Владимир Васильев - Наследие исполинов
– Привет, – поздоровался кудрявый. – Я физик, со станции универа Фалькау. Лешей зовут.
– Добрый день. – Вежливый Тамура, не вставая, сымитировал поклон. – Тамура, диспетчер космодрома турбазы.
– Космодрома? – удивился кудрявый. – Я вообще-то на турбазу звоню.
– Это и есть турбаза, – терпеливо объяснил Тамура. – Я сейчас не на смене.
– А, – дошло до физика Леши. – Ладно. Вы там у себя в небо давно смотрели?
– Да недели полторы, наверное, назад, как лайнер улетал. А что? Вы о болиде, что ли, расспросить хотите? – попробовал угадать Тамура.
– О болиде? – не понял физик. – Нет, не о болиде. Тут кое-какие странности заварились… Во-первых, нет внешней связи, только по Табаске. А во-вторых, вы в курсе, что сейчас над Табаской делается?
– А что над Табаской делается?
– Там корабли. Много кораблей. Кажется, военных. Я не специалист, а у нас в базе информации по военным кораблям нет.
– У нас вообще-то тоже нет такой информации. – Тамура пожал плечами. – И что корабли?
– Я подумал, – предположил физик, – а не из-за них ли нет дальней связи, а?
– Может, и из-за них, – Тамура явно не разделял беспокойства собеседника.
Некоторое время висело настороженное молчание.
– Ладно, – вздохнул физик. – Если вдруг случится что-нибудь, предупредите нас, хорошо?
– А что может случиться? – спросил Тамура недоуменно.
– Ну, мало ли… Корабли все-таки… «Дались ему эти корабли, – неприязненно подумал Тамура, которому не терпелось хлебнуть еще пивка. – Я всю жизнь эти корабли принимаю, отправляю и перенацеливаю. И ничего».
– Ладно, предупредим, – пообещал диспетчер вслух.
– Спасибо. До свидания.
– Бывайте. – Тамура легкомысленно помахал ручкой. Затарившись пивом, он завернул к беседкам и скормил кошкунской мамаше рыбные головы, после чего направился к приятелям дописывать очередную пулю. Уже на крыльце коттеджа он обернулся и взглянул на далекий горизонт над космодромным полем. На самом пределе видимости что-то смутно клубилось.
– Гроза будет, что ли? – пробормотал Тамура, щуря и без того узкие глаза-щелочки. – Надо девицам сказать, чтоб Скотча предупредили.
Он вошел внутрь, сгрузил пиво на стол и сообщил:
– Я на минутку, к Верке. Там чего-то по горизонту заходит, как бы не гроза.
Верка трудилась, соответственно, диспетчершей турбазы. Чтобы не торчать все время в административном коттедже, связь с гидами и спасателями она переадресовала на свой домашний терминал. В коттедже, где зависали космодромщики, терминал традиционно хандрил, а личного номера Верки Тамура не знал. И спрашивать у приятелей поленился – хотелось после долгого сидения над пулей слегка размять ноги, а прогулка за пивом оказалась слишком короткой. В общем, Тамура сгреб ладонью одну банку, откупорил, отхлебнул и вышел.
Диспетчерша Верка отмокала в ванне, поэтому разговаривать с ней пришлось через закрытую дверь.
– Ay! – позвал Тамура и постучал.
– Ну, кого там принесло? – не слишком приветливо донеслось из-за двери.
– Верка, это я, Тамура. Ты во двор давно выходила?
– А что я там забыла?
– Слышь, там на горизонте тучки какие-то. Я думаю, как бы грозы не вышло. Ты предупреди Скотча, что ли.
– Тучки? – удивилась Верка. – Хм… Еще в обед ничего не было. Да и прогноз давали вполне спокойный.
– Ну, не выдумываю же я, – фыркнул Тамура. – Ладно, выйдешь – глянь. А то накроет группу ненароком где-нибудь в буреломе – костей ведь потом не отыщешь…
– Гляну, – пообещала Верка; вслед за тем послышался плеск и булькание.
Тамура с чувством выполненного долга отправился восвояси. Тучки на горизонте, как ему показалось, несколько сгустились, но он не придал этому особого значения.
Примерно в течение получаса космодромщики беззаботно попивали пивко, вистовали и пасовали и снова попивали пивко. Потом вышли на крыльцо развеяться. Тамура по привычке уже зыркнул на небо и обомлел.
– Kusoo, shimatta! – выдохнул он.
Приятели и коллеги – Жорж Сориал и.Дэвис МакГрегори – как по команде поглядели туда же. Сориал от неожиданности выронил банку с пивом.
Процентов десять неба заволокло мощнейшим атмосферным фронтом. Клубящиеся тучи с краев были посветлее, но внутри крыли нечто темное и громадное. Там, в черноте и лиловости, полагалось сверкать молниям, однако ни единой вспышки не рождалось под серыми и белесыми граничными завихрениями. И громыхать такой фронт просто обязан, но он надвигался совершенно бесшумно. Как призрак.
Он приближался, стремительно и неотвратимо – это уже можно было заметить невооруженным глазом.
