Кристофер Сташеф - Расплата
«Дорогая миссис Родригес… Я имел честь служить с вашим прекрасным сыном, и как его командир…»
Внезапно рука его замерла. А что если в смерти ее дорогого мальчика и вправду есть доля его вины? «Господи, помоги мне, — подумал он. — Неужели это я убил ее мальчика? Что я сделал не так?» Сомнения заворочались в его душе: в самой ее глубине он знал, что интуиция и опыт с момента возникновения опасной ситуации подсказывали ему возможность рокового исхода, и все же он предоставил событиям идти своим чередом. «Господи, это же мои ребята, моя новая команда — как мог я допустить, чтобы такое случилось?»
Глядя на лежащий перед ним лист бумаги, он с болью вспомнил свою мать и тот день, когда она распечатала подобное письмо. В нем говорилось о ее погибшем муже, и пришло оно спустя всего неделю после того, как Ясон стащил в городской мэрии бланк и состряпал себе поддельное свидетельство о рождении. В соответствии с ним ему уже якобы исполнилось тогда шестнадцать лет, и сделал он это ради того, чтобы записаться добровольцем. Спустя четыре года его мать получила второе письмо, на этот раз о смерти его брата, погибшего при защите Сосана. Он очень хорошо представлял себе, как мать Родригеса стоит на пороге своего дома, трясущимися руками распечатывает конверт и читает то, что он пытается ей написать. Золотая звезда, висящая в ее окне, вскоре сменится на синюю…
— Будь проклята эта война, — вздохнул Ясон.
ГЛАВА 3
Войдя в кабинет Ясона, Думсдэй налил три чашки кофе, одну поставил перед Ясоном, другую пододвинул Дженис.
— По-моему, дела у наших птенцов пошли на лад, — сказал он. — Сегодня мы отрабатывали нанесение ракетного удара, и у Норагами было двадцать попаданий из двадцати одного, пока это лучший результат.
— У меня тоже неплохо, — согласилась с ним Дженис. — По— настоящему я недовольна только тремя, а три недели назад на том же уровне были все четырнадцать.
Ясон кивнул. Он сидел, расслабившись и откинувшись на спинку кресла. После десяти часов, проведенных в кресле пилота, шея его одеревенела и теперь ныла.
Уже три недели находились они в походе, и еще неделя ушла на то, чтобы отконвоировать девять транспортных кораблей с десантниками с базы Хартум, где они принимали участие в учениях. То, что такое большое количество лучших десантных подразделений в самом разгаре войны стянуто сюда, где не ведутся боевые действия, с единственной целью — обучения, мягко говоря, вызывало недоумение. Ясону никак не удавалось отделаться от ощущения, что эти так называемые «учения» — просто прикрытие для чего-то еще. Отозвать с фронта огромное количество боевой силы и техники, перегонять ее на значительное расстояние, чтобы вскоре переправить обратно, — и все это лишь в учебных целях? Дураку ясно, что здесь что-то не так.
Сам поход проходил сравнительно гладко, хотя две последние точки прыжка, через которые они прошли, располагались в непосредственной близости от мест боевых действий. По правде говоря, Ясона меньше всего волновало, что именно стояло за этой передислокацией, какие цели при этом преследовались. Важно было то, что это дало ему возможность вплотную заняться обучением пилотов, а это волновало его больше всего. Это — и растущая враждебность между ним и О'Брайеном, но тут, похоже, время играло отрицательную роль.
— И все же для настоящего боя они еще не готовы, — ответил Ясон, с удовольствием прихлебывая крепкий кофе, который помогал ему взбодриться.
— Вот пусть и учатся, на что еще годится этот чертов корабль? — сказал Думсдэй.
— Хотела бы я, чтобы у нас на капитанском мостике был кто— нибудь другой вместо этого ничтожества, — вставила Дженис.
— Все, ребята, не будем об этом, — оборвал ее Ясон.
Ох, как трудно быть командиром! Всего несколько недель назад он с удовольствием вместе с ними перемывал бы косточки командиру корабля, но теперь… А между тем этот человек кого угодно мог вывести из себя, хотя бы своей неуравновешенностью: то он держался с подчиненными чересчур запанибрата, то начинал читать им нотации или даже ни с того ни с сего срывался на крик. Он ничего не смыслил в боевых полетах и тем не менее уже попытался как-то вмешаться в работу офицера, руководящего взлетом и посадкой. И момент выбрал для этого исключительно неподходящий — во время проходившей в очень быстром темпе учебной операции по отработке приземления звена бомбардировщиков, проверке их состояния, устранению обнаруженных неполадок и повторного взлета. Не выдержав, офицер потребовал, чтобы коммодор покинул командный пункт, и хотя он был совершенно прав, теперь его ожидал военно-полевой суд.
