Владимир Васильев - Наследие исполинов
Потом первый поток схлынул; настало короткое затишье. По шевелящейся траве было видно, как к диспетчерской подбирается вторая волна. Корабль тем временем накрыл уже и турбазу, и ближайшие окрестности. Сквозь завихрения потревоженного воздуха стал заметен чудовищный инверсионный след за его кормой.
Не успели Тамура, Сориал и МакГрегори оправиться от первой растерянности, как корабль выронил из-под днища несколько катеров. Чуть позже выяснилось – десантных. Они зависали над космодромным полем, упирали в землю белесые столбы гравитационных лифтов, в толще которых тотчас начиналось вертикальное мелькание и мельтешение. А потом лифты деактивировались и катера взлетали, а на космодромном поле оставались группы инопланетян-пехотинцев. Катер покрупнее сбросил четыре шагающих танка и тоже ушел в то место, где еще совсем недавно располагался зенит, а теперь нагло чернели пятна отверзнутых грузовых трюмов планетарного крейсера.
– Десант, коллеги, – сказал побледневший МакГрегори. – Инопланетяне. Вторжение.
– Вторжение? – недоуменно переспросил Тамура. – На Табаску? Да что здесь достойно захвата? Диспетчерша Верка или кошкун с выводком у беседок?
– А ты можешь подобрать иное название всему, что происходит? – жестко отбился МакГрегори. – Нет, дорогуша, давай уж называть вещи своими именами. Именно вторжение. А значит, на Табаске имеется нечто такое, ради чего инопланетяне решились атаковать не что-нибудь, а планету доминанты Земли. И если мы об этом ни ухом ни рылом, то это лишь подтверждает важность этого… чего-то пока не названного.
Тамура зло хрустнул костяшками пальцев и смолчал. Вероятно, ему нечего было возразить.
– Это кто? Никак не рассмотрю, – жалобно спросил Сориал спустя минуту. Тамура, до боли сжав челюсти и почти не моргая, глядел в окно.
– По-моему, шат-тсуры, – ответил дальнозоркий МакГрегори. – Скелетики. Из высших рас второй волны. Значит, серьезное вторжение, а не кавалерийский наскок каких-нибудь новоразумных. А у нас даже оружия нет.
МакГрегори сокрушенно вздохнул.
– Оружие есть в запасниках, – вспомнил Тамура. – Плазменные охотничьи ружья. Только завхоз вместе с группой на маршрут ушел, а кодов, по-моему, девицы из обслуги не знают.
– Да вы что, с ума посходили?! – воскликнул Сориал. – Какие ружья?! Нас всего трое! Против крейсера! Это ж самоубийство!
– А ты что? – мрачно осведомился Тамура. – Предлагаешь дохнуть покорно? Может, давай выйдем, подставим шеи. Чтоб скелетикам сподручнее резать было…
– Не кипятись, Тамура, – осадил его рассудительный Дэвис МакГрегори. – В чем-то он прав. Втроем мы много не навоюем. Да и до оружия еще добраться нужно.
– И что ты предлагаешь взамен?
– Спрятаться. Пока.
– Куда?
– В лабораторию. Если они не додумаются просканировать все датчиками биомассы, может повезти.
– Так пошли! – моментально вскочил Сориал. – Чего ждать?
Два шагающих танка перли через поле прямо к одинокой башенке диспетчерской. Остальные два, смешно приседая, спешили к зданию космопорта и грузовым терминалам. Десантники разделились: некоторые забрались на броню танков и с относительным комфортом ехали, некоторые рысцой трусили следом за танками.
– Пошли. – МакГрегори оторвался от окна и направился следом за товарищами к лестнице.
На первом этаже они не свернули ко входу, а спустились еще на уровень. Под землю уводили удлиненные пролеты пенобетонной лестницы. Подвальные помещения прятались под поверхностью на добрых тридцать ун – примерно на пятнадцать метров. Высота обычного четырех-пятиэтажного здания.
Каждый космодром по штату обязан был иметь лабораторию для коррекции и проверки астрогационных расчетов. Даже такой кроха, как космодром турбазы на Табаске. В любой момент случайный корабль мог запросить помощь по вычислительным мощностям – вследствие поломки или еще каких непредвиденных обстоятельств. И диспетчерская смена обязана была оказать любую посильную помощь. Но в условиях планеты точность многих измерений оставляла желать лучшего: мешало все, от гравитации до влажности и атмосферного давления. Поэтому каждый космодром комплектовался подземной автономной лабораторией, эдаким гигантским сейфом. Там моделировалось состояние, сходное с околопланетным вакуумом. В этой лаборатории и проводились необходимые измерения. Именно сюда стремились застигнутые врасплох космодромщики.
Двери «сейфа», насколько помнил МакГрегори, с позапрошлого года оставались открытыми. Значит, воздух в лаборатории есть. Не беда, что диспетчерская осталась без энергопитания: шлюз в лаборатории имел полумеханическую блокировку. При необходимости можно было заавтономиться и вручную.
