Владимир Кузнецов - Алхимик
«Эту точку зрения, — мысленно повторяет Сол. — Старый прохвост, ты не сказал „мою“. Пытаешься поймать меня? Черта с два!»
— Чужакам везде нелегко, сэр. Такова их участь.
Баронет смотрит на собеседника с одобрительной улыбкой.
— Вы отнюдь не глупый человек, Эдвард. Проницательность — ценное качество. Я верю в вашу проницательность и потому позволю себе предположить, что вы понимаете, что проблемы вашего дела с получением разрешительных бумаг не окончились, а только начались?
Эд осторожно кивает. Данбрелл явно клонит к чему-то. Интересно, почему званый обед? На обедах не принято обсуждать дела — для этого назначают отдельные встречи. Выходит, что баронет не желает, чтобы в обществе узнали о том, что он ведет дела с чужаком. Преждевременно не узнали.
— Вам понадобятся не только покупатели. Вам понадобятся торговые дома, которые будут торговать для вас за пределами Олднона. Вам понадобятся договоры с судовладельцами и железнодорожными компаниями для того, чтобы доставлять ваш товар до покупателей. И в итоге, вам понадобятся фабриканты, крупные потребители вашего купоросного масла. Ведь вы намерены выпускать много купоросного масла, Эдвард?
Эд снова кивает. Сейджем Данбрелл ухмыляется, обнажив редкие желто-коричныевые зубы.
— Все они для вас закрыты. Ни один не станет работать с человеком, чья репутация не подтверждена. Вы прогорите раньше, чем успеете убедить их в своей состоятельности.
Они останавливаются. От влажности кожа на лице покрылась пленкой, в горле першит. Потерев ладонью по щеке, Эдвард смотрит на нее — на коже черные разводы. Прошло два месяца, а сажа все еще выпадала с вместе дождем. Данбрелл молчит, ожидая реакции собеседника.
— Думаю, сэр, вы не только озвучите проблему, но и предложите решение, — спокойно произносит Сол. Баронет удовлетворенно кивает:
— Хорошо сказано, Эдвард! Не нужно большого ума, чтобы увидеть, что не так. Ум требуется, чтобы понять, как с этим справиться. Мое решение просто и очевидно — вам нужен партнер, чья репутация не подвергается сомнению. Он устроит вам нужные знакомства и станет гарантом вашей честности и надежности. Впрочем, довольно предисловий. Я предлагаю вам взять меня в партнеры. О равных долях мы не говорим — меня вполне устроят пятнадцать процентов.
Эдвард поправляет галстук — эти удавки раздражали его и в реальном мире, а здесь, куда менее удобные, и вовсе вызывали постоянное и почти непреодолимое желание сорвать и вбросить мерзкую тряпку куда подальше.
— Мой замысел требует значительных вложений. Пятдадцатипроцентный пай потребует от вас около…
— Нет-нет, Эдвард, вы все неправильно поняли, — Данбрелл поднимает руку, намереваясь положить ее на плечо Эда, но вовремя понимает, что из-за разницы в росте это будет выглядеть нелепо. — Я не намерен вкладывать денег в ваше предприятие. Довольно и того, что я ставлю на кон свое доброе имя. Свои пятнадцать процентов от вашей прибыли я буду получать за то, что представлять вашу компанию будет не какой-то «мистер Сол», а сэр Сейджем Данбрелл, баронет. Эта разница стоит много дороже.
— Возможно, — Эд смотрит на своего визави открыто и прямо. Интересно, узнай Данбрел, к кому на самом деле он намерен напроситься в партнеры, был бы он так же настойчив? Едва ли. Истории о Рипперджеке, неуловимом убийце Западного края, отправляющем на тот свет всякого без разбора столь умело расписаны местными газетами, что респектабельные обитатели Восточного края бояться его до дрожи в коленях. Они возмущались, созывали комитеты, писали жалобы на стражу — короче делали все, чтобы высвободить энергию собственного страха, клокотавшую внутри них. Могла ли городская стража остановить Рипперджека? Навряд ли. Да она и не пыталась — говорят, он орудует уже не первый год, за это время можно было весь Западный Край лопатами перекопать.
— К сожалению, сэр Данбрелл, — Эдвард изображает вежливое сожаление, — я не могу принять вашего предложения. Я связан обстоятельствами. Мой инвестор… поставил условие. Никаких пайщиков.
— Предлагаю вам обсудить этот вопрос с вашим инвестором, Эдвард, — похоже, отказ баронет воспринял, как намерение поторговаться. — Обсудить и взвесить все последствия вашего отказа. Моя репутация… она может работать и против вас.
— Я непременно донесу ваши слова до… — Эд запинается, едва не сказав «Джека». Данбрел прищуривается.
— Кто он, ваш покровитель? Я его знаю?
— Наверняка, — не удерживается Эд. Зануда-баронет буквально сам напрашивается. — Но едва ли знакомство личное.
— Кто он?
