Андрей Козлович - Темное пламя
— Туше! — торжествующе объявила она, достав левое плечо Мира, и взглянула на него с откровенной иронией.
Мир отпрянул на максимально возможное расстояние и, выставив меч, переживал острую боль — пропущенный выпад означал приличный удар электрическим током. В нём вскипела дикая ярость. Но усилием воли он сумел себя сдержать.
Они сошлись вновь. Теперь Мир перестал полагаться на натиск и начал экономить силы, и, только пропустив очередной выпад, понял — Сандра всё же сумела его обмануть, навязав более выгодную для себя тактику боя.
Он начал по–другому строить бой, навязывая свою тактику, но было поздно. Два пропущенных удара давали о себе знать, и Сандра, сэкономившая больше сил, опять оказалась в выигрыше.
— Туше! — вновь вскрикнула она.
И когда Мир, поняв, что проиграл, кинулся на неё в отчаянном и стремительном последнем броске, умело увернулась, отбила нанесённый уже нетвёрдой рукой удар и по самую рукоять всадила ему меч в солнечное сплетение. Иллюзия того, что Мир пронзён мечом, была полной. Лезвие, сверкая, вышло из спины, а по телу хлынула голографическая кровь, совсем как настоящая. Боль же от удара током была настолько сильной, что как только Сандра выдернула меч, он обмяк почти так же, как обмяк бы в реальности. Если бы бой происходил при гравитации, то Мир рухнул бы на пол.
Сандра отсалютовала поверженному противнику.
— Вот видите, Гром, — сказала она, когда командир звездолёта пришёл в себя, — в фехтовании преимущество всегда на стороне женщины. Я, кстати, забыла сказать ещё об одном преимуществе — женщины хитрее мужчин. Мы намного реже, чем вы, сохраняем наивность даже в ранние годы, вы же в какой–то мере остаётесь наивными всегда. И мы умеем это использовать.
— Только что убедился в этом, — согласился Мир и неожиданно для себя выдал: — Слышал, что в прежних жизнях вам не раз приходилось убивать мужчин.
И тут же замолк, мысленно кляня свой язык.
Сандра расхохоталась. На этот раз её мелодичный смех звенел намного дольше.
— Что в вас ещё по–настоящему хорошо, Гром, — сказала она, — так это то, что, потеряв равновесие, вы легко обретаете его вновь. Весьма редкая черта, поверьте специалисту. Ну а на ваш вопрос отвечу честно — имеется медитативная память и о таких событиях. Но ведь никто пока не доказал, что так называемая избыточная информация — это действительно память о прежних жизнях. Впрочем, что вас ещё интересует в моих прежних жизнях? Я выиграла у вас два раза подряд и сейчас в отличном настроении, поэтому отвечу на любые вопросы, — и в очередной раз искромётно взглянула в глаза.
— Ещё я слышал, — улыбнулся Мир, — в одной из инкарнаций вы умели танцевать танец со змеем и делали это с Корн, с которой вы подруги, может быть, уже даже не много веков, а много тысячелетий.
Сандра стала серьёзной.
— И это так, Гром, — сказала она, — у нас с Эдной действительно много общих воспоминаний о прежних жизнях. Они и сблизили нас, наверное. И знаете, — тень улыбки вернулась в глаза Сандры, — нам очень хотелось бы повторить этот танец. Кстати, правильно он называется «Поцелуй со змеем».
— Я знаю, — кивнул Мир, — и могу вас понять. И всё равно, настолько чудовищный риск, поцеловать громадную смертельно ядовитую змею, которая перед тобой в боевой стойке. Увернуться от неё, поцеловать вновь, вновь увернуться и так до тех пор, пока у змеи совсем не останется яда. Пожалуй, ни один мужчина, никогда, не сможет сделать такого.
— А это и не для мужчины, — согласилась Сандра, — храм Эриду — храм Тантры, а тантристы ещё в незапамятные времена поняли: для того чтобы изменить мир, женщина должна быть более ловкой, умелой и мудрой, чем даже самая ядовитая, самая стремительная и самая коварная змея. Иногда мужчина должен отходить в сторону, Гром.
— Не спорю, — согласился Мир, — равно как и женщина, впрочем.
— Равно как и женщина, — подтвердила Сандра, — но в большинстве случаев им лучше бы действовать вместе, а человечество поняло это совсем недавно. И вам с Эдной тоже, — неожиданно добавила она.
— О чём вы?
— Я тоже знаю — у вас с Эдной есть общие воспоминания о прежних жизнях.
— Да, я забыл, кто вы, — кивнул Мир. — Я стал воспринимать вас просто как врача и начальника медицинской службы звездолёта, забыв, что вы великий психолог и официально представляете на «Аристоне» Академию Горя и Радости.
