Майкл Макколлум - Восход Антареса
Складки располагались вдоль спирального рукава, в который входит Солнечная система, поэтому человечество двигалось в космос вдоль оси этого рукава. Расстояние между колониями измерялось не световыми годами, а числом подпространственных «точек перехода». Иногда, чтобы достичь соседней звезды, требовалось переместиться по «складке» на пятьсот световых лет назад, а затем вернуться.
В самом начале миграции корабли-разведчики обнаружили в системе Антареса за 490 световых лет от Солнца планету земного типа, вращающуюся вокруг безымянной звезды спектрального класса G3. Звезду назвали Напье, в честь капитана корабля, а планету – Нью-Провиденс. Были созданы компании по ее разработке, в систему вкладывались большие ресурсы, Нью-Провиденс меньше чем за сто лет достигла самообеспечения и процветала. По мере роста колония стала искать новые звездные системы для вложения излишков рабочей силы и капитала.
Система Напье располагается достаточно близко к Антаресу, звезде-гиганту, в результате чего Нью-Провиденс досталось целых три «перехода» – один вел к самому Антаресу, за двумя другими обнаружили первоклассную недвижимость в виде планет земного типа.
Эти планеты и стали новой мишенью для колонизации, как только Нью-Провиденс достаточно окрепла. Система Хэллсгейт, богатая металлом, привлекала к себе больше инвестиций. Меньшая часть ресурсов пошла на разработку спутника безымянной звезды спектрального класса F8. Новые колонисты назвали планету Альта, а звезду – Валерия, но вскоре стали сокращать до Вэл.
Колония на Альте росла, хотя и медленнее, чем Мир Сандарсона в системе Хэллсгейт, и к 2506 году, когда ей сровнялось 200 лет, тоже начала исследовать окружающие звезды. Но в системе Валерии была только одна точка перехода, и альтанским кораблям приходилось использовать систему Напье, чтобы достичь Антареса или Хэллсгейта. В 2510 году начались переговоры с правительством Нью-Провиденс о свободном доступе в систему Напье для альтанских кораблей. Еще через два года, когда переговоры близились к завершению, проблема отпала сама собой.
В 17 часов 32 минуты 3 августа 2512 года по Общему календарю альтанский лайнер «Бродяга» сообщил, что его приборы не регистрируют точки перехода Вэл – Напье. Туда немедленно выслали разведывательные суда, и спустя несколько недель они прояснили характер катастрофы. По никому не известным причинам единственная точка перехода в системе Валерии исчезла, и Альта оказалась отрезанной от остального мира.
Здание Адмиралтейства представляло собой неприглядную гору стекла и стали, оставшуюся со времен основания Альтанской колонии. Дрейк и Уилсон вышли из лимузина перед главным входом Адмиралтейства, ответили на приветствие охранников и через двери армированного стекла вошли в просторный вестибюль. Центральное правительство Земли предназначало это здание для представительства и резиденции посла, в мраморной мозаике на полу еще можно было различить знакомые очертания континентов Матери Человечества.
Охранник в вестибюле, сидящий в кабине из армированного стекла, с гостями особо не церемонился. Он попросил их опустить диски-идентификаторы в специальное отверстие в стене кабины. Компьютер в подвале обратился к файлам, подтвердил, что гости – те, за кого себя выдают, и зажег на пульте зеленый огонек. Охранник козырнул и вернул им идентификаторы. Уилсон отвел Дрейка к старинному лифту, нажал кнопку последнего этажа, и вскоре они уже шли по тихому коридору под портретами предыдущих адмиралов. Уилсон остановился перед тяжелой дверью, сделанной из цельного куска ониксового дерева, постучал и получил приглашение войти.
Адмирал Дардан сидел за громадным рабочим столом и внимал маленькому седовласому человеку, стоящему у голографического экрана. Когда вошел коммодор Уилсон, адмирал поднялся из-за стола поприветствовать гостей. Седовласый лектор рассерженно замолчал.
– Спасибо, Ричард, что так быстро приехали. Позвольте вам представить – профессор Михаил Планович, председатель Астрономического общества Университета Хоумпорта. – Дардан подвел Дрейка к лектору. – Профессор рассказывал нам об Антаресской сверхновой.
– Рад познакомиться, профессор Планович. – Дрейк пожал ему руку.
– Я тоже, капитан.
Затем Дардан подвел Дрейка к человеку, что развалился на кушетке напротив стола со стаканом в руке.
– Полагаю, вы знаете Стэна Барретта, уполномоченного премьер-министра.
– Да, сэр. Я встречал мистера Барретта два года назад, когда служил представителем флота в Парламенте. Но, думаю, он меня не помнит.
