Олег Северюхин - Космонавта никто не ждал
— Да, в 7918 году закончилась война, и мы победили в ней. А агрессоры достойно наказаны, — гордо сказал Ильеран.
Так и есть, сейчас у них по-нашему 1920-й год. Все сходится. История идет параллельно с интервалом примерно в шестьдесят лет.
— Чем вы думаете заниматься в Ранции? — спросил меня президент.
— Я хочу познакомиться с вашей страной, с другими странами, рассказать о нас, сравнить наши жизни, что-то помочь, а потом буду собираться в обратный полет, — сказал я. — Прошу еще обеспечить сохранность моего корабля.
— Вы усский? — последовал следующий вопрос.
— На своей планете я русский, а здесь я представитель планеты Земля, — отпарировал я.
— У вас есть средства для съема жилья, на питание, а так же на организацию охраны вашего самолета? — спросил меня Ильеран.
Интересно, на нашу планету прилетели бы инопланетяне, а мы им сразу — а ну, покажь пачпорт. Нет пачпорта — летите отсюда к едерене фене. Сам этот Ильеран какой-то усский.
— Я думаю, что смогу заработать себе на пропитание, господин президент, — сказал я и встал, показав, что удивлен подобным приемом.
— Ну, и хорошо, — дружелюбно сказал президент, возвращая мне обращение ООН на ранцузском языке. — Таможенные органы проверят ваш корабль, а министерство внутренних дел поставит нашу визу и определит срок пребывания в Ранции.
Странная страна эта Ранция. Она и у нас тоже странная. Все у нее на пределе. Так можно сорваться, и поменять номер республики. То, из чего страна может извлечь политическую и иную выгоду, отдают в руки МВД. Во всех странах всем занимаются голубые мундиры и народ им послушен. И во все времена французы были скопидомами. И все это вранье, что они самые лучшие любовники. Это легенда, созданная ими же.
Я вышел на крыльцо президентского дворца и сразу же оказался в окружении репортеров.
В. Господин Снежинин, как прошел прием у президента?
О. Нормально.
В. Сколько времени продолжался ваш полет.
О. Восемнадцать с лишним лет.
В. Господин полковник, какова цель вашего прилета на Емлю?
О. Подтверждение научной гипотезы о существовании во Вселенной аналогичной планеты, обеспечивающей космическое равновесие.
В. Похожа ли наша планета на вашу?
О. Очень похожа.
В. А люди тоже похожи?
О. Один к одному, даже характеры такие же.
В. Есть ли на вашей планете такая же страна как Ранция.
О. Есть. Только она у нас называется Франция.
В. И даже есть такая страна как Оссия?
О. Есть. Она у нас называется Россия.
В. Насколько планета Земля обогнала в своем развитии планету Емля?
О. Ненамного. Лет на шестьдесят.
В. Что произошло за эти шестьдесят лет?
О. Люди стали старше на шестьдесят лет.
В. А все-таки?
О. Много будете знать, скоро состаритесь.
В. Где определена ваша резиденция?
О. Мне предоставили право самому выбрать место жительства по своим средствам.
В. У вас много средств?
О. Пока нисколько, но если вы от своих гонораров что-то отвалите, то будут средства на то, чтобы выпить чашку кофе.
Дружный смех. Журналисты пощелкали фотоаппаратами и стали расходиться. Передо мной осталась стоять одна девушка лет тридцати, среднего роста, не худенькая, пропорционально развитая фигура, приятное личико с веснушками на носу, с короткой прической а ля гаврош, одета в серый пиджак, черную юбку и черные туфли на высоком толстом каблуке. Она стояла и скептически смотрела на меня.
— Здравствуйте, Мариэтт, — сказал я. — Вот мы и встретились. Все-таки человеческий язык лучше морзянки.
— Лучше, — сказала девушка, глядя на меня оценивающим взглядом.
— Смотрите, что во мне такого, чтобы я не понравился вам? — спросил я, напомнив нашу давнюю размолвку в радиообщении.
— Посмотрим, — сказала Мариэтт.
Что-то не складывается наше общение. Вообще весь день какой-то неудачный, начиная с короткой пожарной лестницы во время высадки. Сейчас вторая половина дня. Я в центре их главного города Арижа, один, не знаю, куда мне идти и чем заниматься. Вокруг ходят люди, которым до меня нет никакого дела. Да они и не знают меня и не имеют желания знать, кто я такой. Мало ли людей в странной одежде можно встретить на улицах большого города. Я представил всю нашу дорогу до президентского дворца и примерно определил направление на северо-восток, где находился Ле Урже и где стоял мой, ставшим уже родным, дом. Я повернулся и пошел в том направлении. В принципе, это не так далеко. Часов через пять я буду уже там.
