Леонид Корниенко - Фантастика № 2.2011 Приложение к журналу "Знание-сила"
— В кабинете я стараюсь поддерживать строгий порядок, — словно прочитав мои мысли, сказал экспериментатор. — Это помогает сохранять порядок в голове, ни на что, знаете ли, не отвлекаешься. Ну, а в прихожей у меня нечто вроде склада, так что прошу меня извинить. Вот здесь я и совершаю свои открытия, а заодно воплощаю их в жизнь в форме мной же сконструированных аппаратов. Вам нравится? Впечатляет? А теперь прошу в мою гостиную, то есть на кухню. К сожалению, гостей я имею возможность принимать только там.
Маленькая кухня оказалась на редкость уютной, несмотря на довольно бедную обстановку: плита, тумба, висевший над ней шкафчик, столик и два табурета.
— Садитесь, голубчик, сейчас будем пить чай, — засуетился экспериментатор. — Вы какой предпочитаете: черный или зеленый?
— Черный, пожалуйста, — ответил я, опускаясь на табурет.
— С бергамотом, с жасмином?
— А разве бывает черный с жасмином? — изумился я.
— Конечно, бывает. Это, правда, большая редкость. Обычно с жасмином теперь делают только зеленый. Я, знаете ли, заядлый чаеман и пытаюсь запастись как можно большим разнообразием этого изумительного напитка.
— Я почему-то думал, что ученые пьют кофе. Чтобы работать по ночам.
— Ха! Возможно, вы и правы. Но на меня кофе действует совершенно противоположно — я сразу начинаю засыпать. Приходится выпивать вторую чашку, третью, четвертую. А это уже, знаете ли, крайне вредно для сердца, для печени. Так что моим неизменным спутником является чай. В нем, кстати, тоже достаточно кофеина, необходимого для поднятия тонуса, а вкупе с дубильными веществами и прочими полезными элементами он здорово повышает работоспособность и, особенно, стимулирует мозговую деятельность. Вы не знали? А какой аромат! Да и что может быть естественнее для русского человека, как не беседа за чашечкой чая. Чай, он хоть и пришел к нам из Азии, по праву является истинно русским напитком. До появления чая наши предки пили заваренные травы, листья, ягоды. Кофе — напиток нам чуждый. Вы когда-нибудь слышали слово «кофепитие»? Я тоже не слышал. А чаепитие…
Он поставил на стол огромный заварочный чайник, из носика которого струился ароматный жасминовый пар, и накрыл его полотенцем. Следом на столе появились две здоровенные фарфоровые кружки, сахарница, банка меда, банка варенья и нарезанный аккуратными ломтиками батон хлеба.
— Ни конфеты, ни печенье — только хлеб и мед с вареньем, — продекламировал экспериментатор, усаживаясь напротив меня.
Я, признаться, уже немного устал от его болтовни и поспешил напомнить о том, что он собирался поведать мне о каком-то сверхъестественном открытии.
— Ну да, конечно же! — воскликнул тот, наливая мне полную кружку чая.
— Вы, кстати, чай черный пьете или с молоком? Или с лимоном?
— Просто черный, спасибо. И, если можно, давайте ближе к теме, а то у меня еще куча работы.
Это прозвучало, конечно, грубовато. К тому же я лукавил, никакой такой работы у меня не было, а если и была, то отнюдь не срочная, или такая, за которую я совсем не горел желанием приниматься. Просто в силу моего не слишком терпеливого нрава мне уже становилось скучно, и я торопился закончить этот, казавшийся мне совершенно бессмысленным, разговор. Видимо, такой порыв с моей стороны вызвал у моего собеседника недоумение, он даже немного огорчился, что сразу же отразилось на его лице.
Он вздохнул и продолжал:
— Я постараюсь не занять много вашего времени, голубчик. Но для начала позвольте узнать ваше имя, а то как-то неловко обращаться к вам.
— Простите. — Тут уже я испытал неловкость, я ведь ему так и не представился. — Меня зовут Андрей.
