Фрэнсис Вилсон - Колесо в колесе
Он вскочил на ноги, выдавливая слова сквозь стиснутые зубы. Не поймешь, то ли Катера искренне озабочен, то ли просто затевает политическую игру. Надо раз навсегда разобраться, здесь и сейчас.
— Нашему движению в данный момент чуть больше ста лет, и за это время мы одержали значительные победы. Сначала его составляла горстка недовольных депутатов, теперь целые сектора причисляют себя к Перестройщикам. Однако мы пребываем в застое и все это знаем. Да, на публике совершаем красивые жесты, произносим хлесткие общие фразы, но наша точка зрения утратила влияние и силу. Некоторые аналитики даже подмечают на некоторых условно поддерживающих нас планетах отступнические тенденции.
Де Блуаз помолчал, дав слушателям время усвоить сказанное.
— Наши выступления не вызывают в Собрании ни малейшего интереса, все предложения о поправках в Уставе одно за другим отвергаются. Скоро коллеги задумаются, действительно ли мы знаем, что делаем, и, может быть, через короткое время наши места в Собрании займут другие, если немедленно не принять меры!
Последовало продолжительное молчание. Катера сквозь прозрачное сиденье пристально разглядывал свои туфли и в конце концов тихо вымолвил:
— Я прослежу, чтобы средства, имеющиеся в моем распоряжении, сегодня же поступили на счет.
— Спасибо, Дойл! — примирительно поблагодарил де Блуаз, вновь усевшись. — На сколько можно рассчитывать?
Катера передернул плечами:
— Точно не знаю. Деньги в разных валютах, конечно. Думаю, после конверсии общая сумма составит примерно полмиллиона федеральных кредиток.
— Великолепно! Фило?..
И они продолжали подсчитывать вклады, ни сном, ни духом не подозревая, что все их разговоры прослушаны и записаны.
1. СТАРИК ПИТ
Ход общественных событий нередко определяют незначительные с виду личности, занимающие незначительное с виду положение. За современную ситуацию в освоенном космосе надо, пожалуй, во многом благодарить или винить — в зависимости от вашей философской точки зрения — членов одной семьи, о которой вам, безусловно, ничего не известно, если вы не связаны с межзвездной торговлей. Как их фамилия? Финч.
Из книги Эммерца Фент «Звезды на продажу: экономическая история освоенного космоса»— Ах, как бы мне хотелось свернуть ему шею! — пробормотал старик Пит в пустоту.
Растянувшись на песке, он прослушивал запись под лучами солнца Рагны спектрального класса G2, преодолевавшими расстояние приблизительно в 156 миллионов километров. Ему было восемьдесят один год, но на свои лета он никогда не выглядел, никогда их не чувствовал. Ноги, правда, тощие, жилистые — настоящие петушиные, по его выражению, — кожа обвисла на шее и сморщилась вокруг глаз, прежняя шевелюра начисто исчезла спереди, но двигался старик Пит легко и быстро, энергично размахивая руками и прямо держа спину.
Он любил солнце. Любил на нем сидеть, греться, жариться. Седеющие волосы выгорели добела, загрубевшая кожа приобрела темно-коричневый оттенок, подчеркивая карий цвет глаз. Только на высоком лбу шелушились белые чешуйки. Врач сказал, актинический кератоз, или как там его. От чрезмерного воздействия солнца, особенно на Рагне с ее относительно тонким озонным слоем. Может развиться рак кожи, сказал врач. Поберегитесь. Вот эта примочка размягчает ороговевший слой. Либо отныне ежедневно пользуйтесь лосьоном для загара, либо сидите в тени.
Старик Пит не сделал ни того ни другого. Если кератоз превратится в злокачественный, найдется еще какая-нибудь примочка. А до тех пор от всей души порадуемся солнцу.
Вдобавок это его личное солнце. По крайней мере, то, что светит на этот вот остров. Море Кель простирается во все стороны до сплошного ровного горизонта, где сливается с более светлой голубизной неба. Остров представляет собой продолговатый каменисто-песчаный клочок длиной около километра, шириной вдвое меньше, с единственным домом, редкими чешуйчатыми деревьями — пожалуй, и все. Но это собственность Питера Пакстона, и ничья больше. Он купил его вскоре после ухода из КАМБа и редко покидал. Для таких случаев на крыше дома стоит на приколе флитер высшего класса.
Итак, старик Пит лежал на берегу на спине, с залитыми красным светом глазами от проникавшего под веки солнца, и вслушивался в записанные мужские голоса. В правой руке держал распечатку, предпочитая слышать оригинал. На бумаге не воспроизводятся тончайшие нюансы интонаций, не менее для него важные, чем значение слов.
