Андрэ Нортон - Последняя посадка
Но тело отказывалось признавать это: оно поднималось и брело дальше. Ручей вывел его на широкую равнину, где высокая желтая трава опутывала ноги и бесчисленные существа убегали с его дороги. Потом ручей слился с широкой рекой, из которой торчали верхушки растрескавшихся скал.
У воды начали подниматься утесы. Он карабкался, падал, скользил. Он уже потерял представление о времени. Пока он не решался оставить воду — слишком важный источник для поддержания жизни.
Он лежал, вытянувшись на скале у воды, и пытался поймать одно из живущих в воде существ. И вдруг закричал. Кто-то коснулся его мозга. Он руками зажал рот, чтобы удержаться от вторичного крика.
Но зов повторился. Картр не мог избежать чужого присутствия, оно вливалось в его мозг, задавало вопросы, требовало… Кумми! Неужели Кумми снова пытается захватить его, использовать…
Картр скатился со скалы, разорвав кожу на руке, и побежал. Прочь! Подальше от Кумми… Подальше!
Но тот мозг следовал за ним, спастись от контакта было невозможно. Он нашел узкое ущелье, отходящее от воды, заросшее колючим кустарником, занесенное паводковым мусором. Не обращая внимания на царапины, он втиснулся в расщелину.
Расщелина кончалась небольшой пещерой под нависшим утесом, и Картр заполз туда — ребенок, спасающийся от чудовища из темноты. Свернулся, зажав голову обеими руками, стараясь ни о чем не думать, воздвигнуть барьер, через который не сможет прорваться охотник.
Вначале он слышал только отчаянное биение собственного сердца, потом послышался другой звук — свист воздуха, рассекаемого вездеходом. Контактирующий мозг приближался. Картр не мог объяснить, что так его испугало. Наверное, воспоминание о том, как власть другого заставляла его убивать своих. То, что Кумми сделал однажды, он может повторить.
И этот страх был верным союзником врага. Страх ослаблял контроль. Страх…
Зажав лицо руками, чувствуя во рту вкус земли, Картр пытался подавить страх.
Он слышал крик, треск кустов. Кумми приближался к ущелью!
Рейнджер с рычанием выглянул из пещеры, в руке он сжимал обломок камня. Его выслеживают, как зверя, но этот зверь будет сражаться! И арктурианин не ожидает физического нападения, он верит, что добыча беспомощно ждет прихода хозяина.
Картр занял выгодную позицию, опершись спиной о скалу. — Хорошее оружие, — подумал он, взвешивая камень в руке. — Подходящего размера и веса. И держать удобно…
— Картр!
Звук, который он издал в ответ на этот призыв, был криком животного, увидевшего приманку. Его имя! Кумми осмелился использовать его имя! И арктурианин даже подал голос. Хитрый дьявол! Иллюзии — как хорошо его искусный мозг умеет создавать их.
Две фигуры появились перед ним. Камень выпал из его пальцев.
Неужели Кумми контролирует и его зрение? Неужели арктурианин может заставить его видеть по-своему?
— Картр!
Он снова потянулся за камнем. Бежать… Но куда?
— Кумми?…
Он почти хотел верить, что это хитрость арктурианина, что на самом деле он видит не две приближающиеся к нему фигуры этих улыбающихся людей в рейнджерских костюмах.
— Картр! Наконец-то мы тебя нашли!
Они нашли его. Почему же не стреляют? Чего ждут?
— Стреляйте!
Он думал, что выкрикнул это, но лица их не менялись, они продолжали приближаться. И он знал, что, если они коснуться его, он этого не перенесет.
— Картр! — сказал другой голос с конца ущелья.
Он дернулся от этого звука, как будто силовое лезвие распластало его тело.
Третья фигура в форме рейнджера пробивалась сквозь заросли. И при виде этого лица сержант дико закричал, что-то взорвалось в мозгу Картра, и он полетел во тьму, в гостеприимную, безопасную тьму, где мертвые не ходят и дружески не улыбаются. Он с благодарностью погрузился в эту тьму.
— Картр!
Мертвый звал его, но во тьме безопасно, и если он не ответит, никто не вытащит его оттуда навстречу безумию.
— Что с ним случилось? — спросил кто-то.
Он лежал во тьме тихо и неподвижно.
— … Установим. Надо отвезти его в лагерь. Послушайте, Смит, обязательно привяжите его к сидению, иначе он может перевалиться через край…
— Картр!
Его трясли, ощупывали, но он с огромными усилиями сжимал губы, заставляя себя лежать вяло и тяжело. И, наконец, упорство защитило его. Его оставили в безопасной тьме.
