Александр Зорич - Звездопроходцы
Последним колесиком механизма судьбы стала, как ни странно, ППСС — плановая профилактика средств связи.
На двадцать шестые сутки после открытия Сильваны «Восход» приводил в порядок антенны, и в перечне молчащих диапазонов оказался именно тот, единственный, полоса пропускания которого выдала «Звезде» аванс, оценивать значимость которого впоследствии предстояло многим поколениям историков российского покорения космоса.
Оценивать и спорить до хрипоты, потому что в тот знаменательный день капитан «Звезды», командир экспедиции Петр Надежин, сделал шаг, поставивший всё их предприятие на грань катастрофы.
Когда Полюшкин принял пространную радиопередачу, исходящую с Сильваны, он, разумеется, первым делом доложил о ней Надежину.
* * *— Что?! Радиопередача?!
— Именно так, Петр Алексеевич! — Полюшкина буквально колотило от возбуждения. — Радиопередача с Сильваны! Если быть точным: то ли с Сильваны, то ли с ее орбиты!
— Кому-то сказал?
— Нет, сразу к вам.
— Правильно. Ну и что за передача? Какой-то код?
— Да вот самое главное! Там не то чтобы код! Первая часть передачи по сути на линкосе!
— На линкосе… Погоди, это что-то из криптографии?
— Линкос — это такая штука… Ее один голландский математик еще в двадцатом веке разработал, некто Фройденталь… Это, если угодно, самопоясняющийся искусственный язык.
— Ну и какие голландцы на Сильване? Вадим, ты выпил, что ли?!
— Никаких голландцев на Сильване, Петр Алексеевич! Просто линкос это настолько очевидная для математика вещь… Нельзя даже сказать, что Фройденталь его «придумал»… Скорее уж открыл. Ну, понимаете? Атом водорода везде одинаково устроен. Физики его не придумывают, верно? Они его только открывают и описывают! Точно так же дважды два четыре — это фундаментальная вещь! Элементарную счетную алгебру нельзя «придумать» — ее можно описать! Вот и линкос начинает с того, что элементарным алгебраическим объектам ставит в соответствие…
— Короче, Вадим. Есть шансы прочесть, дешифровать послание?
— Очень высокие шансы.
— Жора тебе потребуется?
— Обязательно.
— Тогда так: по данному вопросу вводим режим полной секретности. Вы с Жорой уединяйтесь и колите шифр до полной победы…
— Да нет там шифра! Там всё понятно!
— Ты с командиром спорить решил?
* * *Творческий союз Жоры и Вадима принес плоды в самом скором времени.
Спустя двенадцать с четвертью часов новоиспеченные криптографы доложили капитану о том, что таинственная радиопередача раскодирована!
— Ну по крайней мере на восемьдесят процентов, — извиняющимся тоном пояснил Надежину лингвист Георгий Щедриков.
— Линкос оказался с алгебраическими ошибками? У «зеленых человечков» дважды два равно пяти? — Полюбопытствовал Надежин.
Полюшкин от усталости еле держался на ногах. Но Щедриков охотно пустился в пояснения:
— Там не всё оказалось линкосом. Вводная часть послания — линкос. Действительно очень близкий к тому, который был сконструирован Фройденталем. Там вводится порядка двухсот базовых терминов и категорий мышления инопланетян. Среди них, как положено, числительные, знаки математических операций, кое-какая алгебра, довольно много математической логики, причем не бинарной, а тернарной… Далее следует подробное описание цифрового формата изображений, который используется в следующей части послания… Ну а дальше идут уже собственно изображения…
— Изображения? Ну так показывайте!
В этот момент как из-под земли на пороге капитанской каюты возник генетик Камалов.
— Не помешаю? — Спросил генетик с таким видом, что Надежину сразу стало ясно: ответ «помешаете» совершенно невозможен.
«Вот же черт! — Подумал Надежин с некоторым даже восхищением. — Что значит органы! Он знал, он с самого начала откуда-то знал, что Полюшкин принял радиопослание!»
Таким образом, на просмотре присутствовали четверо: командир корабля Надежин, кибернетик, лингвист и генетик Камалов.
— Что это за пятна Роршаха? — Мрачно спросил Камалов. — И что за крест?
— Уверены, что не ошиблись? — Без энтузиазма уточнил Надежин.
В самом деле, оснований для того, чтобы испытывать восторг, не было ни малейших… Картинки, которые неуверенно серели на экране полюшкинского монитора, выглядели так, будто меланхоличный шизофреник опрокинул на огромный лист бумаги несколько баночек туши. А потом в нескольких местах бессистемно провел кистью туда-сюда, в одном лишь месте перекрестив мазки. Аккуратные такие мазки, равных размеров и ширины… А в центре, где мазки перекрещивались, шизофреник нарисовал кружочек. И закрасил его.
