Андрей Ливадный - Багровые небеса
– Об огневых точках не беспокойся. - Тем временем продолжал Бугаев, с уверенностью, истоки которой скрывались в глубинах его личного боевого опыта. - Работай, чтобы не творилось вокруг. Мы прикроем, если надо - заслоним собой. Только вырви коды управления, большего от тебя не требуется.
Вадим хотел возразить, но в сознании внезапно всколыхнулась дремавшая до поры ненависть к кибрайкерам.
Почему он должен проявлять к ним жалость? Люди без принципов, работающие исключительно за деньги, разрушающие сложнейшие, а порой - уникальные разработки ради получения «заказанной» информации. Бич виртуальных информационных сетей, извечные антиподы мнемоников, уж они-то не станут испытывать сомнений - просто уничтожат его разум, прояви Вадим толику нерешительности…
– Я понял лейтенант. - Рощин вышел из шлюзового тамбура, чтобы пропустить двигающиеся в автоматическом режиме бронескафандры.
– Начинаем по моему сигналу. - Предупредил Вадим. - Замок привода разблокирован, я подам дистанционную команду на отпирание.
– Хорошо. Сосредоточься. Наши жизни теперь зависят от тебя Рощин. Не лезь под огонь. Если возможно, оставайся тут, в тамбуре… - слова лейтенанта долетали до сознания, прорываясь сквозь первые мнемонические барьеры, которые Вадим устанавливал для защиты собственного разума.
Определить цель.
В принципе логика Бугаева не страдала изъянами, - можно брать любого из кибрайкеров.
Пойму по ответному удару. Кто слабее ответит…
Пять против одного. Вадим не испытывал страха - только неимоверное моральное напряжение. Баланс сил приблизительно равный. Рощин не преувеличивал своих возможностей, он тонко понимал психологию кибрайкеров, их кредо - молниеносная атака, к длительному противостоянию они не подготовлены психологически. Мнемоники же по специфике своей подготовки и последующей работы находились в постоянном контакте с защищаемыми структурами информационных сетей, и, как следствие, - испытывали непрерывный, длительный прессинг. Защита любого мнемоника выстраивалась, как глубоко эшелонированная оборона, которую сложно пробить мгновенным ударом.
Впрочем, кибрайкер так же в состоянии отразить несколько молниеносных ударов, но, как правило, лишь немногие из них способны выдержать многоуровневую атаку.
Сколько времени потребуется группе Бугаева для силового прорыва? Секунд пятнадцать-двадцать… Практически - вечность, по меркам субъективного восприятия мнемоника. Схватка в виртуальной среде обычно заканчивается за пять, ну, в крайнем случае, - десять секунд.
Я должен рассредоточить их внимание, распылить силы, не убить, а лишь оглушить, заставить сконцентрироваться на себе, иначе лейтенанту и его парням обеспечены места в психушке, где они будут влачить полурастительное существование, превратившись в пустые, недееспособные телесные оболочки…
Пять человек сидели в креслах, установленных поодаль друг от друга.
Помещение тонуло в сумраке, глаза кибрайкеров были закрыты, каждый сидел в расслабленной позе, полностью погрузившись в иную реальность, недоступную большинству людей без посредничества специальных средств и компьютерных мощностей.
Кибрайкеры не нуждались во внешних кибернетических системах. Кибермодули, подключенные в гнезда многочисленных имплантов, позволяли им осуществлять доступ к любому находящему в радиусе действия микропередатчиков устройству.
Входя в сеть, они не пользовались ее ресурсами, эксплуатируя каналы передачи данных исключительно для перемещения по виртуальному пространству. При этом генерацию личности обеспечивал разум кибрайкера, что делало их практически неуловимыми для систем слежения. Только мнемоник, обладающий равными способностями, мог успешно обнаружить и нейтрализовать хакера, который полностью отождествлял себя с сетью, становился ее частью, потоком импульсов, неотличимым от общего фона обмена данными.
Готовя мнемоническую атаку, Вадим, не осознавая того, комбинировал приемы, характерные для обеих сторон: в частности, он собирался использовать скудное оборудование изолированного зала для усиления эффекта внезапности и распыления сил противника.
Четверо кибрайкеров контролировали локационные комплексы древней военно-космической базы Альянса, пятый обеспечивал их прикрытие.
Именно он за несколько мгновений до атаки начал интуитивно ощущать глухое беспокойство.