Что они и проделали. Величаво затворилась толстенная дверь, щелкнули замки, негромко пыхнул герметизатор. Тамура потерзал пьезозажигалку, но, кроме искры, ничего высечь не сумел. У МакГрегори нашлись обыкновенные спички: эти зажигались без проблем.
– Техноблокада, мать ее, – ругнулся Тамура. – Даже зажигалка не работает!
– А как же их танки? – спросил Сориал. – Ни хрена не понимаю.
– Экран, – пожал плечами МакГрегори. – Зная частоты подавления, легко от них заслониться. Ручаюсь, оружие у скелетиков исправно стреляет. Хотя я где-то читал, – что не всякую аппаратуру возможно заэкранировать.
– А биосканеры нас тут засекут? – мрачно поинтересовался Сориал.
Тамура нашарил в едва разгоняемой огоньком спички темноте дежурный ящик и добыл свечу. Возможно, это смешно, но иногда астрогационные расчеты диспетчерам наземных автономлабораторий приходилось делать при свечах. Дабы свести помехи и погрешности к минимуму.
– Биосканеры… – пробормотал МакГрегори, сохранивший больше всех самообладания и решимости. – Хотел бы я знать! В теории изоляция лабораторий нейтрализует практически любое излучение. Кроме нейтрино и тазионов, разумеется. Стало быть, и поисковый луч биосканера рассеивается. Но до определенного предела. Если у них достаточно мощные излучатели – они нас засекут. Если ручные – возможно, что не засекут.
– Веселенькое дельце, – буркнул Тамура и поежился. Игра «выкури крысу из норы». Знаете такую?
– Нет, – сказал Сориал и зябко втянул голову в плечи.
– Если крыса прячется в нору, – терпеливо стал объяснять Тамура, – ее оттуда выгоняют. Например, льют в нору воду, ведро за ведром. Мы в детстве так развлекались.
– А если нора сквозная? Со стоком? – поинтересовался МакГрегори.
– Все норы со стоком. Почти все. Но в этом и состоит смысл игры: добиться, чтобы приток воды оказался выше стока. В этом случае крысе ничего не остается, как выйти. И тогда ее убивают.
– А почему это называется «выкури», если крысу выгоняют при помощи воды?
– Иногда выгоняют при помощи дыма. Но смысл игры не меняется.
– Веселенькие у вас в детстве были игры! – хмыкнул МакГрегори.
– Детские игры всегда жестоки, – равнодушно заметил Тамура. – Впрочем, игры взрослых недалеко от них ушли, Дейв. Думаю, нынешнее вторжение – лучший тому пример.
– А я первое в своей жизни ведро – обычное, жестяное – только в училище увидел. Когда дневалил… – непонятно к чему сообщил МакГрегори и о чем-то крепко задумался.
Никто не ответил.
Сориал зачем-то принялся копаться в дежурном ящике. Выудил еще несколько свечей, спички, пачку чаю, стакан и несколько простеньких приборов.
– О! – со значением сказал он, указывая на один из них. – Это же сшиватель!
Сшиватель внешне немного напоминал пистолет; принцип его действия заключался в следующем: портативный излучатель давал рассеянный плазменно-лазерный луч, в котором практически любое вещество начисто теряло межмолекулярные связи. Облучи два предмета и слегка сожми их – после выключения сшивателя межмолекулярные связи восстановятся, и предметы окажутся как бы единым целым. Никакого клея не нужно. В определенном смысле сшиватель можно было рассматривать как оружие ближнего боя.
– Техноблокада, – напомнил МакГрегори, шевельнув бровями.
– Ну, не век же ее держать будут! – резонно заявил Таму-ра и отобрал сшиватель у Сориала.
– А ножей там нет? – поинтересовался практичный МакГрегори.
– Ножей – нет. Только отвертка… и пара щупов.
– Значит, колющее, – подытожил МакГрегори. – Паршиво, братцы, у шат-тсуров очень прочный экзоскелет. Впрочем, ножом его тоже не особо пробьешь…
Снаружи не доносилось ни звука. Поэтому космодромщики так никогда и не узнали, что именно в этот момент к шлюзу лаборатории приблизились четверо щат-тсуров, обшарили все окрестные помещения, потрогали заблокированный ручной замок, тщетно подергали дверь, просканировали зону ручными биоанализаторами, обменялись парой певучих фраз и убрались вверх по лестнице, зачищать турбазу.
Троица диспетчеров просидела в лаборатории до глубокой ночи; потом они приняли решение выбираться. К этому времени все работницы турбазы были пленены десантниками Шат-тсуров; в коттеджах без излишней спешки размещался наземный корпус «Сизых скелетов»; в административном коттедже разворачивали штаб, а на месте тренировочных площадок, расширенных при помощи турельных лучеметов, устроили стоянку танков и вездеходов на гравиподушке. Два малых крейсера и корабль поддержки сели на космодроме.
