Леонид Корниенко - Фантастика № 2.2011 Приложение к журналу "Знание-сила"
— Что это? — спросил я, привстав.
— Эмовератор! — гордо произнес экспериментатор. Лицо его сияло, глаза горели, губы взволнованно подрагивали. — Или, проще говоря, конденсатор гнева. Конечно, хотелось бы, чтобы он мог конденсировать различные виды эмоций, но пока это только гнев.
Он пустился в долгие и пространные объяснения, как и по какому принципу работает эмовератор. Я даже не буду пытаться воспроизвести здесь то, что рассказывал мне о своем чудо-приборе экспериментатор. Все равно, я ничего не понял, а обилие заумных научных терминов в его речи превосходило все мыслимые пределы. Единственное, что мне удалось для себя уяснить — прибор каким-то невероятным образом впитывает в себя энергию гнева и способен накапливать ее до таких величин, что конденсатор можно использовать вместо карманной батарейки, то есть подключить к нему обыкновенный электрический фонарик, и тот якобы будет гореть.
Спустя полчаса голова у меня уже раскалывалась, я понял, что если немедленно не сбегу, то рискую заработать серьезную мигрень, или попросту свихнусь. Я вежливо перебил нескончаемый поток информации, лившийся из уст разгоряченного экспериментатора, и, сославшись на занятость, поспешил откланяться. Напоследок мы обменялись телефонами, он вдобавок записал мой домашний адрес, и мы распрощались.
Всю следующую неделю я был предоставлен самому себе. Много гулял, в компании Боба, разумеется. Экспериментатор мне больше на глаза не попадался, и я стал постепенно забывать о том безумном разговоре на его кухне. К тому же ко мне вроде бы как стало возвращаться вдохновение, я даже засел за один из моих недописанных очерков.
Как вдруг, в один прекрасный день, в дверь позвонили. Я только успел налить себе чаю и включить компьютер. Мерзкий дребезжащий звонок заставил меня вздрогнуть, я невольно вспомнил, как экспериментатор объяснял мне, почему вместо звонка он решил установить в квартире световую сигнализацию.
Чертыхаясь, я нехотя поднялся и пошел открывать. На пороге стоял он. И улыбался во весь свой щербатый рот. Отпечаток какого-то безграничного счастья настолько озарял его лицо, что я даже не посмел возмутиться такому беспардонному вторжению.
— Андрюша, голубчик! — воскликнул он, отстраняя меня и входя в квартиру. — Получилось! Он работает!
— Ух, ты! — сказал я, чтобы что-то сказать, и невольно поморщился, глядя на жирные капли грязи, сползающие с его ботинок и растекающиеся по моему полу рыжими кляксами.
— Вы должны это видеть, немедленно! Одевайтесь скорее и идемте со мной.
— Куда? — опешил я.
— В магазин.
— Мы собираемся что-то праздновать?
— Да нет же!
— Тогда я что-то не совсем понимаю…
— Идемте, идемте, я вам все объясню.
Он сорвал с вешалки мою куртку и принялся натягивать ее на меня. Пришлось подчиниться, устоять под таким напором было невозможно.
Все время, пока мы шли по улице, подставляя лица мерзкому мокрому снегу, экспериментатор молчал. Перед входом в гастроном (есть у нас такой захудалый магазинчик в пяти минутах ходьбы от моего дома) я остановился и потребовал разъяснений.
— Сейчас вы все увидите! — загадочным тоном произнес экспериментатор и, схватив меня за рукав, потащил внутрь.
— Нет уж, извольте сперва объяснить, зачем мы туда идем.
— Ну, хорошо, — сдался он. — Вы часто бываете в этом магазине?
— Случается. — Я пожал плечами, хотя не помнил, когда был здесь в последний раз.
— Вы отметили в нем что-нибудь особенное?
— Магазин, как магазин. Только народу больше обычного. Видимо, потому что продукты дешевые, только просроченные все.
— Точно! А что за народ там?
— Бабушки, дедушки…
— Типичная публика из светлого советского прошлого, — уточнил экспериментатор. — И повадки у них те же, из прошлого. А вы помните, как тогда было?
— Да уж помню, не мальчик, поди: борьба за каждый кусок колбасы, мордобой из-за лишней упаковки помидоров… К чему вы это?
— А вот к тому, голубчик Андрюша, что люди эти до сих пор живут пережитками того тяжелого времени, главный из которых — непримиримая агрессия по отношению друг к другу. А это именно то, что нам нужно. Ну что, пойдем?
Мы вошли в гастроном. Пожалуй, я действительно там давно не был, я даже забыл, как там пахнет — помесь аромата протухшего мяса и гнилой картошки. Мне сразу захотелось убежать, но экспериментатор крепко держал меня за рукав.