«Да, крест какой-то… непонятный. Кричащий Крест? Но тот состоял из девяти точечных источников. Резонно было бы изобразить его девятью точками…»
— Мы, конечно, можем еще подумать-покрутить… — дипломатично промямлил Полюшкин.
— Ошибиться трудно, там в послании всё очень наглядно разъяснено, — сказал Щедриков. — И как понимать интенсивность цвета каждой точки, и сколько точек в строке, сколько столбцов в картинке… Самое обычное цифровое кодирование изображения без сжатия. Наверняка умеют и со сжатием, просто хотели подоходчивее, чтобы меньше алгоритмов описывать. Вообще, авторы за посланием рисуются такие… человекообразные.
Надежин мазнул по экрану большим пальцем. Картинка уменьшилась.
Мазнул в другую сторону. Увеличилась.
Снова уменьшил… снова увеличил…
Стоп.
— Этот крест с кружком, — сказал Надежин, удивляясь тому, что голос его стал совершенно чужим, — являет собой большую межпланетную станцию «Феникс». Ту самую, которую мы отправили к Сильване без малого месяц назад.
— Да ну, — Камалов вздернул бровь.
— Вид строго спереди. Так она и видна сейчас с Сильваны в хороший телескоп. Перекладины креста — солнечные батареи… А эти две загогулины, — Надежин указал на две асимметричные, трудноописуемые фигуры, — «Восток» и «Звезда» соответственно.
— Ну это вообще уже ни в какие ворота! — Фыркнул Камалов. — Я всё понимаю: научный поиск, творческая фантазия… Но я таким вольным методом, извините, могу два плевка на полу записать в космические броненосцы! Вы хоть понимаете, что наши звездолеты — близнецы-братья, они одинаковые, а тут…
Но Надежин прервал излияния генетика.
— Это вы, Давлат Наилевич, знаете, что «Восход» и «Звезда» одинаковые. Но вы не принимаете в расчет, что как раз в последние дни они выглядят для наблюдателя на Сильване по-разному. Мы находимся в инерционном полете и наши корабли не должны ориентироваться строго по курсу или против курса. «Звезда» мною уже довольно давно была повернута на двадцать градусов, чтобы облегчить ученым непрерывные наблюдения за Сильваной — иначе мешает зеркало-отражатель фотонного двигателя. В то же время на «Восходе» ведется ремонт щита и корабль развернут так, чтобы тепловое и корпускулярное воздействие Вольфа 359 мешало работам наименьшим образом. И поверьте мне как специалисту: это пятно с такими вот острыми углами, — Надежин ткнул пальцем в картинку, — не что иное как носовой щит «Восхода» в том ракурсе как он виден с Сильваны. А вот эта линия — центральный блок радиаторов. Ну и так далее…
Надежин хотел закончить словами «Но вот что значат остальные пятна сказать уже труднее».
Когда вдруг он понял что значат остальные пятна.
Ровно вчера «Феникс» передал улучшенные и уточненные данные радиолокации поверхности Сильваны. Совместив их с оптическими и инфракрасными каналом, «Олимпик» построил первую сравнительно подробную карту континентов Сильваны. Да, все они пока скрывались подо льдом, но совершенство человеческих приборов и, главное, цифровых методов позволяло их виртуально извлечь из-под панциря вечной мерзлоты и представить в виде карты.
Так вот: по правую сторону от «Звезды», «Восхода» и «Феникса» лежала планета Сильвана. Это Надежин понял абсолютно точно. Планета была окружена множеством своего рода «брызг» и волнистых линий.
Кольца вокруг своей собственной планеты сильванцы передавали весьма своеобразно… или… или это были не просто кольца?.. А что если это прогноз?.. Изображение того, как кольца будут выглядеть под ударом протуберанцев Вольфа 359?!!
Ну а группа разнокалиберных пятен по левую сторону от «Звезды», «Восхода» и «Феникса» была… планетой Землей.
То был вид на континенты и архипелаги Земли от Индии до Австралии. Но Земля была перевернута относительно привычных географических карт да вдобавок показана в половинной фазе — так видно ее в телескоп из космоса… Например, с Марса. И из-за того, что теневая сторона разрубала картинку пополам (ее просто не было — темные пятна использовались лишь чтобы передать видимую, освещенную часть континентов), а общее разрешение было низким, то узнать очертания, например Индокитая было нелегко…
