Сергей Васильев - Центральная реперная
Монтажник тяжело поднял голову и что-то невнятно пробормотал.
— Что?! Наталья, ну, скажи ты ему!..
— Что сказать?
— Неважно! Вдохновляющее! Ну, пообещай ему что-нибудь! Взорвемся же!
— Не надо обещать… — Василий медленно взял верхний лист и начал неторопливо читать.
Матвей послушал, кивнул и бросился делать то, что диктует Сергеев: "…Повернуть тумблер, помеченный черным крестом, на главной панели в крайнее левое положение… Ввести код доступа 78431asr…"
Зашумели сервомоторы, завибрировали поверхности, разнеслись удары микровзрывов. Реактор начал отделяться от станции.
— Подожди, Матвей, — Василий говорил совершенно трезвым голосом, так что журналист от неожиданности даже не нажал на очередную кнопку, — мы что-то не то делаем. Мне же Потапов говорил. Про взрыв говорил. Что если взорвется, осколки станцию всё равно достанут. То есть, бесполезно реактор отстреливать. Другое решение надо.
— Как другое? Почему другое?! Нет уж, давай это. Мы ж подготовили уже всё. Осталось только ракетные двигатели включить.
— Подожди, Матвей, — вмешалась Наталья.
— Не могу ждать! Хватит! Всю жизнь — "подожди, подожди"! Достало!
— Ах, достало… — Наталья недобро сузила глаза и уперла руки в бока. — Да катись ты!
Сергеев не обращал внимания на мужа с женой. Он склонился над главной панелью и одну за другой методично читал надписи под управляющими системами. "Аварийный сброс давления", "аварийное открытие клапанов сброса конденсата", "аварийное отделение конденсатора", "сброс теплоносителя"… В этот момент Наталья изо всех сил ударила Матвея по лицу. Он полетел спиной вперед, врезался в Василия и навалился на пульт, нажимая сразу на все кнопки, до которых смог дотянуться.
Операционный зал содрогнулся, выбивая поверхность из-под ног людей. Они зависли в воздухе, не имея опоры и не в силах добраться до поверхности.
— Это что было? — спросила Наталья.
Никто ей не ответил. Не появилось никаких предупреждающих надписей на пульте. Ничего. Тусклое освещение, летающий мусор, мрачные стены зала и три человека, не знающие, что происходит.
— Отстрел, Сергеев! — заорал в ухо Василию главный инженер. — Или ты заснул там?!
Сергеев оттолкнулся от Матвея, подлетел к пульту и точными экономными движениями набрал нужную последовательность сигналов.
— Замедление — десять минут. За это время вы должны надеть скафандры и выйти наружу. Скутера у шлюза. И поменьше болтайте — не успеете.
— А ты, Вася? — не удержалась Наталья от вопроса.
— А я — в скафандре, как ты видишь… Иди! Ну же!
Матвей достиг стенки, добрался до прикрепленных скафандров, кинул один из них Наталье, которая всё еще летела, и начал одеваться. В этот раз у него получилось гораздо лучше и быстрее — он почти не отстал от жены.
Пока муж с женой одевались, Сергеев продолжал вводить данные для ракетных двигателей, сверяясь с распечаткой Потапова. Ввел. Еще раз взглянул на панель. И наконец, понял, что его смущало. Он придумал, что надо сделать. Обязательно надо. Ничего, что времени не хватает. Ничего, что реактор сейчас полетит к чертовой бабушке — на Ю-2. Он успеет. Успеет. А не успеет — беда не велика. Скутер на что? И с летящего объекта можно убраться за милую душу. Здесь главное всё правильно ввести. Не ошибиться…
— Василий, ты что, остаешься? — спросил Матвей, желая поторопить Сергеева и подразумевая, что тот их сейчас нагонит.
— Остаюсь.
— С ума сошел, да?
— Отвалите.
— Сергеев! — возмутилась Наталья.
— И ты тоже.
— Ах, вот ты как! Бросаешь меня, значит! Не прощу тебя. Матвей! Пошли!
Наталья дернула Матвея к шлюзу, открыла внутренние створки, залетела вместе с ним в шлюз и закрыла створки за собой. Потом они вышли из шлюза, сели на скутеры и полетели в направлении жилого модуля станции.
Сергеев подождал пять минут, зачем-то закрыл шлем, еще раз убедился, что система не видит посторонних объектов рядом с реактором, и нажал на ввод программы. Вот только программу он ввел совсем не ту, которую дал Потапов. Он сам не знал — правильно ли поступил. Да, отстрел произведен. Да, направление и скорость истечения рабочего тела заданы. Но Василий добавил свое. И теперь ждал — отреагирует ли система безопасности. Сделает ли то, что он ей приказал.
Он закрыл глаза.
Он ждал.
Через двадцать минут реактор должен был взорваться.
