Олег Ерохин - Властелин Галактики. Книга 2
Через портовые пропускные пункты Норманы прошли без затруднений. Они уже подходили к лайнеру, и тут у Арчи Нормана упало сердце: рядом с его лайнером опустился полицейский гравилет.
Вышедший из гравилета страж порядка, лениво катая во рту жевательную резинку, дождался, пока Норманы доплетутся до него, и пробасил:
– Этот корабль не может покинуть порт, мистер.
– Что за шутки! Это мой корабль, я распоряжаюсь…
– Предметы залога должны оставаться на Гестии, таков закон.
Арчи Норману терять было нечего (во всяком случае, так ему показалось), и поэтому он замыслил пойти на тягчайшее правонарушение. Раз этот полицейский не догадался прибыть в космопорт на пару минут позже, что ж, тем хуже для него.
Норман вынул из кармана радиотелефон и быстро набрал номер. Услышав отзыв, он рявкнул в трубку:
– Курт, ты? Помоги мне!
Немедленно входной люк лайнера отодвинулся, и на трапе показался Курт Олгви, капитан корабля “Ричард Нор shy;ман”, старейший служащий и доверенное лицо Арчи Нормана.
Арчи Норман потащил свою леди к трапу в обход полицейского. Курт Олгви имел представление, в каком положении находился его хозяин, более того, накануне Арчи Норман прорабатывал со своим капитаном план побега, так что ситуация никак не могла удивить капитана “Ричарда Нормана”. Арчи Норман каждую секунду ждал выстрелов: если бы полицейский вздумал силой воспрепятствовать его побегу, верный Курт обязан был усыпить полицейского парой снотворных игл.
Полицейский загородил дорогу беглецу:
– Туда нельзя, мистер Норман.
“У Курта, что, игломет заело?” – раздраженно подумал Арчи Норман и взглянул на капитана лайнера.
В руках у Курта Олгви никакого оружия не было, он и не думал стрелять в полицейского. Кровь бросилась Норману в лицо: Курт Олгви, верный Курт, предал его. И все же банкрот не разразился бранью, подходящие словечки замерли у него на устах: только сейчас он разглядел человека, выдвинувшегося из-за спины капитана космического судна, человека, которого он поначалу принял за рядового члена экипажа.
Гельвеция, супруга Арчи Нормана, с силой сжала руку мужа-неудачника: и она узнала этого человека.
Ричард Норман стал медленно опускаться по трапу. Он торжествовал. Чтобы устроить эту сценку, ему пришлось потрудиться. Прибыв в космопорт затемно, больше часа он убеждал Курта Олгви в совершенном финансовом крахе Арчи Нормана и бесперспективности его поддержки. Окончательно убедить Олгви в своей правоте Ричарду Норману удалось при помощи пачки новеньких ассигнаций. Затем бывший мусорщик сел на телефон, каждый шаг Арчи Нормана отслеживался его людьми, действия которых координировались с действиями полиции.
– Вы свободны, сержант, – бросил Ричард Норман полицейскому, заканчивая свой триумфальный спуск. Козырнув, тот зашагал вразвалку к полицейскому гравилету.
Каменея лицом, Преображенный трилистником долго разглядывал стоявшего перед ним бывшего богача, бывшего сильного человека. Арчи Норман с потерянным видом зябко вздрагивал, гордость не позволяла ему просить о снисхождении, да и о чем он мог бы просить человека, возвышавшегося над ним? Разве Ричард Норман разрешил бы ему покинуть Гестию на лайнере, который через четыре дня должен был перейти в собственность банка, чьим владельцем являлся Ричард Норман?
Гельвеции не было дела до расчетов мужчин. В противоположность своему мужу, она воспрянула духом, узнав в человеке, появившемся рядом с капитаном, Ричарда Нормана, того самого работягу с Плутона. Мгновение, и она обхватила его руку, холодными ладонями с мольбой:
– Сэр, если у вас есть сердце, помогите нам… Мы не родные, да, но ведь мы Норманы… Сэр, помните, я помогла вам тогда…
– Это вы о тех нескольких кредах, мэм?
Миссис Норман смешалась.
Вырвав свою руку из ее тисков, Ричард Норман сказал:
– А пожалуй, вы правы. Норманы должны помогать друг другу. Так и быть, мистер и миссис Норман, я позволю вам покинуть Гестию. И даже передам вам в пользование этот корабль. Только сейчас произведем одну операцию.
Норман сказал несколько слов в трубку радиотелефона, и к лайнеру подлетели три неуклюжих гравилета-ремонтника, приписанных к порту. В считанные минуты название корабля было смыто специальным растворителем, после чего рабочие нанесли на обшивку корабля новую надпись: “Ричард Норман”.