— Гром, вы совершенно не умеете льстить, — неожиданно резко произнесла Сандра. — Я всего лишь известный психолог, далеко не выдающийся и тем более не великий. Льстить нужно, соблюдая меру. Любая женщина хочет быть обманутой не меньше, чем любой мужчина, но обман должен быть искусным.
— Но я говорил искренне, — возразил Мир, — и действительно считаю вас великим психологом или уж, по крайней мере, выдающимся. И так считаю не я один, а, наверное, каждый, кто читал ваши работы. К тому же разве в наше время нужен обман?
— Он всегда нужен, Мир, — назвала его Сандра первым именем, — и мужчина должен это помнить. Вы очень красивы, причём подлинной мужской красотой, и, на мой взгляд, ваша красота отражает истинное положение. Женщины просто разбаловали вас тем, что всё вам прощают. Даже то, что вы им всегда говорите правду. И будет лучше, если вы это однажды сами поймёте. Например, во Франции в девятнадцатом веке мальчиков из аристократических семей специально учили выражать восхищение нарядом дамы минимум несколько раз за вечер, даже если это не соответствовало действительности, и учили делать это мастерски, чтобы не попасть впросак. Вы же совершенно не умеете этого делать и, похоже, не собираетесь учиться.
Сандра вновь лукаво сощурила «тигриные» глаза и кокетливо тряхнула длинными огненно–рыжими волосами.
Командир звездолёта впервые почувствовал — откровенное кокетство Сандры не просто действует на него, а действует с потрясающей силой.
— Наверное, вы правы, — смущённо признал он. — Но мне приходится много работать, и на ухаживания не остаётся ни сил, ни времени.
— И женщины это понимают, — кивнула Сандра, — а вы этим без стеснения пользуетесь и лишаете радости и себя, и других. Скажите, — она вдруг резко переменила тему, — вы считаете Эдну своим проклятьем?
Мир задумался и подплыл к огромному голографическому экрану ТВФ — на нём сияла Ирида. Звездолёт шёл на низкой орбите, и светоносная бездна планеты закрывала практически всё поле зрения, лишь кое–где оставляя место ультрамариновой бездне космоса. Сандра грациозно подплыла, и они вместе повисли над огромным сияющим миром, в котором никогда ещё не был человек Земли.
— Возможно, — наконец сказал Мир, — возможно, Сандра. Когда я встречаю женщину типа Эдны, в моей душе просыпается сильная боль. Я старался избегать таких женщин, но судьба буквально сталкивала нас. Я всегда удивлялся, почему эти женщины, сочувствуя мне и стремясь помочь, на деле причиняли ещё большую боль.
— То, что такие женщины, внешне сочувствуя вам, на деле причиняют ещё большую боль, не удивительно, — возразила Кара. — В этом обычная тактика Кали, которую они чаще применяют к вам, поскольку на вас она, по–видимому, действует эффективнее, чем тактика Цирцеи. Психологи давно знают — нашей психике нужны не только положительные, но и отрицательные переживания, и это главное, что нужно для дальнейшего развития и совершенствования души. В этом суть работы Академии Горя и Радости. Оба состояния психики нужны не только личности, но и обществу, точнее ноосфере. Боль — сигнал тревоги, и душевная боль не исключение. И мы должны постигать на всё новом уровне не только радость, но и боль. Кокетство Кали из глубины веков строится на этом контрасте. Она то оскорбляет мужчину, которому нравится, то проявляет к нему сочувствие, всё углубляя оба переживания. Именно этот контраст позволяет ей однажды пробудить в мужчине чувство любви. В отличие от Цирцеи, которая то унижает мужчину своим кокетством, то проявляет к нему нежность, также совершенствуя равновесие. И тем не менее я понимаю вас, — неожиданно добавила она. — Эдна не Кали и не Цирцея, она другой, очень редкий тип женщины, и её предназначение намного более значительно, чем предназначение Кали и Цирцеи. К тому же ваши отношения невообразимо давно это совершенно особые отношения. Сколько раз она заставляла вас зажечь Тёмное Пламя?! — задала она непонятный вопрос.
— А вы знаете?! — спросил Мир.
— Не больше вас, Гром, — ответила Сандра.
— И потом, Кара, вы сами сказали — никто не доказал, что память о прежних жизнях действительно память о прежних жизнях. Пожалуй, даже доказано обратное.
— Нет, Мир, — вновь назвала его первым именем Сандра, — обратное тоже не доказано. Доказано лишь, что явление существует и что реинкарнация невообразимо сложнее всего, что мы можем себе представить. Если хотите знать моё мнение — я верю, вы встречаетесь с Эдной далеко не в первый раз. Равно как и не в первый раз вам придётся принять немыслимо чудовищное, бесчеловечное, но необходимое решение. Если придётся, конечно.
