Борис Георгиев - Третий берег Стикса (трилогия)
— На пустой универсальный магазин, — буркнул Волков, следуя за пританцовывавшей от нетерпения девушкой. Через стыковочный узел, в цилиндрический вертикальный тоннель, пол которого поехал вниз, стоило Ирис коснуться изображения зелёной стрелки на стеклянной стене, и доставил девушку и её спутника в неоглядный совершенно пустой зал.
— Вот хорошо, ко входу близко, — заметила Ирис, когда стеклянные стены лифта скользнули вверх, оставив на полу зала круглое днище. Она взяла Александра под руку, деловито скомандовала: «Ну что же, Саша, пойдём. Да нет, ты не туда смотришь! Вон вход!» — и повлекла Волкова к лестнице, спускавшейся полого вдоль цилиндрической стены к торговому ярусу.
— Сначала возьмём мне комбинезон, — тарахтела Ирис, пытаясь подбодрить саму себя и скрыть тот факт, что против обыкновения не чувствует удовольствия от предвкушения удачных приобретений. — Потом мы с тобой сходим в гастрономический отдел, это недалеко, вот увидишь. И возьмём тебе кисель. А чашки…
Девушка старалась, как могла, но что-то было не так. Чего-то не хватало в гигантском помещении, разгороженном рядами стеллажей. Чего-то обыкновенного, но очень важного. Какой-то мелочи, пустячка… без которого в супермаркете было, прямо скажем, жутковато. Шаги звучали гулко под высоким потолком, Ирис подумала, что никогда ей не приходилось слышать шаги в супермаркете, и тут же поняла, чего ей не хватало. Невнятного гула, сотканного из десятков тысяч человеческих голосов, смеха, шороха пакетов, зуда опускавшихся под пол для загрузки стеллажей, шагов. Да, и шагов тоже, но не одиноких, отражавшихся гулким эхом от далёкого потолка. Шаги в супермаркете должны звучать победно, гулом морского прибоя, а не жидкой пещерной капелью.
— А чашки найдём потом, в посудном отделе, — продолжила Ирис, стараясь прижаться плотнее к надёжному боку своего рослого спутника. И поймала себя на том, что говорит всё тише, чтобы не будить эхо. Впрочем, когда они оказались между рядами разряженных в пух и прах манекенов, уверенность, покинувшая было мисс Уокер, вернулась.
— Вот здесь. Посмотри, Саша! Как ты думаешь, мне в этом будет хорошо? Нет, этот мне самой не нравится, какие-то полоски… Вон тот лучше. Или нет, не лучше. Зачем они внизу так собрали?
— Вот этот комплект подойдёт, — проронил Александр, пару десятков минут сохранявший режим полного молчания.
— Этот? Но это уже не модно, это же «милитари»! В позапрошлом ещё сезоне… Саша, ты слышишь? Современные тенденции…
— Он выглядит удобным. И обувь ничего, вроде бы крепкая.
— Ну, раз ты так считаешь…
Через пять минут Ирис вышла из примерочной, одетая в стиле «милитари», потерявшем актуальность в позапрошлом сезоне. Выходя, покосилась на зеркальную стену: «Великоват, что ли? Или он так и должен — мешком висеть?»
— Знаешь, Саша, этот, мне кажется, великоват…
— Сойдёт.
— Но я в нём выгляжу…
— …ослепительно! — заверил Волков, но в тоне его так явно сквозили фальшивые нотки, что мисс Уокер тут же решила избавиться от уродливого одеяния.
— Сейчас, Саша, я выберу что-нибудь другое.
— Пойдём, нам некогда!
— У нас куча времени! Когда ещё твои «осы»…
— Тихо! — перебил вдруг Волков, схватив расстроенную неудачной примеркой девушку за расстёгнутый рукав комбинезона.
— Тихо… — повторил он вполголоса, прислушиваясь. Какой-то рокочущий звук почудился мисс Уокер, несколько секунд спустя она поняла — нет, ей не кажется. Назойливый рокот. Приближается, всё громче и громче. «И ещё свист. Никогда такого не слышала. Чего Саша переполошился? Звук негромкий, скорее всего, ничего опасного. Не может быть, чтобы…»
Но окончательно успокоить себя мисс Уокер не успела. Яркая вспышка на мгновение ослепила её, пол дрогнул под ногами так сильно, что манекены повалились друг на друга, стукаясь пустыми головами. Ирис собралась спросить Волкова, что всё это значит, но в лицо дунуло жаром, что-то пронеслось с противным визгом мимо, а в уши больно ударил невероятной силы гром.
Глава пятая
Когда коробки и пакеты, принесенные огненным вихрем, перестали валиться в проход между рядами, и там, в отдалении, откуда полыхнуло огнём, стих треск и грохот, Ирис решилась открыть глаза и обнаружила, что сидит на полу. В воздухе плавали какие-то разноцветные клочья, должно быть куски упаковки, не проявляя явного стремления упасть, но огня больше не было.
— Часто у вас тут такое бывает?
Ирис обернулась на голос и нашла Волкова — тот тоже сидел на полу, ошалело вертя головой. Но с изменением обстановки освоился раньше, чем мисс Уокер нашла достойный ответ: вскочил на ноги и уставился туда, где грохнуло. Проследив за его взглядом, девушка увидела в конце развороченных взрывом рядов не кремовую, опоясанную полоской светильников стену, а клочок неба в огромной пробоине с чёрными рваными краями. «Никогда у нас такого раньше не случалось! — возмутилась Ирис. — Чтобы кто-то напал на супермаркет…»
— Не было такого! — гневно заявила она вслух. — Это всё твои «осы» распре…
— Тихо! — попросил Волков, подняв ладонь. Ирис шумно выдохнула, прервав обвинительную речь на полуслове. Опять этот рокот. На жужжание осы совсем непохоже. Приближается.