— Андрей, — повторил он. — Очень приятно. Так вот, Андрюша, вы наверняка помните из курса школьной программы такие понятия, как теплоэнергетика, электроэнергетика, ну и тому подобное. Но вы наверняка никогда не слышали об эмовероэнергетике: от латинского «эмовере» — эмоция. То есть, энергия эмоций. Последние несколько лет эмовероэнергетика является предметом моих исследований. Увы, коллеги не воспринимают всерьез это направление науки, они и наукой-то его не считают. Но я, изучая это необыкновенное явление, пришел к поразительному открытию. Оказывается, энергия человеческих эмоций является такой мощной штукой, что при грамотном ее использовании она вполне могла бы заменить многие источники энергии. Человек — существо социальное и постоянно вынужден доказывать окружающим свое право на существование и на свое место в социуме. Поведение человека сопровождается генерацией различных эмоций, вызванных окружающей его обстановкой, внутренним миром. Эмоции, как известно, делятся на положительные, самая сильная из которых — радость, и отрицательные, где первое место занимает гнев. Почему-то никому не приходило в голову, что эмоция — это не что иное, как концентрированный выброс энергии, которая в обыкновенных условиях улетает в пустоту, расходуется бесцельно. Но если научиться улавливать эту энергию и накапливать ее, представляете, сколько пользы можно из этого извлечь? А помножьте энергию эмоций одного индивида на потенциал толпы? А всего человечества? По моим расчетам, эмоциональной энергии одного человека, вырабатываемой за год, достаточно, чтобы в течение суток освещать, скажем, вот эту кухню. Это как минимум. А как максимум — целую неделю, все зависит от темперамента. Разве это не великолепно? Нет, конечно же, я не призываю отказаться немедленно от традиционных источников энергии, в том числе альтернативных: солнца, ветра, приливов. Но сама по себе идея использования энергии человеческих эмоций, по-моему, замечательна. Новый экологически чистый источник энергии. Практически вечный, во всяком случае, до тех пор, пока существует человечество.
— Любопытно, — процедил я.
Он все же сумел меня убедить. Я по натуре человек недоверчивый и ужасно консервативный. Все новое вызывает во мне протест и отторжение. К тому же я и в самом деле чувствовал себя усталым, сам не знаю отчего. Тем не менее, я все же поинтересовался:
— Ну, а в чем проблема? Идите, запатентуйте ваше изобретение. Я так полагаю, что потом можно будет каждому вставить куда-нибудь батарейку, и он сможет в течение дня заряжать ее, а по вечерам перекладывать в фонарик и освещать город?
— Ну, зачем же так примитивно? — обиделся экспериментатор. — Я ведь не шучу, это абсолютно серьезно. А проблема действительно существует. В процессе моих исследований я обнаружил, что количество негативных эмоций многократно превышает количество положительных. Да и сила негативных эмоций значительно больше.
— И о чем это говорит?
— Прежде всего, о том, что в нашем обществе не все благополучно. Это, кстати, по вашей части — вопрос социальный. А что касается физики, то слабость и рассеянность энергии положительных эмоций очень усложняет процесс ее улавливания.
— То есть, вы хотите сказать, что негативные эмоции вы научились улавливать?
— Именно! — воскликнул экспериментатор, подняв кверху указательный палец. — Аппарат, который я сконструировал, способен улавливать и накапливать в себе эту энергию.
— Так это хорошо или плохо?
— Это хорошо. То есть, плохо, что количество негативных эмоций свидетельствует о нездоровье общества, но хорошо то, что эту отрицательную энергетику — энергию негативных эмоций, и, в первую очередь, энергию гнева, можно использовать во благо, то есть оздоровлять общество. Но есть одно «но».
— Какое?
— Существует вероятность того, что «плохая» энергия не захочет творить добро и принесет только вред.
— Ну, это уже мистика какая-то! — усмехнулся я.
— Зря иронизируете, — вздохнул экспериментатор. — Это только на первый взгляд чистая физика. А как копнешь глубже, понимаешь, что все это уже выходит за рамки традиционной науки, за рамки «нормальности». Я пока сам не вполне могу объяснить все возникающие при этом процессе явления. Знаю только одно — явления есть, и этим надо непременно воспользоваться. Для этого я и сконструировал свой аппарат.
— Хотелось бы на него взглянуть, — недоверчиво произнес я.
— А я вам сейчас покажу.
Он подскочил с табурета и выбежал из кухни, а через несколько мгновений уже стоял в дверях, протягивая небольшую металлическую коробочку, увенчанную чем-то похожим на елочку, и опоясанную рядом разноцветных мигающих лампочек.
— Что это? — спросил я, привстав.
— Эмовератор! — гордо произнес экспериментатор. Лицо его сияло, глаза горели, губы взволнованно подрагивали. — Или, проще говоря, конденсатор гнева. Конечно, хотелось бы, чтобы он мог конденсировать различные виды эмоций, но пока это только гнев.
Он пустился в долгие и пространные объяснения, как и по какому принципу работает эмовератор. Я даже не буду пытаться воспроизвести здесь то, что рассказывал мне о своем чудо-приборе экспериментатор. Все равно, я ничего не понял, а обилие заумных научных терминов в его речи превосходило все мыслимые пределы. Единственное, что мне удалось для себя уяснить — прибор каким-то невероятным образом впитывает в себя энергию гнева и способен накапливать ее до таких величин, что конденсатор можно использовать вместо карманной батарейки, то есть подключить к нему обыкновенный электрический фонарик, и тот якобы будет гореть.
