Владислав Никитин - СТРЕЛА БОДИМУРА
Пульт управления оказался примитивной вертикальной планкой с квадратиками уровней — все вполне по-земному, точнее, по-человечески. Нажимай на кнопку нужного тебе яруса и жди, пока тебя доставят по назначению. Всего квадратиков было семь. Вот только мне не был известен уровень, на котором я сейчас находился. Поколебавшись, я все же ткнул пальцем в самый верхний квадрат — клеть моментально дернулась и послушно поползла вверх.
Отступать было некуда. Теперь я должен был действовать подчеркнуто осмотрительно, ведь, наткнувшись на обитателей подземного города, я вряд ли бы сумел избежать боевого крещения. Впрочем, парочку андроидов из лучевого парализатора я мог бы и завалить. Но плохо было то, что в таком случае на меня организовали бы настоящую охоту. А с маломощным оружием я бы не продержался и часа. Вот если бы у меня был хотя бы винчестер!
Едва я вспомнил о винчестере, как тут же воскресил в памяти и Вадимыча. Где же он сейчас? Может быть, мне удастся наладить с ним связь? Я набрал на лингофоне код Кричевского и послал ему экстренный сигнал вызова. Ответ не пришел. Срочным порядком я так же проверил канал Сардельки — и там молчание. Сговорились они, что ли?
«Язык». Мне нужен «язык» — исподволь вызрело в голове. Тут я нервно усмехнулся. Тот, кто в допотопные времена догадался захваченных осведомителей называть «языком», наверное, был очень веселым человеком. Но вряд ли он сам добывал их. Дело-то нешуточное. Рисковое. Вот если…
Я не успел додумать до конца. Лифт остановился. Прямо передо мной, залитое рассеянным голубым светом, образовалось чистое пространство. Я инстинктивно шагнул вперед и вышел на верхний ярус Мертвого города.
Верхняя галерея оказалась намного просторней тех, что остались внизу. Вот только ее архитектурные особенности сразу отошли для меня на последний план, так как в умиротворяющей тишине я услышал невнятную человеческую речь. Понять ничего было невозможно, но это определенно был человеческий говор.
Я словно крыса юркнул в ближайшую нишу и затаился. Голоса между тем стихли.
Выставив лучевой парализатор перед собой, я двинулся по тоннелю, озираясь по сторонам. Как бы без особого шума взять «языка»? С одним-то клоном я бы наверняка справился. Придушить его рукой или оглушить холостым зарядом из парализатора. А потом допросить. С пристрастием. Что ж, на войне как на войне — это не я захватил Сардельку, это не я устроил погром на станции.
От ниши к нише мелкими перебежками я двинулся в ту сторону, откуда до меня долетели обрывки фраз. Секунд пять на рекогносцировку под защитой тени — и снова вперед. Однако андроиды будто сквозь землю провалились. Чертовщина! Спустились, что ли, на другой ярус?
В отсутствие надежных ориентиров мне пришлось придерживаться строго определенного алгоритма передвижения — идти только по правой стороне и не сворачивать в боковые ответвления, чтобы в случае необходимости без труда вернуться к лифту. Пару раз в примыкающих тоннелю ходах я, казалось, замечал человеческие фигуры, но то была ложная тревога. Мертвый город оправдывал свое название. В какой-то момент мне стало не по себе — гоняться за призраками не входило в мои намерения. И все-таки, отмахав по галерее не менее полукилометра, я еще не потерял надежды повстречать одинокого клона.
Вскоре тоннель закончился — дальше проход был закрыт массивной мраморной плитой. На плите, как и на двери нижнего яруса, красовалась стрела Бодимура, ее золотистый изгиб излучал отраженный свет и слепил глаза.
Возвращаться назад я не стал. Вместо этого с содроганием в сердце я ткнул пальцем в знакомый квадратик рядом с плитой и замер в ожидании какого-нибудь подвоха.
Мраморная плита бесшумно раскололась надвое, и половинки ее разошлись в стороны, вследствие чего величественная картина исполинского подземного амфитеатра предстала перед моими глазами.
Высокий сводчатый зал, казалось, являл собой нутро громадной пещеры. В ослепительном свете галогенных прожекторов он был изумительно красив и гармоничен — с готическим остроконечным куполом, рядами колонн с рельефами внеземных пейзажей, многочисленными белоснежными амфорами вдоль стен. Такого великолепия мне раньше видеть не доводилось. В центре за колоннами блистала радужными бликами гигантская полусфера из прозрачного, похожего на горный хрусталь материала. Она медленно вращалась, и от этого стены зала тоже переливались сполохами всевозможных цветов — от янтарно-желтых до рубиново-крас-ных и изумрудно-зеленых.
