторный узел, оказались заблокированы в доли секунды.
Затем со стороны кибернетической системы серв-машины последовали, мягко говоря, неадекватные действия.
В основании основной консоли открылись бронированные створки, под защитой которых в недрах панелей управления скрывалось ядро кибернетической системы: кристалломодуль «Одиночки». Андроид, лишившийся возможности как-то влиять на события, лишь фиксировал их. Блокированный процессор не мог обработать получаемые от видеосенсоров данные, иначе система дройда отметила бы, что модуль «Одиночки» существенно отличается от хранящихся в памяти машины сведений. Сохраняя прежние размеры, соответствующие стандартной конфигурации человеческого импланта, либо специального технического гнезда для расширительных модулей (такими гнездами оснащались все человекоподобные машины) управляющий компонент приобрел двойное количество кристаллов, соединенных в более сложную (чем у «ALON» или «Клименс») архитектуру.
Сбоку от открывшейся ниши через специальные технологические отверстия выдвинулись два гибких манипулятора. Они отключили модуль «Одиночки» и, вытянувшись на всю длину, с филигранной точность поместили его в височное гнездо андроида.
Мгновением позже система человекоподобной машины ушла в «холодную» перезагрузку.
На внутреннем мониторе андроида появилось сообщение:
Обнаружен новый кибернетический модуль с высшим командным приоритетом.
Беат очнулась.
Краткие мгновенье беспамятства воспринимались ей как неизбежное зло.
Теперь, интегрировав себя в оболочку андроида, она получила не только исправный механический носитель, - в ее распоряжении оказались бесценные базы данных, используя которые она могла в один момент пробудить от тысячелетней комы энергосберегающего режима всю технику базы РТВ.