– Только этот не тот Норман, не ваш отец, – пояснил Ричард Норман, обращаясь к Арчи Норману. – Этот Ричард Норман – это я, вот так. Не вздумайте ничего сделать с надписью. Теперь прощайте.
Несмотря на недвусмысленный жест Преображенного, Арчи Норман не шевельнулся. Он вышел из состояния оцепенения только, когда жена потянула его за рукав. Старческой неуверенной походкой он проследовал за Гельвецией на борт лайнера.
Сомкнувшись за кормой “Ричарда Нормана”, небо отразилась в глазах бывшего мусорщика второй раз за его жизнь.
Дав убраться поверженному недругу, Норман ощутил пустоту в груди. Он был богат, он мог удовлетворить самые вздорные свои желания, но что с того? Не богатства он искал в жизни. А что же ему было нужно от жизни, что?..
Несколько недель Норман провел в тягостном безделье. У него было все, что только мог пожелать себе человек, кроме одного – цели. И цель себе он в конце концов избрал.
Никому еще не удавалось найти семечко трилистника трижды. Норман задумал совершить рекорд: трудность поиска семечка была достойным соперником силе его воли.
На собственном корабле Норман отбыл на Трабатор.
Пять лет Норман прочесывал тростниковые и папоротниковые леса, опускался в пропасти, карабкался на вершины гор. Случалось не раз, что он предавался буйству, подобному тому, давнему, когда второе семечко трилистника возникло перед ним. Между тем семечко все никак не попадалось ему на глаза. Судьбе как будто вздумалось указать Норману на то, что он – ничтожество, а вот она, судьба, может повернуть, как хочет. И чем дольше длились его поиски семечка, тем больше возрастало в нем желание найти, наконец, семечко.
Однажды Норман набрел на долину, всю заросшую трилистником. Эта долина отнюдь не была каким-то неизвестным, незнакомым людям местом: взору Нормана предстали спины сотен старателей, высматривавших заветное семечко. Над долиной низко летали десятки гравилетов, на которых были установлены специальные поисковые приборы (полученная информация проходила компьютерную обработку, в случае обнаружения семечка компьютер немедленно подавал сигнал). До этого Норман сторонился людских скопищ, теперь же он подумал: а почему бы нет? Может, именно в этой долине где-то пряталось его счастье.
Через час поисков Норман громко захохотал и распрямился в полный рост. В руке у него было что-то темное.
– Вот оно, семечко! – крикнул он. – Я нашел его, все-таки нашел!
Старатели стали распрямлять спины один за дру shy;гим. Не сговариваясь, они двинулись к счастливчику – кто бегом, кто неровным шагом, – и многосотенной толпой окружили его.
Вообще-то, в местах, пользующихся вниманием старателей, власти устанавливали полицейские посты, однако в этой долине полицейских не было. Трудно сказать, были ли тому объективные причины, или единственной причиной такой непредусмотрительности была безответственность чиновников.
Позже полицейские все же заглянули в эту долину, но установить, кто же стрелял в тот день, им так и не удалось.
Выстрелом из лучемета шея Ричарда Нормана была рассечена наискось. Десяток смертоносных игл не смогли бы умертвить его, Преображенного трилистником, но против струи плазмы даже его сверхплоть не смогла устоять.
Тело Нормана и его голова упали на трехпалые растения. Старатели кинулись к трупу как свора гончих кидается к оступившемуся оленю. Смерть, безусловно, не остановилась бы, прибрав единственный колосок, если бы в развитии ситуации не произошел неожиданный поворот.
Один из старателей, самый шустрый, сумевший добраться до кулака Нормана раньше всех, яростно забранился. Тут все увидели, что предмет, извлеченный этим шустряком из руки Ричарда Нормана, был всего-навсего коричневым камнем, который за семечко трилистника можно было принять только сослепу.
Так зависть слепит глаза, лишает разума. Эти свойства зависти общеизвестны, удивительно, отчего Ричард Норман, всякого насмотревшийся в жизни, рискнул устроить столь неуместную шутку, поднять с земли камень и объявить во всеуслышание, что он нашел семечко трилистника. Уж не было ли это своеобразным способом самоубийства?
Старатели не стали рассуждать о причинах странного поведения одного из них. Как только истина вышла наружу, одни, питавшие надежду в этот день, наконец, заполучить семечко, разочарованно и злобно завыли, другие, а таковых оказалось большинство, с облегчением перевели дух. Составлявшие большинство старатели быстро смекнули, что сбыть такое семечко, добытое через кровь, было бы очень непросто, не менее трудно, чем отстоять свое богатство в окружении двуногих хищников.
