Андрей Ливадный - Ксеноб-19
На месте подбора, во второй контрольной точке Антон остановил БПМ. Во-первых, надо было определиться куда двигаться дальше, во-вторых, Светлову показалось, что постоянные попытки связаться по коммуникатору со взводным наконец увенчались успехом.
Сквозь непонятные, накатывающиеся волнами помехи, действительно прорвался голос лейтенанта Крамера:
— Светлов, ты? Доложи, где находишься?
— Двенадцатый перекресток, считая от съезда в раскоп. Точнее сказать не могу, не работает система позиционирования.
— Что с отделением?
— Галич убит. Суханов тоже. Фриенбагер тяжело ранен. Федоровский и Фогель почти не пострадали. Об остальных сведений нет.
— Остальные со мной, — успокоил его Крамер. — Почему нет связи с Раневским? Ты ведь на его БПМ?!
— Капитан погиб…
На секунду в коммуникаторе воцарилась тишина, затем Крамер, все же нашел в себе силы говорить:
— Слушай меня, Светлов. Связи с «восьмисотыми» нет, но, думаю, они будут действовать по плану. Мы закрепились в центре раскопа, тут археологи возвели постройки огороженные периметром. Тебе сейчас нужно повернуть налево и два квартала двигаться по прямой. Увидишь бетонный забор. Повернешь направо, и вдоль периметра до ворот. Как понял?
— Маршрут принял. — Антон был рад полученным новостям. Оказывается, у остальных дела не так плохи. — Ждите, скоро будем.
…
Они успели миновать только один из кварталов, и это спасло их жизни.
Антон за секунду до события ощутил резкую тревогу. Машинально остановив БПМ, он открыл второй люк и выглянул наружу.
— Что? — Спросил Курт, не понимая причины остановки.
Над раскопом местами клубилась пыль, судя по вытянутым шлейфам остальные бронемашины спустились в раскоп, мгла, похожая на непонятную дымку, витала над сумеречной котловиной, и из-за этого не было видно машин прикрытия, но ровный гул в небесах действовал успокаивающе, подсказывая, что звено «восьмисотых» по-прежнему прикрывает потрепанную роту, теперь пилоты группы знали, что в руинах скрываются олонги, и церемониться на станут…
Антон не ошибся — сквозь эфемерное марево, приблизительно километрах в полутора от них показались контуры штурмовых флайботов.
Он хотел спуститься назад в кабину, чтобы побыстрее добраться до позиций взвода, когда взгляд заметил странное движение — часть руин как будто вздрогнула, некоторые, наиболее пострадавшие от времени постройки вдруг начали терять свои очертания… Антон и Курт одновременно ощутили сильную вибрацию, будто по руинам прошла волна дрожи…
В следующий миг не выдержавшие сотрясения, оседающие постройки выметнуло вверх.
Зрелище оказалось настолько внезапным и масштабным, что не поддавалось мгновенному осмыслению — площадь руин в несколько квадратных километров вдруг зашевелилась, но не очагами, а вся разом, будто из-под земли наружу стремилось вырваться нечто исполинское.
Через несколько секунд стало ясно — так оно и есть.
Антон, как и все остальные, видел хитваров только на картинках да компьютерных моделях, но поднимающееся из недр механическое чудовище нельзя было перепутать ни с чем — это действительно был хитвар, — одна из самых крупных и остававшихся до сих пор загадкой реликтовых механоформ, чей вероятный образ был воссоздан по найденным обломкам.
Пилоты группы прикрытия отреагировали немедленно — похожий на многокилометрового ската корпус хитвара еще не успел полностью появиться из-под скрывавшего его слоя земли, строения продолжали оседать и рушиться, пыль поднималась густым бесформенным облаком, а в очнувшуюся от тысячелетней спячки механоформу уже ударили первые ракетные залпы.
На миг Светлову показалось, что новый акт трагедии закончится, не успев начаться, сотни кустистых оранжево-черных разрывов хлестнули по площади, но это не остановило поднимающуюся в воздух механоформу.
Хитвар лишь увеличил скорость подъема и начал разворачиваться, стряхивая с себя остатки зданий.
Антона захлестнула волна настоящего ужаса.
Он много повидал за этот день, и теперь его не могла ввергнуть в шок встреча с сотней рагдов или несколькими олонгами, но это оказалось выше понимания, за пределами адаптивности человеческой психики, он десятым чувством осознавал, что спасения уже нет…
Хитвар развернулся, по раскопу теперь скользила его исполинская тень, казалось, она полностью затмила белый свет…
Антон в шоке наблюдал, как из чрева древней механоформы, словно струйки дыма, высачиваются стайки рагдов…
Дальше начался абсолютный кошмар.
