Иэн Бэнкс - Выбор оружия
После заключения мира его понизили в звании. Отбыл он в том же году, но, похоже, Культура не проявляла особого недовольства его действиями.
Глава 7
Город был построен на дне каньона, что, петляя, тянулся через пустыню — рваный шрам на теле планеты. Вид сверху завораживал: ошеломляющая путаница зданий, акведуков, улиц, террас, лестниц, водостоков и железнодорожных линий. Город казался странно-тихим и неподвижным, он производил впечатление лишённого сил и энергии существа, после долгих поисков нашедшего наконец укрытие в этом каньоне.
Наблюдатель упорно прислушивался и наконец уловил доносившийся непонятно откуда странный звук. Обшаривая взглядом закатное небо, он разглядел рябившее серое пятно — птицы. Это они, планируя над хаотичным скоплением террас, лестниц, зигзагообразных дорожек, являлись источником странного хриплого крика.
Уже наступил холодный осенний вечер, и воздух заметно посвежел. Он снял боевой скафандр и убрал его в капсулу, которая спустя мгновение автоматически зарылась в песок. Теперь на нём был мешковатый костюм неяркой расцветки, такая одежда снова стала здесь популярной. Он усмехнулся своим мыслям: надо же, отсутствовать ровно столько, сколько понадобилось моде, чтобы она описала полный круг. Разумеется, ни о каком суеверии не могло быть и речи, но совпадение странно забавляло его. Он надел тёмные очки, взял скромный саквояж, перекинул через руку сильно поношенный плащ и зашагал вниз по склону в город, что носил имя Солотол, и где находился сейчас Цолдрин Бейчей.
«… пещеры, естественные и искусственные, разбросаны по скальным стенам каньона почти в таком же изобилии, что и здания на склонах. Там находятся многие из старых гидроэлектрических источников энергии. Некоторым мелким фабрикам и мастерским, скрывающимся в этих пещерах, удаётся выжить, используя их…» — сообщала бегущая строка на экране, установленном в холле гостиницы.
— Добрый вечер, сударь. Чем могу помочь?
— Не мог бы я снять два верхних этажа? Портье выглядел сбитым с толку:
— Прошу прощения, сударь?
— Два верхних этажа — к сожалению, я не забронировал их.
— Два…
— Не комнату, не номер, не апартаменты, не этаж, а два этажа — но не любые, а именно верхние. Если у вас есть постояльцы, занимающие там номера, то предоставьте им другие — я оплачу их счета вплоть до этого дня.
— Понимаю. — Казалось, портье, не был уверен, насколько серьёзно надо относиться к столь странному клиенту. — И на какой срок думаете остановиться у нас?
— На неопределённое время. Плачу за месяц вперёд. Вы получите перевод завтра к обеду. — Он открыл саквояж и вынул оттуда внушительную пачку денег. — За первую ночь я плачу наличными.
— Не могли бы вы заполнить вот эту карточку?
— Разумеется. Мне также нужен лифт для личного пользования и доступ на крышу.
— Э… Безусловно. Понимаю. Подождите минутку, — и портье отправился к управляющему.
Через четверть часа все дела были улажены. Он договорился о скидке, а затем заключил отдельное соглашение об оплате за использование лифта и крыши, что вернуло сделку к прежней сумме — просто ему нравился процесс — торговаться.
— Ваше имя?
— Меня зовут Стабериндо.
Он выбрал угловой номер, откуда открывался вид на город. Заказал несколько блюд и, толкая перед собой сервировочный столик, обошёл все комнаты на этаже, открывая дверцы шкафов и шкафчиков, изучая узор на коврах и обивке мебели, то и дело посматривая на крошечный сенсор, который мог мгновенно сообщить ему о наличии подслушивающих устройств и приборов наблюдения.
Остановившись у одного из окон, рассеяно помассировал то место на груди, где когда-то был шрам.
— Закалве? — услышал он тоненький голосок.
Он опустил взгляд и вынул из нагрудного кармана нечто, похожее на бусину. Прицепив её к уху, снял тёмные очки и положил их в карман.
— Да?
— Это я, Дизиэт. С тобой всё в порядке?
— Да, нашёл, где остановиться. — Он нажал кнопку, и шторы закрылись.
— Послушай, есть кое-что интересное для тебя! Три тысячи лет назад здесь жил парень, великий поэт, он писал свои стихи на вощёных деревянных табличках. Ему принадлежит цикл из ста поэм, которые, естественно, он тоже записал на табличках. Затем поэт решил стать скульптором и для восковой модели расплавил воск с девяноста восьми табличек — исключая первую и последнюю. А затем по этой модели создал бронзовую статуэтку, которая сохранилась до нашего времени.