— Это «оса»? — шепнула испуганно Ирис, но Волков не расслышал, должно быть.
— У вас ещё есть вертолёты? — спросил, наконец, он, глянув на девушку коротко и снова повернувшись к пролому в дальней стене.
— Верто… что?
— Ну, геликоптеры… как их ещё… — несколько раздражённо бросил Александр, напряжённо всматриваясь в небесную синь.
— Геликоптеры? Что-то такое было в старых реал-видео, да и в виртах тоже. Оно, кажется, летать умело. Пару лет назад, когда вернулась мода на «милитари»…
— Летать, говоришь, умело… — пробормотал Волков, пропустив мимо ушей рассуждения о моде. Рокот между тем усилился многократно, и слышен был теперь явственно сопровождавший его сиплый свист. Снова качнулся под ногами пол, Ирис вздрогнула, ожидая нового взрыва, но его не последовало. Рокот тут же изменил тон.
— Сел, — подытожил Волков.
— Кто сел? Куда? Почему ты мне не отвечаешь? Это «оса»?
— Геликоптер. Была бы это «оса Итаки», мы бы с тобой уже не разговаривали. — Волков говорил торопливо, не отводя глаз от пролома. — Слушай, Иришка… Не нравятся мне ребята, которые с ходу лупят по супермаркету ракетой только для того, чтобы… Давай так: ты возвращаешься в бабл и сидишь там тихо, как мышка, пока я… Нет, это не годится. Нельзя так рисковать. Мы по-другому сделаем. Ты вернёшься в бабл, поднимешь его из ниши метров на десять, и будешь ждать…
— Нет, — отрезала мисс Уокер. — Я тебя здесь не оставлю.
— Говори тише. Я и не собираюсь здесь оставаться. Но мне нужно посмотреть, что это за ребята на вертолёте. Их мы в расчёт не принимали совсем, если окажется, что таких здесь много… В общем, я гляну на них только, послушаю, о чём говорят, и выберусь на крышу. Там ты меня и…
— Как ты выберешься на крышу? Лифт не работает, если в нише нет бабла, — шепнула Ирис, в надежде, что это изменит планы Волкова.
— Найду как, — отмахнулся тот. — Плевать на лифт. Всё, Иришка, действуй. Я пошёл.
Он скользнул к соседнему «переулку» отдела одежды, пригнувшись, и невысокая перегородка скрыла его. Глянув мельком на валявшиеся кучей разряженные манекены, Ирис подумала: «Ну, нет. Тихо, как мышка! Пока он… Я, может быть, тоже хочу посмотреть», — и, вместо того чтобы вернуться к баблу, двинулась следом за этим самонадеянным… «Ишь, раскомандовался… возвращаешься, сидишь тихо!.. Почему так тихо стало? Ага, рокота больше не слышно. Может быть, улетел этот его геликоптер? Жаль, я даже посмотреть не успела. А этот крадётся, пригибается… Сашка-дурашка. Нет, это нельзя так оставить! Какая наглость: сиди, говорит, тихо. Как мышка. Это я-то мышка?! Ну, Сашка-промокашка, я тебе сейчас… Что такое, кстати, «промокашка»? Главное, чтобы не ругательство. Вот что. Поверну-ка я в соседний ряд. И пойду-ка я быстрее, но только так, чтобы не услышал. И там возле пролома ка-ак выскочу! Чтоб у него сердце в пятки».
И мисс Уокер пошла, крадучись по соседнему ряду, ступая так тихо, как могла в непривычной и неуклюжей новой обуви на толстой рубчатой подошве. И всё шло очень хорошо, пролом приблизился, из него дохнуло свежей прохладой, запах гари почти исчез. Настроение Ирис заметно улучшилось. Выглянув из-за перевёрнутого стеллажа, она увидела спину согнувшегося в три погибели человека, явно игравшего в прятки. Ирис вспомнила, что собиралась напугать и выкрикнула весело: «Стой! Сашка-про…» — и в тот же миг поняла, что комбинезон у Волкова синий, а не пятнистый. И сам Волков блондин, а не брюнет. А когда человек, стоявший к ней спиной, выпрямился и повернулся резко, наставив на Ирис какую-то чёрную палку, она заметила, что ростом незнакомец существенно уступает Александру. Что же касается выражения лица… Палка в руке злобно оскалившегося коренастого субъекта полыхнула огнём, что-то хлёстко щёлкнуло о ближний стеллаж, Ирис услышала негромкий хлопок, потом с полки посыпались с грохотом банки, одна из них угодила девушке в спину. Говорят, страх — плохой советчик, но это не совсем так. Страх — плохой советчик для разума, но не для инстинкта. Так бывает иногда: разум уже сдался под напором неожиданных обстоятельств, но инстинкт только проснулся и навострил уши. Удар по спине консервной банкой — не бог весть какой несчастный случай, но всё вместе: запах гари, зверское выражение незнакомого лица, удар в спину, — все эти мелочи довершили превращение мисс Уокер в некое подобие дикой кошки. Без всякого участия разума она мгновенно пригнулась, крутнувшись на месте, и бросилась бежать, время от времени обрушивая за собой с полок лотки со всякой всячиной, чтобы тот, кто попробует догнать, споткнулся. И всё было бы очень неплохо, она вполне могла успеть к выходу на парковку до того времени, пока стрелявший в неё незнакомец сообразил бы, что догонять лучше всего по соседнему ряду, а стрелять и вовсе ни к чему, но вмешался всполошённый разум, он завопил истерически: «А как же Саша?!»