Рагдов становилось все больше, уже не сотни, а тысячи сферических механоформ окружали поднявшегося на стометровую высоту хитвара, когда тот, закончив разворот, внезапно озарился десятками ослепительных вспышек.
Этой картины Светлов не забудет никогда: плазма ударила по группе прикрытия, от беспощадного удара не могла спасти ни броня, ни слабенькие энергетические поля боевых машин.
«К-800» словно горящие птицы падали в раскоп и взрывались, все происходило прямо на глазах, быстрее, чем это возможно описать, — еще секунда и второй залп плазмогенераторов хитвара накрыл центральную часть раскопа, где располагались выстроенные археологами здания временного лагеря.
Светлов отчетливо видел, как оттуда к мрачным потемневшим средь белого дня небесам ударили многометровые фонтаны похожего на магматические выбросы расплава — горела, плавилась земля, здания, все, что попало под удар плазмогенераторов исполина.
Не было больше ни надежды, ни цели, остался я только стынущий в груди ужас…
Рассудок Антона как будто выпал из нормального темпорального потока, — он потрясенно наблюдал, как медленно движется вал взрывной волны, ломая постройки, вздымая землю в тяжкой, вязкой судороге…
Его спас Курт, который не попал под смертельное наваждение, — он сам подался назад в кабину, и насильно, за ноги, втащил туда Светлова.
Секундой позже ударная волна настигла БПМ и, подхватив многотонную машину, понесла ее, переворачивая, сквозь иззубренные руины…
* * *Когда к Светлову вернулось сознание, хитвар, в окружении роящихся рагдов, медленно двигался на высоте двухсот метров по направлению к мегаполису.
Связи не было, коммуникатор не работал, но БПМ, несколько раз перевернувшись, в конечном итоге вновь встала на колеса.
Перекличка по внутренней связи показала, что все живы, только Клаус отозвался едва слышно, ранение у Фриенбагера было слишком серьезным, и он скорее бредил, чем отвечал внятно.
Лицо Курта Фогеля выглядело землисто-серым.
— Что теперь, командир?…
Светлов уже не мог думать, принимать взвешенных решений: боль, страх, отчаянье — все смешалось внутри, но посреди морального пепелища еще тлел робкий, безрассудный огонек надежды.
Он попробовал завести двигатель БПМ, и это удалось.
— Куда?! — закричал Фогель, когда понял, что Светлов разворачивает покалеченную машину к центру раскопа.
— Помолчи… — Сквозь зубы выдавил Светлов. — Мы не простим себе, если там остался кто-то живой. Мы не можем уйти…
— Ты спятил.
— Не дергайся Курт. Хуже уже не будет…
Фогель молча откинул люк, и полез наружу. Если налетят рагды, кому-то надо отстреливаться. Он не мог спорить с Антоном, потому что чувствовал, — им все равно не выбраться отсюда.
* * *Центр раскопа встретил их картиной тотальных разрушений. Бетонный периметр, о котором упоминал Крамер, был практически полностью уничтожен ударами плазмы. В огромные бреши поднявшийся ветер нес облака пепла, за которыми едва просматривались оплывшие от адских температур контуры строений.
Они не нашли живых, зато сумели подобрать еще два обуглившихся, но все еще подающих сигналы индикации контейнера со спасательными капсулами.
— Все поворачиваем назад. Будем прорываться к городу. — Светлов говорил мертвенным тоном, его рассудок больше не мог выдерживать страшных картин тотального разрушения и постоянно попадающихся на глаза свидетельств гибели людей.
Раскоп словно опустел после удара плазмогенераторов хитвара.
Антон не искал объяснения наступившей вокруг тишине, не думал, почему их больше не атакуют рагды или олонги, — он и так понимал, что все механоформы вслед за хитваром ушли по направлению к мегаполису.
Обратный путь был мучителен и страшен. Казалось, что БПМ движется слишком медленно, все происходило как в полусне или в бреду…
…
Черный лес встретил их глухой, молчаливой стеной деревьев. Сканеры планетарной машины не работали, и единственным ориентиром оставалась дорога, проложенная через чащобу.
Давно наступил вечер, но у горизонта, в том направлении, куда прорывались четверо израненных бойцов, растекалось бледное, зловещее зарево.