— Сма, зачем ты мне это рассказываешь?
— Погоди, в своё время мы делали голограмму этой статуэтки и обнаружили на ней следы воска.
— И это был не тот воск!
— Точно, он не совпадал с тем, что имелся на сохранившихся табличках. Мы ещё кое-что выяснили — настоящая детективная история! Интересующий нас парень впоследствии стал монахом, а закончил свои дни аббатом одного из монастырей. За то время, что он возглавлял этот монастырь, к обители сделали пристройку, где он любил часто уединяться. Кстати, у этого здания двойные стены. Догадываешься, для чего?
— Замуровывать непослушных монахов?
— Вощёные таблички! Поэмы! — заорала Сма, затем добавила тише: — Ну, большинство из них. В монастыре уже несколько веков никто не живёт и, похоже, какой-то пастух, разжигая у стены костёр, расплавил три или четыре таблички. Но остальные — целы!
— И это хорошо?
— Закалве, это же величайшее сокровище! Джарнасмолскому университету, где обретается твой дружок Бейчей, принадлежат знаменитая бронзовая статуэтка и две сохранившиеся таблички. Они что угодно отдадут, лишь бы заполучить остальные! Ну, как? Здорово, правда?
— Ну, вроде сойдёт.
— Чёрт тебя подери, Закалве, и это всё, что ты можешь сказать?
— Диззи, удача, подобная этой, всегда длится недолго.
— Не будь таким пессимистом.
— Ладно, не буду, — вздохнул он.
Дизиэт фыркнула, затем произнесла холодно:
— Мы скоро улетаем. Спокойной ночи.
Когда совсем стемнело, он включил на полную мощность обогреватели и открыл все окна. Много времени ушло на то, чтобы проверить на прочность балконы, водосточные трубы, карнизы и всевозможные выступы. Убедившись, наконец, в том, что он ничего не упустил при осмотре, таинственный постоялец вернулся к себе на этаж.
Стоя на балконе, он держал на уровне груди чашу с курящимся наркотиком; время от времени подносил её к лицу и делал глубокий вдох.
Перед ним, подобно раскрытой книге, лежал уснувший город.
Господи, сколько он видел разных городов, — и все они были похожи и одновременно разительно отличались друг от друга! Но общих черт было больше — возможно, потому, что его направляли на вполне конкретные планеты, ведь он был существом, приспособленным к определённым типам планет и обществ, и, главное, приспособленным к определённым типам военных действий.
Солотол — город, где лестницы и мостовые проложены по изящным висячим мостам и древним каменным аркам, что переброшены через реки и дороги. Железнодорожные пути переплетаются и разбегаются, заворачивая в туннели…
Он сидел на постели, завтракая, время от времени бросая взгляд на экран, где демонстрировался рекламный ролик «Добро пожаловать в Солотол», когда раздался телефонный звонок.
— Закалве? — это был голос Дизиэт.
— Вы ещё здесь?
— Готовимся покинуть орбиту.
— Ну, меня ждать не надо. — Он пошарил в кармане пижамы и вынул бусину. — И почему по телефону? Эта штуковина не работает?
— Нет, проверяем подключение к телефонной сети.
— Прекрасно. Это все?
— Мы уточнили местоположение Бейчея. Сейчас он в четвёртом корпусе университета, в библиотеке. Это под городом, на глубине ста метров — вполне надёжное место, прекрасно охраняется.
— А где он живёт?
— В апартаментах куратора, они сообщаются с библиотекой.
— Бейчей когда-нибудь выходит на поверхность?
— Насколько нам известно, нет. Он тихонько присвистнул.
— Ну, это может стать проблемой… а может, и нет.
— А как твои дела?
— Отлично. Жду, когда откроются офисы, я оставил сообщение на автоответчике с просьбой позвонить мне. А потом начну вызывать суматоху.
— Тут не должно возникнуть трудностей. Всем даны необходимые инструкции. Если возникнут осложнения, свяжись с нами.
— А насколько велика эта корпорация, я имею в виду «Авангард»?
— Достаточно велика.
— И всё-таки?
— Ну, покупать острова или страны мы не рекомендуем, но в остальном делай что хочешь. Только достань нам Бейчея. Быстро.
— Ладно. Пока.
Едва он положил трубку, телефон зазвонил снова.
— Господин… Стабериндо?
— Да.
— Доброе утро. Моя фамилия Кьяплор, я из…
— А, юрист…
— У меня имеется телеграмма, на основании которой я предоставляю вам полный доступ к деньгам и ценным бумагам «Авангарда».
— Знаю. Вас это устраивает?
— Это беспрецедентная степень индивидуальных полномочий. Правда, политика «Авангарда» никогда не была стандартной.