Он и без распечатки прекрасно знал, кто когда говорит. Никогда этих людей не встречал, но голоса, звучавшие в записи, были ему знакомы нисколько не хуже собственного. Старик Пит уже много лет время от времени устанавливал слежку за иерархами Перестройщиков, а получив не так давно сообщение о подготовке во внутреннем круге чего-то особенного и до жути секретного, повысил бдительность. Обязательно надо выяснить, что затевается.
Запись кончилась. Он с кряхтеньем сел.
— Бедный Дойл Катера — чуть не вляпался по уши в неприятности. Моральные принципы серьезно пытались пробиться наружу. И почти что пробились. Тогда де Блуаз прозрачно намекнул на выборы, на угрозу лишиться места в Собрании — важнейшие для политика вещи, — и этические соображения снова нырнули на самое дно. Ну что ж, — вздохнул он, — пожалуй, ничего больше ждать не приходится…
Прибывший на остров гость бесстрастно сидел с другой стороны от плеера. Старик Пит посмотрел на него.
— Что скажешь, Энди? — спросил он.
Эндрю Телла пожал плечами. Манеры этого невысокого смуглого темноволосого мужчины до сих пор свидетельствовали о прошлых усиленных тренировках в рядах федеральных вооруженных сил. Ему не хотелось высказывать свое мнение. Он сыщик, оперативник. Его дело — добывать информацию, и это у него хорошо получается. Клиент — старик Пит — завел речь об этике, а Телла не любил обсуждать нравственные проблемы. Не то что сама тема ему неприятна, просто его моральный кодекс несколько отличается от представлений большинства других людей. Он без зазрения совести лезет в дела, которые окружающие стараются держать в секрете. Происходят события, свершаются факты. Они принадлежат тем, кто может их обнаружить и выведать. Отчасти поэтому Энди и занимается своим делом — ради процесса поиска и открытия. Тем не менее даже этот процесс иногда бывает банальным и скучным — разгадывай замыслы или следи за поступками жен, деловых партнеров, конкурентов клиентов… Но потом подвернется какой-нибудь Питер Пакстон, и начинаются совсем новые игры. Заказчик без всяких политических связей желает проникнуть в секреты крупнейших политиков Федерации. Вот настоящая задача, и очень даже прибыльная.
Не получив словесного ответа, старик Пит продолжал:
— Ты отлично управился. Действительно всадил жучок в засекреченный конференц-зал! Как же это тебе удалось?
— Без всякого труда, — самодовольно ухмыльнулся Телла. — Лопухи установили мудреную охранную систему, сетки-глушилки, детекторы, поставили дурацкую прозрачную мебель, а входящих сканировать не додумались. Я просто ночью перед совещанием запихнул жучок в каблук левого башмака Катеры, а через два дня вытащил. Результат вы только что слышали.
Старик Пит рассмеялся, устремив взгляд к горизонту:
— Все бы отдал, чтоб сунуть эту самую запись под нос де Блуазу и прокрутить. К сожалению, об этом не может быть речи. Пусть спокойненько идут своей дорогой в прежней уверенности, будто их замыслы остаются большим секретом. — Он помолчал. — Знаешь, а ведь мы во второй раз слышим упоминание о Диле. По-моему, пора тебе совершить небольшое путешествие на планету, постараться разведать, что их там так сильно интересует.
— Вариант, пожалуй, не самый практичный, — возразил Телла. — На розыски на Диле у меня, скорей всего, уйдет чересчур много времени. Лучше начать с федерального Бюро патентов и авторских прав. В конце концов, мы ищем какое-то «технологическое открытие», а только буйный сумасшедший не станет его регистрировать, прежде чем выпускать на рынок. У меня случайно имеются кое-какие связи в Бюро.
— Пожалуй, верно, — согласился Пит. — Скажи, ты когда-нибудь занимался промышленным шпионажем?
— Пару раз в самом начале, — поколебавшись, признался Телла. — С тех пор у меня и остались контакты в Бюро. Впрочем, это никогда мне особо не нравилось.
Старик Пит вздернул брови, и сыщик это заметил.
— Я вором себя не считаю, — воинственно заявил он. — Раскапываю информацию, которую люди предпочитают хранить в тайне, но не краду плоды чужого труда и ума. Поэтому и работаю с Ларри. Он придерживается такого же правила.
Старик Пит изумленно всплеснул руками:
— Разве я сомневаюсь в твоих моральных принципах?