Сергеева вместе с отстреленным реактором выловили на вторые сутки. На вопросы спасателей он не отвечал. Был мрачен и недоволен. Главный инженер распорядился отправить его в профилакторий на восстановление.
Матвея со станции выдворили, а Наталье вынесли строгий выговор.
Жизнь с новым генератором становилась привычной, входила в колею. Монтаж рВ-реактора шел ускоренными темпами, и все жили моментом его пуска. Казалось, что уже ничего плохого случиться не может. Куда уж хуже? Справились же? Показали — кто здесь самый главный? То-то же!
Главный инженер сидел на дежурстве и расслабленно вспоминал, как он посылал Василия спасать реактор. Вспоминал и всё больше убеждался, что какой-то момент он не отработал. Какой-то важный, но не крайне необходимый в тот момент. Какой…
Голос дежурного отвлек Потапова от мыслей.
— Тут с вами У Синь хочет поговорить.
— Пускай.
У Синь влетел.
Потапов посмотрел на наладчика красными глазами и кивнул на сиденье рядом со своим рабочим местом. Китаец не стал садиться, лишь зацепился ступней за петлю на стене.
— Туньчжи Потапов! Я тут метеорит нашел. Тот самый, который в нас попал. Я так думаю.
— Показывай, — главный инженер вздохнул и отложил очередной скучный документ о нарушении графика строительства станции.
У Синь ничего не стал говорить. Он вынул из кармана и положил под резинку держателя металлическое острие с полусорванной резьбой по нижнему краю…
* * *9. Сергеев
Никто ко мне не приходил. Да и зачем? Людям работать надо, а не сачков в профилактории навещать. Новости мог и так узнавать — главное, поисковиком грамотно пользоваться. Всех и развлечений у меня было — смотреть, как люди с неприятностями справляются. И как Матвей о своем участии в спасении станции разглагольствует. Вот могут же отдельные личности так события перевернуть, чтобы себе на пользу. И что выжидал он до последнего, и что рассчитывал, и о чем думал, и как людей поддерживал. Меня, то есть, и Наталью. Это ж он на все нужные кнопки вовремя нажал! Тут с ним не поспоришь. Нажал. Только ж не по своей инициативе. Повезло ему. Не нажал бы он, так я для того к реактору и прилетал, чтобы самому всё делать.
Конечно, если ему вопросов-то с подковырочкой позадавать, всё и выяснится. Так никто ж не спрашивает. Он сам у себя интервью брал, монтировал и распространял. Ему от ребят уважуха полная, а мне — хрен с маслом.
Только бригадир, дядя Леша, и зашел:
— Сам подумай: у него профессия такая — мир спасать. Потом он об этом всем рассказывает в передачах, да всё так складно и красиво. Ты бы смог, чего-нибудь перед камерой сказать, когда на тебя миллион людей смотрит? Если подумать, и не только людей. Смог бы? То-то! Ты глаза выпучишь, вякнешь два слова, они у тебя в глотке и застрянут. А почему? Потому что работа у тебя совсем другая: станцию строить. Так что, Вася, иди, работай. Строй.
Нет, обидно, да? Спас — я, а все почести этому выскочке, который отвертку держать не умеет, герою этому, профессиональному. Умом-то понимаю, что прав дядя Леша, на тыщу процентов прав, а обида так и гложет. Да и похвастаться хочется. Но никак не возможно. Кто ж поверит, когда Матвей всем уже раззвонил, что именно он делал и как ему в этот раз извернуться удалось. Ладно, если засмеют только. А вдруг на Землю отправят, как повредившегося в уме? На аварию и спишут. Дескать, не выдержал паренёк нагрузок, привиделось ему несообразное, пусть дома на травке отдохнет. Ага, отдохнет, как же! Мне одного профилактория хватило. Три дня там маялся, пока не сбежал.
Как сбежал, пришел к Потапову и говорю ему. Точнее, хотел сказать, да не вышло. У них совещание какое-то организовалось. Я уйти засобирался, а меня останавливают: дескать, может, еще какую идею подкину. Ну, да, по идеям я спец.
В общем, сижу, слушаю о чем там они судачат. И главного не понимаю: в чем у них проблема-то? Ну, нашли что-то металлическое, и что?
Я к Потапову подсел и выспросил. Оказалось, всё гораздо круче, чем представить можно. Оказалось, этот металлический осколок — вовсе инопланетный! В смысле, не люди его сделали. А кто именно — не известно. И теперь подозревают, что авария — никакая не авария, а вовсе диверсия враждебных нам сил.
Вот теперь и думай — кому ж выгодно, чтоб нашей станции не было? Да, вот кому? Много ли инопланетников этих вообще? Я Потапова за рукав подергал и попросил, чтоб он вкратце обо всех них порассказал. А он говорит, что подробно ничего ни о ком сказать не может. Что он их самоназвания только наполовину запомнил. Да и тех только потому, что лично с их представителями встречался. А именно: с глангами, танланцзы и шурьянками.
