Питер Дэвид - Легионы огня: долгая ночь Примы Центавры
— Увидишь, — ответила она.
Гиперпространство вокруг них рассеялось, и далеко внизу, прямо под ногами Дурлы материализовалась планета. Внезапная вспышка света, и вот они с Мэриел уже стоят на поверхности планеты. Небо затянуто оранжевой дымкой, и грязь из-под их ног, превращаясь в клубы пыли, поднималась вверх.
— Где мы? — спросил Дурла, — что это за место?
— Отдаленный мир. Его назвали К0643, - сказала Мэриел. Она стиснула его руку и добавила. — Пойдем.
Он подчинился. И, пока они бродили по планете, он понял, что никогда раньше не испытывал такого счастья, такого блаженства. Он боялся сказать что-либо, опасаясь тем самым разрушить очарование момента и проснуться.
— Республика Центавр должна расширяться, — сказала она.
— Знаю. Мы должны показывать союзным мирам, что нас надо опасаться, что мы…
Но Мэриел покачала головой. Нет, она не была раздражена тем, что он сказал, напротив, ее нежность по отношению к нему, кажется, только возросла.
— Ты говоришь о завоеваниях. Но они — не твоя первоочередная забота.
— Да?
— Да, любовь моя.
Он подумал, что готов заплакать от радости, упиваясь своей эйфорией.
Любовь моя! Она назвала его «любовь моя»!
— Ты должен найти то, о чем никто больше не знает. Есть такие миры, которые не интересуют Альянс. Отдаленные миры, наподобие этого. Ты должен организовать археологические экспедиции. Тебе надо начать раскопки. Ты должен определить место. Пока ты занимаешься этим, Межзвездный Альянс будет смеяться над тобой. Они будут издеваться и говорить: «Посмотрите на некогда великую.
Республику Центавр, которая осела на пустых мирах и копается в грязи, как примитивное животное!» Пусть болтают. Пусть убаюкивают себя обманчивым ощущением безопасности.
Это долго не продлится, они обнаружат свою ошибку…. но будет уже слишком поздно. Обрати свой взгляд за пределы Примы Центавра. Там, и только там ты найдешь свое истинное величие.
— А ты? Если я это сделаю, ты будешь моей?
Она засмеялась и кивнула. Но потом предостерегающе добавила:
— Не ищи меня. Как бы это ни было для тебя соблазнительно, не делай этого. Если ты будешь преследовать меня, я буду тебя презирать. Я сама приду к тебе. Ты должен это понять. Меня тянет к тебе, но я стану твоей только тогда, когда ты будешь в состоянии назвать меня своей.
— И эта планета даст мне такую возможность?
— Эта, и многие другие, подобные ей. У тебя есть ресурсы. Организуй раскопки, собери рабочих. Назначь руководителями нужных людей. Ты можешь это сделать, Дурла. Я верю в тебя. И ты можешь верить мне.
Она взяла его за руки, нежно поцеловала его пальцы, а потом отпустила их.
Он смотрел на свои вытянутые руки, как будто они принадлежали кому-то другому.
Она отошла назад, почти паря в воздухе.
Он попытался последовать за ней, но она легко продолжала удерживать дистанцию между ними, в немой мольбе протягивая к нему руки.
Дурла ворочался в постели, его руки в реальном мире хватали воздух, когда он пытался дотронуться до Мэриел во сне.
Он перестал размахивать руками, когда маленькое паукообразное существо спрыгнуло с его правого виска и поползло по полу. Последние шаги до своей цели оно преодолело одним скачком. Прядильщик Снов прыгнул на живот Шив'калы и уютно устроился там.
— Отличная работа, — мягко сказал Шив'кала.
«Он не станет действовать, основываясь только на одном этом видении», — предупредил Прядильщик Снов — специально выведенная разновидность Стража.
— Да, я знаю. Придется провести несколько сеансов, чтобы он это действительно осознал. Но когда он сделает…
Ему не удалось закончить фразу.
Он услышал шаги. Дурла пару раз вскрикнул во время сеанса, возможно, ночная охрана решила проверить, все ли с ним в порядке.
Гвардеец открыл дверь и заглянул внутрь, но Дурла был спокоен. Он продолжал спать, его грудь мерно поднималась и опускалась. Охранники просканировали комнату, сделав это так осторожно, что Дурла даже не пошевелился. Осмотр ничего не дал.
И они удалились, так и не заметив дракха, спокойно стоявшего в полумраке, сливаясь с тенью, и вынашивавшего планы…
Спящий почти проснулся. Внутри него зрела воля и стремление к исполнению того, что ему было предначертано исполнить.