— Постойте, Снежинин, вы куда? — удивленно спросила Мариэтт.
— Как куда? — ответил я. — В Ле Урже в свой дом на аэродроме.
— Так вами действительно никто не заинтересовался? — еще более удивленно спросила она.
— Как видите, — сказал я. — Когда первый космонавт на нашей Земле полетел в космос, то весь мир знал об этом и этот человек стал самым знаменитым и уважаемым человеком в мире. Вот вам и разница между нашими планетами. Может, это только страна у вас такая, а в других странах все будет по-другому?
— Вы пойдете со мной, я вас никуда не отпущу, — твердо сказала девушка. — Не для того я доказывала всем, что к нам действительно летит космический корабль, чтобы выпускать из рук то, что попадает к журналисту раз в жизни. Давайте зайдем вот в этот ресторан и что-нибудь перекусим, — предложила она.
— К сожалению, — сказал я, — я не могу пойти с тобой в ресторан, потому что у меня нет денег, и мне нечем будет расплатиться за ужин.
— Олег, — спросила она, — можно я сейчас дам вам деньги, чтобы вы расплатились в ресторане, а потом вы мне вернете их, когда у вас появятся свои деньги?
Я кивнул головой. В ресторане Мариэтт быстро сделала заказ и пошла в дамскую комнату привести себя в порядок. Я видел, как она подошла к метрдотелю и от него стала звонить куда-то по телефону. То ли она полицейский шпион, то ли карбонарий, то ли журналист, что, впрочем, одно и то же.
Официант с подносом и Мариэтт подошли к столику почти одновременно.
— Завтра утром в моей газете будет материал о вашем первом космонавте, о встрече у президента и о предоставленной вам свободе. Завтра будет взрыв бомбы, — победно заключила она, и я еле успел подскочить, чтобы подставить ей стул.
— Спасибо, — сказала она, — неужели и у вас сохранилось хорошее воспитание?
— В какой-то части общества сохранилось, — сказал я, — а повсеместно правит бал бескультурье, называемое свободными взглядами и современным мышлением.
— Олег, не сердитесь, — умоляюще сказала девушка, — но я буду записывать то, что вы говорите, потому что так интересно смотреть на человека почти из нашего будущего, знающего, что с нами будет дальше. Что будет в 7921 году, — спросила она.
— Ничего особенного, — сказал я. — В Мерике будет создана национальная ассоциация, новым президентом станет Уоррен Ардинг, нобелевскими лауреатами станут Альберт Йнштейн за заслуги перед теоретической физикой и особенно за открытие закона фотоэлектрического эффекта, Анатоль Ранс за блестящие литературные достижения, отмеченные изысканностью стиля, глубоко выстраданным гуманизмом и истинно галльским темпераментом. Премьер-министром Ранции станет Аристид Риан. На парламентских выборах в Анаде либералы одержат верх над консерваторами. Вот, пожалуй, основные события будущего года.
Мариэтт снова сорвалась с места и отсутствовала минут десять, а у меня был просто зверский аппетит. К приходу девушки я осознал, что ел не курятину, а лягушачьи лапки. Откуда, думаю, в Ранции такие микроскопические курицы?
Глава 21
— Главный редактор в восторге, — выпалила девушка, — делай что хочешь, хоть спи с ним…, - девушка вдруг осеклась и покраснела. — Олег, только вы ничего не подумайте плохого про меня, но вы говорите такие вещи, которые стоят горы золота. Вы не рассердитесь на меня?
— А как вы думаете? — сказал я. Я был зол на весь мир и мне был не до сантиментов. — Мужчина сидит в ресторане и кушает на деньги женщины. Вместо встречи ему дали фантик в золотой обертке, когда фантик развернули, он оказался пуст. Я завтра же улечу в Мериканские соединенные штаты. Там живут те люди, которые знают цену каждому слову, приносящему им прибыли. У вас есть Пония? Есть. Так вот, понцы начали развиваться только благодаря американской деловой школе. Они стали собирать по всему миру самые безумные изобретения и начали их реализовывать. Они стали учиться всему, что могло принести им хоть какую-то пользу. То, что не получалось ни у кого, прекрасно получилось у понцев. Они стали ходить не в кимоно, а во фраках. Стали перенимать европейский образ жизни, не забывая, кто они есть. В уме у них остались феодальные пережитки, но это уже мировая держава, которая подминает под себя все страны в акватории океана, омывающего берега понских островов. Они применили окружающий их мир под себя. И помяните мое слово, придет время, когда Пония станет мировым производителем электронной техники, гигантом автомобилестроения и мастером делать все из ничего. А Ранция как была третьеразрядной вропейской страной, так ею и останется. То, что сейчас делается в вашей стране, через двадцать лет приведет к огромной катастрофе.