Едва я открыл рот, чтобы в восхищении выдавить из себя подходящее для такого случая междометие, как за моей спиной раздался прерывистый сигнал тревоги, и тут же чей-то механический голос на пананглийском оглушил меня:
— Attention! Contour is breaking down! Leave the area of activity! (Внимание! Контур разорван! Покинуть активную зону!)
Я попятился, сглатывая от напряжения слюну.
Однако заторможенность вмиг улетучилась, как только топот чьих-то ног достиг моих ушей. Кто-то бежал по галерее явно в мою сторону. Мысли хаотично заплясали в голове. Что делать? Где спрятаться?
Через мгновение человек моего роста в белом комбинезоне выскочил из тоннеля и сразу же бросился к плите — он быстро хлопнул рукой по черному квадратику, возвращая ее на прежнее место, после чего повернулся ко мне и отрывисто гаркнул:
— Cretin! (Кретин!)
Это был не квибл — с виду обыкновенный мужчина лет сорока, европейского типа, с перекошенным от возмущения лицом.
Я вырубил его одним махом. Точнее, двумя ударами. Левым боковым в солнечное сплетение и правым прямым в челюсть. Хорошо это у меня так получилось, с перепугу, наверное, — вообще-то я драться не мастак.
Когда мужчина кулем плюхнулся на каменный пол, я просунул руки ему под мышки и, подхватив обмякшее тело, поволок его в ближайшую ко мне нишу.
А тут из полумрака на помощь своему сотоварищу еще один голубчик выпорхнул. Прыгнул мне на спину, вцепился в шею и завопил истошно, будто его режут. Я на секунду даже оглох. Потом очухался, кое-как распрямился да с разбегу припечатал висящего на мне рюкзаком агрессора к стене. И откуда только силы взялись?
Сбросив непомерную ношу с плеч, я опрометью кинулся по галерее обратно к лифту. Но на меня уже бежали два мордоворота в белых комбинезонах, передергивая на ходу затворы своих бластеров. Не дав им опомниться, я врезался в них и повалил обоих на пол. Правда, и сам не удержался на ногах. Через секунду хваткие пальцы уже вцепились мне в лодыжку, чья-то грузная туша взгромоздилась на меня и придавила к полу. Получив пару увесистых затрещин, я все же решил не сдаваться и стал шарить рукой у голени, силясь достать нож, поскольку парализатор в пылу борьбы отлетел куда-то в сторону. Еще немного — и, может быть, мне бы это удалось. Однако неожиданно чей-то до боли знакомый голос издали громко приказал моим недругам:
— Хватит. Довольно… Оставьте его!
Молодцы нехотя сползли с меня и поднялись на ноги.
Я тоже последовал их примеру. Мне от них досталось куда больше — черепная коробка теперь гудела так, будто в ней завелся целый рой шмелей, а левая скула быстро трансформировалась в свежий помидор и стала болезненно саднить. Несмотря на это, я встал достаточно уверенно, чтобы достойно встретить смерть, вскинул голову — не резко, потихоньку — и уперся в троицу суровым взглядом из-под насупленных бровей.
Два мордоворота тяжело дышали, третий, их начальник, медленно приблизился ко мне и миролюбиво произнес:
— Добрый день, Кедров! Не ожидал увидеть вас здесь. По моим расчетам, вы должны сейчас находиться на базе.
Это была новость! Не узнать члена подсекции Большого Совета, руководителя проекта «Радуга» по переселению квиблов на подходящую для жилья планету было невозможно. Передо мною стоял добродушный толстяк лет пятидесяти с глубокими залысинами и морщинистым лбом — Камиль Кабиров собственной персоной.
ГЛАВА 10
Проект «Радуга»
Когда страсти улеглись, Кабиров знаком отпустил коллег-гренадеров заниматься неотложными делами, а меня поманил за собой. Он хорошо ориентировался в лабиринте тоннелей, шел уверенно и быстро, в то время как я плелся за ним, словно послушный пес за своим хозяином.
Наконец мы вошли в небольшое округлое помещение. Видимо, Кабиров переделал его под свой личный кабинет — часть дальней стены теперь занимал терминал Информатория, с двух сторон по периметру зала были расставлены пневмокресла для персонала.
Мой шеф не стал садиться.
— Вам надлежит работать с квиблами, — резко заявил он, оборачиваясь ко мне. — Что вы здесь делаете, Кедров? Почему вы нарушили инструкцию?
— Обстоятельства… — в свое оправдание негромко произнес я.
— Выкладывайте!
— Только сначала ответьте мне на один вопрос, Камиль Янович. Сарделька у вас?