Ходили также слухи, что иногда О'Брайен появлялся на капитанском мостике, чересчур сильно благоухая своим любимым кларетом. Требования в отношении алкоголя отличались строгостью. Выпивать на борту корабля разрешалось только тогда, когда он не принимал участия в боевых действиях и, разумеется, не во время дежурств, исключительно в личных каютах или за столом командира корабля во время официального приема. Все эти запреты, конечно, в какой-то степени сдерживали пыл О'Брайена, и все же этот вопрос беспокоил Ясона. Его прежний командир на «Геттисберге» тоже имел пристрастие к выпивке, а чем дело кончилось? «Наверно, я чем— то очень провинился в прошлой жизни, — думал иногда Ясон, — иначе за что бы мне такое наказание: два командира корабля за столь короткий срок — пьяницы?»
Сводила его с ума и бумажная «волокита, все эти бесконечные рапорты, которые он скармливал своему компьютеру для передачи в штаб каждые двенадцать часов, получая иногда их обратно с язвительными замечаниями по поводу грамматических ошибок. Ясону английский язык давался с некоторым трудом, а тот, на котором писались инструкции и отчеты, и вовсе казался незнакомым. Мать его была родом из Австралии, а отец — русский, и он вырос в русской колонии на Альфе Центавра.
Учения, которым он уделял массу времени, было очень трудно сочетать с надиктовкой проклятых рапортов, необходимость заниматься этим страшно бесила его, а это, судя по всему, доставляло О'Брайену огромное удовольствие. Но, пожалуй, наибольшее отвращение вызывало то, как командир корабля заигрывал с Кевином — приглашал его на обеды в кают-компанию, заискивал и между делом пытался вытянуть из него информацию.
Дженис подошла к столу и налила себе еще кофе.
— Знаете, что я слышала? — сказала она, краем глаза наблюдая за Ясоном. — Среди прочих мы конвоируем Первый десантно-штурмовой батальон, этих «Истребителей котов».
— О, это отчаянные ребята, — отозвался Думсдэй. — Они скачут с планеты на планету, а живут даже меньше пилотов. Мы, по крайней мере, спим на чистых простынях, а когда умираем, наши косточки упаковывают в мешок, если, конечно, удается хоть что-то собрать, и хоронят с почестями. Их же останки покоятся в безымянных могилах на множестве планет, названий которых мы даже не слышали.
— Это, конечно, большое преимущество, — ответил Ясон. — Никогда не задумывался о подобных вещах.
— Ну, и с какой стати ты вспомнила о Первом батальоне? Какое нам до них дело? — поинтересовался Думсдэй.
— Кое у кого там есть старые друзья, вот и все, — ответила Dженис.
Заметив, что она не сводит глаз с Ясона, Думсдэй повернулся и тоже уставился на него.
— У тебя и вправду там кто-то есть, Ясон?
У Ясона возникло чувство, будто его ударили под дых. Он растерзал бы Дженис, если бы мог, хотя бы за то самодовольное выражение, с которым она сидела перед ним. Вместо этого он сказал:
— Мне действительно важно это знать, Дженис. Спасибо.
— Не стоит благодарности, — ответила она, откинувшись в кресле и по-прежнему выжидательно глядя на него.
— Мне кажется, я чего-то не понимаю, — заявил Думсдэй.
— Там находится одна наша общая знакомая. Мы вместе учились в летной школе.
— Я так понимаю, что речь идет о женщине? — спросил Думсдэй, глядя на Ясона. Ясон кивнул, не промолвив ни слова.
— Думаешь, она в курсе, что я здесь? — спросил наконец он, взглянув на Дженис.
— Откуда мне знать? — с притворно простодушным видом ответила она.
— Ты хотел бы забыть о ней, но не можешь? — проницательно спросил Думсдэй.
Ясон почувствовал, что краснеет. То, что она сделала, было лишено всякого смысла. Провалила экзамен по совершенно ненужному предмету, ну и что? Подумаешь, уязвленная гордость! Взяла и подалась в космическую пехоту. Отказалась принять назначение на «Геттисберг», где они могли бы быть вместе, возможно, даже поженились бы. Черт возьми, зачем она это сделала? Каждый раз, думая об этом, Ясон испытывал жгучее чувство обиды.
— Помнишь, я тебе рассказывал о той девочке, которую встретил во время последнего отпуска? — мечтательно произнес Думсдэй. — Глория, так ее звали. Просто конфетка…
— Заткнись, черт возьми! — не выдержал Ясон. — Это совсем другое.