Не обладая опытом мнемоника, он потратил несколько секунд, чтобы локализовать возмущение в виртуальном пространстве[22].
В следующее мгновенье в помещении вспыхнул резкий, режущий глаза свет, потолочные панели вдруг засияли так, что их свечение пробилось сквозь розоватый заслон плотно смеженных век кибрайкеров.
Произошел мгновенный сбой. Пятеро человек одновременно испытали чувство смертельной, но еще не осознанной опасности, источник которой оставался вне досягаемости их «внутреннего взора».
Рощин точно рассчитал реакцию противника.
Они подавили рефлекторное движение век, чтобы не ослепнуть от резкого света, и данное обстоятельство помогло Вадиму: мгновенный перехват управления одним из многочисленных фантом-генераторов, маскирующих данный зал от обнаружения, позволил ему произвести генерацию энергетических матриц, копирующих сигнатуру, характерную для боевых сервомеханизмов андроидного типа.
Это был жесткий, грамотно рассчитанный удар по психике.
Чего может опасаться кибрайкер, чей разум полностью погружен в виртуальное пространство?
Естественно, - физического воздействия на свое тело.
Еще мгновенье и количество сигнатур, имитирующих вторжение в зал боевых андроидов, удвоилось.
Естественная реакция кибрайкера, - перехватить управление потенциально опасными сервомеханизмами, - не увенчалась успехом. Удар не достиг цели, - на самом деле им следовало открыть глаза, справиться с ослепительным сиянием потолочных панелей, чтобы понять: рядом с креслами нет никаких дройдов, но до этого не дошло, - в смежном помещении, где располагалась аппаратура контроля за зонами гиперсферного всплытия, внезапно, гулко, недвусмысленно взвыли сигналы тревоги, и одновременно с этим проявился смутный энергетический контур четверых бойцов в бронескафандрах.
Атака, как казалось, шла с нескольких направлений, сигнатуры андроидов по-прежнему находились в двух шагах, поддерживая стойкое ощущение наиболее близкой материальной угрозы.
Один из кибрайкеров (это была девушка лет двадцати), не выдержав, открыла глаза.
Вокругчисто . - Раздался в сознании остальных ее ломкий голос, - против нас работает мнемоник!..
В соседнем зале уже вспыхнул скоротечный, ожесточенный огневой контакт.
Не понимаю!.. Я заблокировал системы бронескафандров! Кто ведет огонь?! ..
В оглушительном, непривычном для слуха грохоте очередей автоматического оружия тонули шипящие звуки лазерных разрядов. Ритм боя измерялся секундами. Грохот падающих, посеченных и оплавленных разрядами когерентного излучения бронескафандров, нисколько не умалил напряжения схватки, хуже того: грохот выстрелов приближается, в то время как защитные комплексы начали один за другим выдавать отчеты о критических повреждениях.
Кибрайкеры не видели противника. Датчики систем наблюдения транслировали сплошную засветку, как в тепловом диапазоне, так и на визуальных каналах. Их личные сканеры давали тот же минимум информации, а виной всему было несколько термических гранат, которые метнули в зал Бугаев и Мак-Милан, перед началом силового прорыва.
Спустя пять секунд после начала схватки внутреннее состояние кибрайкеров вплотную подошло к понятию «паника». Они готовили себя к отражению мнемонической атаки, но все оказалось иначе, в соседнем зале целенаправленно действовала группа хорошо подготовленных диверсантов, чьи импланты не реагировали на мгновенные, изощреннейшие попытки взлома, - продвижение нападавших прикрывал опытный мнемоник.
Вадим отлично знал психологию кибрайкеров. Он выигрывал секунду за секундой, сначала на ложных целях, и факторе внезапности, затем на глухой непробиваемой защите, о которую разбивались все попытки воздействия на разум бойцов группы Бугаева.
Он знал, что последует дальше.
Кибрайкеры - закоренелые индивидуалисты, не признающие коллективных усилий, ударят поодиночке, каждый по-своему стремясь пробить мнемоническую защиту, чтобы оглушить диверсантов и добраться до ненавистного мнемоника.
Рощин по-прежнему оставался в шлюзовом тамбуре, прилагая неимоверные усилия, чтобы сдерживать постоянные атаки. Он не видел происходящего в операторском зале, где Риган устанавливал заряд пластичной взрывчатки на массивный люк, преграждающий доступ в смежное помещение.