– Верка-а-а!! – заорал Тамура, сигая через перила. Сориал и Мак Грегори, позабыв о пиве, метнулись к флаеру. В диспетчерской они, уходя со смены, даже окна не затворили – легко представить, что могла натворить налетевшая буря.
– Верка-а-а!! – Тамура взлетел по ступеням, ворвался в коттедж, пересек прихожую и забарабанил в дверь ванной. – Выходи, сейчас такое начнется!
– Чего орешь, идиот косоглазый! – прошипела Верка, выныривая из ионизаторной и на ходу запахивая халат.
Тамура молча ткнул пальцем в сторону входной двери. Его даже не особо интересовал в данную минуту небезынтересный вид под небрежно запахнутым халатом диспетчерши.
Верка скептически покачала головой и вышла на крыльцо.
– Мамочки, – обмерла она уже на пороге. А потом развернулась и, не обращая внимания на незастегнутый халат, помчалась к терминалу. Полы вызывающе развевались, но Верке было не до этого. И Тамуре было не до этого – голых баб он никогда не видел, что ли? Он неотрывно смотрел на небо.
Зря Верка добрые десять минут вызывала Скотча – группа не отвечала. Не отвечали и спасатели, да и вообще эфир молчал как проклятый, ни звука, ни изображения, только фоновое шипение и непонятное потрескивание, которое почему-то не подавлялось несущей частотой. Невнятно чертыхаясь и шипя, будто рассерженная виверна, диспетчерша бросила бесплодные попытки связаться и метнулась в спальню, одеваться.
Тамура тем временем присоединился к товарищам во флаере. До космодромных построек было от силы пару минут лету – местных, разумеется, минут.
Вел Сориал, МакГрегори исподлобья зыркал на исполинский фронт за лобовым пластиком.
– А ведь это не буря, – сказал МакГрегори неожиданно спокойно, когда они уже подлетали. – Смотрите, по краям просветы. Такое впечатление, что на космодром прет нечто… большое. А к погоде это отношения вообще не имеет.
Несмотря на солидный опыт, ни одному из диспетчеров еще не доводилось воочию наблюдать посадку или пролет больших атмосферных кораблей. Но выводы делать космодромщики все же умели.
– Черт меня подери! Корабли! Вот о чем толковал физик с универовской станции! – осенило Тамуру.
– Э-э-э? – не понял Сориал. – Разъясни.
– Да звонил с час назад какой-то псих со станции. Физик. Связи, говорил, нет, и кораблей, говорил, военных у Табаски туча. Я думал, он с перепою или недосыпу. А оказалось…
– Н-да. На корабль это и впрямь похоже больше, чем на грозу. Только уж очень на большой корабль, – согласился МакГрегори. – Никогда таких не видел.
Флаер косо нырнул к грунту и, проелозив брюхом по буйной муравке, замер у диспетчерской. Все трое дружно повыскакивали наружу и помчались ко входу, даже не потрудившись захлопнуть колпак.
В дежурке Сориал сразу же принялся затворять окна, МакГрегори уселся за головной пульт, а Тамура устроился у терминала связи.
Тщетно. Как и Верке, ему не удалось ни с кем связаться. В том числе и с недоверчивым физиком с универовской станции. Молчали рыбаки, молчали животноводы, молчали диспетчерские остальных космодромов, молчал узел связи головной фирмы. Верку – и ту Тамуре не удалось вызвать. Впрочем, она могла убежать из коттеджа к кому-нибудь из девчонок-коллег.
МакГрегори бегло проглядел журнал входящих тиков – ни единого тика зарегистрировано не было. Кем бы ни оказался приближающийся корабль, заявлять о себе и идентифицироваться он не соизволил. Да и вообще аппаратура вела себя странно, такое впечатление, что диспетчерская питалась от полудохлых батарей. А потом вообще все погасло.
– Вот, блин! – выругался Тамура в сердцах. – У меня терминал отрубился!
– У меня тоже, – хладнокровно сообщил МакГрегори. В этот момент над космодромом с ревом прошел первый штурмовик. Клубящийся фронт достиг космодрома, и теперь стало видно, что вдали, в разрывах туч, кое-где проглядывает брюхо круглого, как блин, гигантского космического корабля. Скорее всего, увы, военного.
– Да что же творится-то, братцы? – жалобно вопросил Сориал, неотрывно глядя в окно.
Ему никто не ответил. Космодрома как раз достигла фронтальная воздушная волна. Плотная и тугая стена воздуха – ее гнал перед собой огромный корабль. Заволновалась трава, взъерошилась стена джунглей, заколыхались верхушки кедрокленов, рониксов и пальмодендронов. Ветер ударил в здание диспетчерской. Хорошо, что Сориал успел закрыть все окна – иначе их вполне могло расколотить о стены или вовсе выдрать из петель. Прозрачный оконный пластик похрустывал и прогибался. Колпак флаера захлопнуло шальным потоком, а сам флаер столкнуло с лысой площадки перед входом в диспетчерскую, опрокинуло набок и несколько раз перевернуло через крышу.