– Конечно, я помню вас, Дрейк. – Барретт пожал ему руку, не вставая с кушетки. – Ведь именно вы делали пятилетний прогноз по стоимости обслуживания флота. Мы тогда чуть не вогнали Старикана Джона в гроб!
– Но нам выделили деньги, – ответил Дрейк. «Старикан Джон», о котором говорил Барретт, – Джонатан Карстерс, лидер консерваторов, не жаловал флот ассигнованиями.
Барретт рассмеялся.
– Какой талантливый и скромный! Капитан, вы мне нравитесь. Луис подобрал нам подходящего человека.
– Об этом – после, – сказал адмирал Луис Дардан. – Присядьте, капитан Дрейк, и послушаем профессора Плановича.
– Да, сэр.
Планович вернулся к экрану и указал на ярко-красную звезду и бело-голубую искорку рядом с ней.
– Я уже говорил, адмирал, что Антарес, известный также как Альфа Скорпиона, – звезда-сверхгигант с массой в двадцать раз большей, чем у Валерии, и в четыреста раз больше ее по диаметру. Антарес… – Планович поднял глаза от бумаг и глуповато улыбнулся. – Антарес был двойной звездой – класса МО и A3. Вы видите их на экране. Звезды класса М имеют красный либо красно-оранжевый цвет за счет поверхностной температуры в 2600-3500 градусов Кельвина. «Антарес» по-гречески – «противник Ареса».
– Что еще за Арес? – поинтересовался Барретт.
– Полагаю, сэр, – ответил Планович, – это четвертая планета Солнечной системы, она тоже красного цвета.
– По-моему, она называется Марс.
– Греки называли ее Арес, как своего бога войны. Марс – римское имя. Если позволите, сэр, я продолжу…
– Простите. – Барретт явно не чувствовал себя виноватым.
– Два месяца назад Антарес резко изменился. – Картинка на экране поменялась. Вместо красной звезды с бело-голубой искоркой он теперь показывал режущее глаз сияние, которое Дрейк и Уилсон видели над холмами десять минут назад. – Это результат того, что сто двадцать лет назад Антарес стал сверхновой. Расстояние от Антареса до Вэл – 125 световых лет, до нас только начал доходить волновой фронт. Мы еще не закончили анализ, но может оказаться, что Антарес – величайшая сверхновая в истории.
– А как же сверхновая в созвездии Краба в 1054 году? – спросил Уилсон.
– Эта звезда взорвалась в 4000 году до новой эры, коммодор. 4 июля 1054 года ее видели на Земле китайские астрономы. Двадцать три дня ее можно было наблюдать при солнечном свете и два года после этого – ночью. Да, Антарес гораздо крупнее.
– Спасибо за исправление, – проворчал Уилсон.
– Я поправил вас не из педантизма, сэр, – холодно заметил Планович. – Такая «задержка» наблюдаемого взрыва обусловлена скоростью света. Мы знаем расстояние между Вэл и Антаресом, а также точное время, когда увидели сверхновую, а значит, можем вычислить, когда она взорвалась. Это произошло 3 августа 2512 года.
– Тогда же, когда исчезла наша точка перехода, – задумчиво произнес адмирал.
– Да, сэр, – ответил Планович. – Хотя мы можем указать момент ее исчезновения только с точностью плюс-минус шестнадцать часов. Мы давно подозревали, что в этот день произошла катастрофа достаточно серьезная, чтобы сместить складку и нарушить сообщение Вэл – Напье. Теперь ясно, что дело в сверхновой.
– Значит, задело не только нас? – подал голос Барретт.
Планович повернулся к нему. Голографический экран освещал половину его лица, вторая оставалась в тени.
– Не беспокойтесь, сэр, нас покарал не Божий гнев. И нам повезло больше, чем некоторым. Меня беспокоит судьба нашего «материнского» мира.
– Почему? – спросил адмирал.
– Вы знаете, сэр, что Нью-Провиденс отстоит от сверхновой на пятнадцать световых лет.
– И что?
– Еще до взрыва поэты Нью-Провиденс писали о «злобном взгляде одноглазого воина, сверкающем среди снегов». Имелось в виду яркое свечение Антареса в южном полушарии перед зимним солнцестоянием. – Планович подошел к окну и раздвинул шторы. Серебристое сияние заполнило комнату. – Представляете, каково наблюдать звезду в шестьдесят четыре раза ярче?
– Вы полагаете, что сверхновая могла повредить Нью-Провиденс? – спросил адмирал.
– Не «могла», а точно повредила, сэр! Сверхновая выбрасывает множество опасных частиц – электроны, протоны, высокоскоростные нейтроны, рентгеновское и гамма-излучение. В космическом ветре после такого взрыва будет даже антивещество. При взрыве Антарес мог стерилизовать и Нью-Провиденс, и всю систему Напье!