Процессия двигалась по направлению к нему, и спящий занял свое место… и принялся ждать…
Скоро… скоро смысл его жизни будет ясен. Скоро, очень скоро… Шеридан будет мертв. Это было делом нескольких секунд.
Глава 10
Вир сидел в своей каюте, пялился на стену, и думал о том, стоит ли дальше оставаться на Вавилоне 5. Он всю ночь не спал, размышляя над этим, но ответа так и не нашел.
Он чувствовал, что не обладает набором качеств, необходимых послу, а его дипломатические способности, в лучшем случае, сомнительны. Но даже если бы он был величайшим и самым ловким в истории галактики дипломатом… разве можно достичь чего-нибудь путного, если никто не хочет с ним разговаривать?
Всякий раз, когда он прогуливался по станции, это ощущение усиливалось.
Окружающие смотрели на него с едва скрываемым презрением. Или с нескрываемым.
Или гневно.
Некогда Вавилон 5 казался ему очень страшным местом. Тайны скрывались за каждым углом, и он всегда чувствовал себя беспомощным, наблюдая за тем, как.
Лондо скатывался во тьму. Тогда он думал, что только безумец может предположить, что он будет испытывать по тем временам ностальгию.
Но, несомненно, именно так и было. Какой бы сложной ни была в то время его жизнь, как бы ужасно ни складывалась ситуация: постепенная эскалация конфликтов, война в результате, даже убийство… все-таки, это были старые добрые времена. По крайней мере, тогда он нравился людям. У него были друзья.
Он определенно нравился Гарибальди, потому что тот и подумать не мог о том, что Вир способен представлять собой угрозу безопасности станции. Но теперь центавриане являлись постоянной проблемой. Расой, которой нельзя доверять, которую нельзя оставлять без присмотра. Стоит ослабить бдительность, и центавриане воткнут тебе кинжал в спину. И Гарибальди, в обязанности которого входило предугадывать и ликвидировать всевозможные потенциальные проблемы, касающиеся безопасности всего Межзвездного Альянса, стал относиться к Виру подозрительно.
Шеридан…
Он считал Шеридана другом. Не то, чтобы очень близким, так как Шеридан был, в первую очередь, командиром Вавилона 5, но все-таки другом. С ним можно было поговорить по душам. Но сейчас Шеридан не осмеливался быть с ним дружелюбным. Это могло привести к множеству неприятностей в отношениях с.
Альянсом. Вряд ли Шеридану нравилось такое положение: он был слишком сильной личностью, чтобы позволять общественному мнению сбить его с избранного пути.
Но Виру самому не хотелось создавать Шеридану проблемы: ставки были слишком высоки, Альянс был слишком важен, чтобы пойти на риск и вызвать раздражение его членов просто из-за того, что Вир чувствовал себя одиноким.
Ленньер…, пожалуй, из них всех он больше всего скучал по Ленньеру.
Будучи простыми атташе у своих уважаемых дипломатических начальников и учителей, они регулярно встречались, откровенничали друг с другом. Ленньер, вероятно, лучше всех понимал, через что пришлось пройти Виру.
Но Ленньер вступил в ряды рейнджеров. Причины этого поступка оказались за гранью разумения Вира. Ленньер был глубоко религиозным, склонным к размышлениям, миролюбивым. С чего ему вздумалось мотаться по галактике, размахивая оружием? Когда Вир задал этот вопрос Лондо, тот на время задумался.
Казалось, он перебирал в уме все, что знал о Ленньере, выискивая хоть какие-нибудь зацепки. А потом сказал:
— Есть такая древняя земная организация — сильно романтизированная, — история которой может дать тебе ответ, если мои подозрения верны. Почитай про.
Французский Иностранный Легион.
Вир так и сделал. Но, в результате, только еще больше запутался. Солдаты, вступали в эту строгую, даже жестокую организацию для того, чтобы забыть свое прошлое? В этом прошлом, обычно, оставались прекрасные, но недоступные женщины, которые разбили им сердца… так, по крайней мере, утверждала романтическая литература, на которую ссылался Лондо. Вир совершенно не представлял, как все это может относиться к Ленньеру, о чем и сказал Лондо.
Тот просто пожал плечами и произнес:
— Что я в этом понимаю? — и закрыл эту тему.
Лондо.
Он скучал по Лондо. Скучал по их прежним отношениям. Даже когда все шло плохо… Вир, по крайней мере, понимал, что происходит. Теперь же он занимал пост, теоретически, дающий ему намного больше власти и влияния, чем раньше, но чувствовал еще большее неудобство и беспомощность. Беседуя с Лондо о таинственном Реме Ланасе и императоре Кране, он не представлял, что все это значит, и что с этим делать.