Он ощутил тепло, успокаивающее тепло. Он лежал неподвижно, как и при первом пробуждении, и чувствовал, как оживает его тело. Его трогали, прикасались к полузажившим ранам, оставляя ощущение свежей прохлады в охраняющей его тьме.
— Ты считаешь, что он не в себе?
Слова звучали в темноте. У него не было желания видеть, кто их произ носит.
— Нет. Тут что-то другое. Мы можем лишь догадываться, что с ним сделал этот дьявол, вероятно, снабдил ложной памятью. Вы видели, как он повел себя, когда мы нашли его? С мозгом, своим или чужим, можно проделать все, что угодно, если ты сенситив. В некоторых отношениях мы гораздо уязвимее, чем вы, не пытающиеся выйти за человеческие границы…
— Где Кумми? Хотел бы я …
В голосе звучало холодное смертоносное обещание. Картр был вполне согласен. И эта эмоция вытолкнула его из безопасной тьмы.
— Мы все хотим этого. И добьемся рано или поздно.
К его губам прижали твердый край чего-то. Жидкость протекла в рот, и он был вынужден глотнуть… Ему обожгло горло, в животе растекалось приятное тепло.
— Итак, вы его нашли?
В окружающем его тумане возник новый голос.
— Хага Зикти! Мы ждали вас, сэр! Может, вы найдете способ лечения?
— Да? А что с ним? Я не вижу раны…
— Болезнь здесь…
Пальцы коснулись лба Картра. Он отшатнулся от этого прикосновения.
— Что ж, надо подумать. Ложная память или…
Он убегал, убегал сквозь тьму. Но другой бежал за ним, пытался догнать… Болезненно застонавший Картр снова оказался в коридоре, а перед ним Кумми и кап-пес. В третий раз переживал он постыдное поражение и смертоносное нападение на товарищей.
— Значит, Кумми одолел его! Должно быть, использовал другие мозги, чтобы накопить силу…
Кумми! Горячий гнев вспыхнул в мозгу Картра, жег стыд и отчаяние… Кумми… Арктурианин должен быть побежден, иначе он никогда не почувствует себя чистым. Да и с исчезновением Кумми очистится ли он? Навсегда останется тот ужасный момент, когда он стрелял в изумленное лицо Зинги.
— Он одолел…, — действительно ли он произнес эти слова, или они звенели в нем самом? — я убил …убил Зингу…
— Картр! Великий космос, о чем он говорит? Ты убил?
Он начал медленно, с трудом выбрасывать слова, которые, казалось, приносили облегчение. Сражение, бегство и вездеход, взлет, его пробуждение в дикой местности — он рассказал все.
— Но … Это чистейшее безумие! Он не делал этого! — возразил чей-то голос. — Я видел его, да и вы тоже. Он шел так, будто не замечал никого из нас, взял вездеход и улетел. Может, он подобрал Кумми, как говорит… но остальное… — это безумие!
— Ложные воспоминания, — заявил уверенный голос. — Кумми хотел, чтобы он считал себя виноватым и убегал от нас, даже если Кумми не сможет полностью контролировать его. Просто…
— Просто! Но Картр — сенситив, он сам может сделать так. Как он мог?
— Именно потому, что он сенситив, он более уязвим. Во всяком случае… Сейчас мы знаем, что с ним.
— Вы можете его вылечить?
— Попытаемся. Останутся шрамы. Все зависит от того, насколько глубоко проник в него Кумми.
«Кумми!» — он выплюнул это имя, как ругательство.
— Да, Кумми. Если Картр будет помогать нам… Посмотрим.
Снова успокаивающая рука на лбу.
— Спи…, ты спишь…, спишь…
И он уснул, довольный, как будто с него сняли какой-то груз. Он спал.
Пробуждение было внезапным. Над ним был крыша из переплетенных ветвей и крупных листьев. Он лежал под навесом, какие рейнджеры обычно делают во временном лагере. И укрыт он таким одеялом, какие лежат в их рюкзаках — одеяла, изготовленные из шелка узакианского паука. Такие, именно такие. Воздух влажный, туман закрывает деревья, окружающие полянку…
Кто-то вышел из тумана и опустил на землю вязанку хвороста.
— Зинга!
— Живой и невредимый! — ответил закатанин и в подтверждение своих слов щелкнул челюстями.
— Значит, это было ложное воспоминание…, ложное …
Картр облегченно вздохнул.
— Более нелепого сна тебе никогда не снилось, мой друг. Как ты себя теперь чувствуешь?
Картр блаженно потянулся.
— Чудесно. Но у меня множество вопросов.
— Это позже, — Зинга подошел к костру и взял чашку, стоявшую на камне рядом с огнем, — сначала выпей.
Картр выпил. Горячий бульон, исключительно вкусный. Он с улыбкой, от которой болели отвыкшие улыбаться мышцы, посмотрел вверх.