По-моему, сейчас во всех продуктовых магазинах города, да и не только в продуктовых, с успехом внедрена система самообслуживания: ходи, выбирай себе сам, что хочешь, а услужливые продавцы только стоят поблизости, готовые в любую минуту придти на помощь, да еще следят, чтобы ты что-нибудь не спер. В этом магазине все было иначе, здесь каким-то невероятным образом сохранилась древняя прилавочная система, когда к каждому из пяти прилавков выстраивается длинная очередь из голодных и жаждущих, знающих наверняка, что здесь тебя непременно обманут (или недовесят, или обсчитают), но упорно и слепо верящих, что только здесь и есть самые настоящие, не грабительские, цены, потому что дешево. То, что этикетки со сроками годности на упаковках переклеиваются по несколько раз, никто не замечает, или не хочет замечать — раз продают, значит, вполне пригодно к употреблению. Кроме того, товар к прилавку выносится откуда-то из «потайной» комнаты небольшими порциями, и всякий раз кажется, что эта порция последняя. Это еще больше подогревает нездоровый спрос. То, что возле прилавка просто мало места, в голову никому не приходит, а если кто случайно и задумается об этом, то незамедлительно отвергнет такую мысль, как ложную — инстинкт самосохранения и инстинкт вечного добытчика не дремлют. Ведь другие стоят!
Экспериментатор приблизился к одной очереди и незаметно достал из кармана пальто эмовератор. Бочком, бочком, он пристроился в середине очереди и через головы впереди стоящих попытался заглянуть за прилавок. Что тут началось! Очередь колыхнулась, немного ропща, а потом вдруг разразилась воплем десятка разъяренных пожилых людей с котомками: «Встаньте в очередь!», «Вот молодежь пошла!», «Совсем совесть потерял!», «Вроде, интеллигент, а туда же!» И прочее, и прочее, и прочее. Больше всего умиляла реплика насчет молодежи: экспериментатор был от силы лет на десять моложе большинства стоявших в очереди.
Я стоял чуть в стороне и чувствовал, как у меня волосы на голове начинают шевелиться. Да для такой мощной энергетики никакой конденсатор не нужен, я этот праведный гнев возмущенной толпы все кожей ощущал. Возьми сейчас в руку электрическую лампочку, и она вспыхнет — настолько наэлектризованным казался воздух.
Экспериментатор выждал около минуты или даже меньше того и, довольно улыбаясь, отскочил в сторону, поскольку к нему уже потянулись несколько жаждущих расправы рук.
— Ну-с, не будем доводить до кровопролитья, — шепнул он, прошмыгнув мимо меня к выходу.
Я поспешил за ним, а вслед нам неслись возмущенные крики и укоризненные замечания.
— Каково? А? — воскликнул экспериментатор, когда мы были уже на улице. — Смотрите сюда! — Он поднял вверх эмовератор, центральный светодиод горел ярким желтым светом. — Зарядка на уровне пятидесяти процентов. Скорее ко мне домой!
Дома он на ходу сбросил ботинки, чуть не зашибив несчастную Джульетту, и побежал в свой кабинет. Я прошел на кухню и в ожидании уселся на табурет. Экспериментатор появился менее чем через минуту, держа в одной руке эмовератор, а в другой старый туристский фонарик, из тех, что раньше были столь популярны и работали на толстых круглых батарейках. Фонарь был раскрыт, из него свисали два заранее приделанных проводка.
Экспериментатор положил оба предмета на стол и аккуратно присоединил проводки к специальным маленьким клеммам эмовератора.
— Внимание! — воскликнул он и щелкнул маленьким переключателем на корпусе прибора.
В то же мгновение фонарик вспыхнул, а я даже привстал от неожиданности. Все это походило на какой-то фокус или розыгрыш. Конечно, хотелось верить, что это правда, но червь сомнения продолжал грызть меня изнутри, и я вдруг рассмеялся.
— Не понимаю, что тут смешного? — нахмурился экспериментатор.
Я захохотал в голос и долго не мог успокоиться. Наконец я с трудом проглотил очередной смешок и, вытирая глаза, встал.
— Ну, вы даете! Вот ведь устроили! А я почти поверил.
— О чем вы? — подступил ко мне экспериментатор, схватив фонарь и тряся им у меня перед лицом.
— Как я сразу не догадался, что вы меня разыграли? Вы же заранее зарядили эту батарейку, а теперь демонстрируете, будто бы она зарядилась от воплей тех несчастных старичков в магазине.
— Андрюша! Вы меня обижаете! — вскричал экспериментатор. — Как вы могли такое подумать? Неужели вы думаете, у меня есть время на такие нелепые розыгрыши?