— Этого я вам не скажу, извините. А теперь прошу меня простить — много важных дел. Придется покинуть вас рано.
— Вас проводят, — короткий кивок отпускает гостя. Сощуренные глаза смотрят настороженно и недоверчиво. Эд возвращается в дом.
Негромко играет музыка, танцующие пары мягко скользят по навощенному паркету. Мисс Лоэтли сидит в дальнему углу залы, задумчиво разглядывая развешенное на запыленном ковре оружие. Потемневшие без ухода, оно выглядит устрашающе — не как украшение, но как истинные орудия смерти. Что видит в них Анна? Чем они привлекают ее?
— Мистер Сол, — негромкий, вкрадчивый голос за спиной заставляет Эдварда напрячься. Едва ли кто-то из слуг. Скорее, «черный фрак» — ни разу не подал голос за столом, теперь решил вдруг заговорить. Ну-ну.
Обернувшись, Эд кивает новому собеседнику. Молодой человек не проявляет признаков смущения, смотрит открыто, прямо.
— Вы интересный человек, мистер Сол. Я хотел бы познакомится с вами ближе.
Эдвард вежливо улыбается. Намек? Кто может стоять за этим мальчиком?
— Все возможно, мистер?..
— Рейг. Диарон Рейг.
— Все возможно, мистер Рейг. Свободного времени у меня, пока, немного, но если оно вдруг появится…
— Нет-нет, — неожиданно перебивает юноша. — Не так. Если судьбе будет угодно, мы встретимся… в иных обстоятельствах.
Он кивает и, развернувшись, уходит. Приблизившись к Анне, подает ей руку, приглашая на танец. Мисс Лоэтли украдкой бросает взгляд на Эда. Тот, едва заметно кивнув, выходит.
Запах улицы не похож на запах сада. Здесь пахнет дегтем и конским потом, а фонари вырисовывают в тумане светящиеся желтоватые сферы. Кэб подъезжает к воротам — Эд приказал дожидаться его.
— Давай домой, — бросает он устало. Кэбмен без лишних вопросов трогает поводья, прищелкнув языком. Цоканье копыт и сухой стук колес о булыжник мостовой отвечают ему.
«Мистер Эдвард Маллистер Сол, — про себя произносит Эд. — А странно звучит. Особенно для Эдуарда Малышева».
Сегодня ночь должен закончиться разогрев печей установки. Этот факт означал, что в следующие пару недель Эду придется мало спать, мало есть и вообще делать очень мало всего, что не касается его фабрики. Завтра начинается пуск.
Глава седьмая
Корзина сэндвичей
— Держать давление! Эй ты, олух, чего встал! Живо за лопату!
— Жара не хватает! Нужен ещё кокс!
— Н-но! Пошли!
Шипение пара, хриплые крики, лошадиное ржание, натужный скрип металла — для стороннего человека жуткая какофония, оглушающая и подавляющая. Пространство вокруг заполнено движением, на первый взгляд хаотичным, бессмысленным. Так пляшут молекулы под электронным микроскопом, так копошатся муравьи в своей куче. И точно так же, движение это имеет свой смысл и систему.
Эд протискивается в проход, сквозь который втаскивают тележку с трубами, огибает рабочих, склонившихся над пронзительно свистящим вентилем, поднимается по стальной лестнице вдоль кирпичного бока печи — туда, где застыл над приборами сутулый, широкоплечий джентльмен в пропаленном в паре мест парике, серой холщовой рубахе и кожаном фартуке.
— Мистер Барди! — кричит Сол, перекрывая грохот цеха. — Мистер Барди!!!
— Какого дьявола?! — старик резко оборачивается, наградив его взглядом человека уже пару дней не спавшего. — Вы мешаете!
— Что с температурой? Нужно поднять до восьмиста!
— Идите ко всем чертям! — Барди не церемонится. — Делайте свое дело, а я сделаю свое!
— Так делайте быстрее! Времени мало!
В этот раз ответа Сол не удостаивается. Хаамбар Барди вообще не разбрасывается словами — опытный сталевар, первым в Альбони переделавший свои домны под кокс, он знает цену и себе, и жизни вокруг. Солу он стоил целую кучу денег, но вложение себя оправдывало. Ворчун и склочник, он буквально нутром чуял домны, без всяких приборов угадывая малейшие колебания жара и тяги.
Спустившись, Эд отправляется в соседнее помещение. Уже пятый день идет пуск, все это время он безотступно проводит на фабрике. Без приборов, без центральной системы управления, эта работа напоминает дирижирование оркестром пьяных мартышек: аппаратчики, инженера, механики, все они носятся вокруг как угорелые, каждый проворачивая что-то свое. Солу приходится контролировать каждого, наблюдать за тремя десятками аппаратов и машин, следить за подачей кокса, воды, пара, воздуха. Установка контактного получения серной кислоты, в реальном мире простая и понятная, в реалиях сновидческого восемнадцатого века превращается в капризную и требовательную даму со скверных характером.
