Александра Турлякова - Возвращение домой
Прижимаясь спиной к стене, Джейк медленно спустился вниз. Одна из трёх две-рей висела, всем своим видом приглашая войти в квартиру. Опасливо прислушива-ясь и вглядываясь в полумрак, Джейк перешагнул порог.
Давно нежилое помещение, однокомнатная квартирка. Обои старые, по моде два-дцатилетней давности, бумазиловый пластик, такой, из которого сейчас сионийцы делают свои деньги. Приятно искрящийся в темноте рисунок. И пол, заваленный всяким хламом. Видно, что выехали хозяева отсюда давно, ещё до войны, и жили здесь небогато.
Джейк прошёл на кухню, а под ногами до боли в зубах хрустели осколки стекло-керамической посуды, куски искрошившейся потолочной лепнины, штукатурки, обоев и прочего мусора. Только шагнув за порог, Джейк сразу понял: здесь кто-то бывал уже. Уловил знакомый жилой дух. Люди появлялись тут недавно. Может, кто-нибудь из бродяг, таких же, как он сам, скрывающихся от новой власти.
Из окна в комнату сквозь грязный стеклопласт, выдержавший все бомбёжки, про-сачивался тусклый свет. В углу, где когда-то находилась раковина, из раскурочен-ной трубы на пол капала ржавая вода. У правой стены на большом куске стального листа чернел давно остывший пепел от небольшого костра — вот оно, подтвержде-ние ощущения недавнего присутствия, след обжитости этого жилища.
Конечно, хозяин может и вернуться, предъявить свои права, и убраться, скорее всего, придётся. Но сейчас Джейку было всё равно, он очень хотел спать, устал он смертельно, поэтому не думал над тем, что может быть. Просто уселся в углу, там, куда меньше всего падал свет из окна. Притянув к груди колени, обхватив их рука-ми, закрыл глаза.
Уже засыпал, когда вернулась боль, тошнота и страшный озноб. Новый приступ. Тело требовало дозу, требовало настойчиво, заявляя об этом непрекращающейся ломкой.
"Боже, и когда же это всё кончится?!" — Джейк со стоном запрокинул голову, больно ударившись затылком, но не почувствовал этой боли. Что́ она в сравнении с переживаемыми муками, когда каждый мускул тянет и выкручивает не хуже тех пыток на столе в лаборатории. А рядом с раздражающим однообразием капала вода из трубы: кап! — бух! Кап!!
Джейк стиснул зубы, сдавил виски ладонями, заглушая в себе крик, уткнулся ли-цом в колени. А боль не проходила, не хотела проходить, обещая недавние кошма-ры, их повторение и продолжение.
* * *Он открыл глаза резко, точно его толкнул кто, будто очнулся от тяжкого забытья. Моргнул несколько раз сонно. Долго не мог понять, где находится. А перед глазами всё ещё плыли обрывки недавних снов, больше похожих на наркотический бред. Вся жизнь проходила в ярких эпизодах. Он видел себя на Ниобе ещё ребёнком, видел своих родителей опять себя — уже курсантом. Потом пошли картинки с Гриффита. Они заслоняли собой прошлое. Служба в Армии, своя родная третья бригада, знакомые лица ребят. А потом сразу джунгли, капитан Дюпрейн и их ма-ленькая команда: Кордуэлл, Моретти и Алмаар. Многое вспоминалось, что-то туск-ло, как сквозь туман, что-то ясно, но самой яркой и самой болезненной картинкой встал момент расстрела. Снова, как со стороны, увидел себя бегущим напролом через лес. Как задохнулся и полетел вперёд от сильного толчка в спину. Как лежал потом, прижимаясь щекой к сырой земле, и видел совсем рядом шнурованный бо-тинок сионийского солдата. Чувствовал, что ещё жив, и хватал ртом воздух, но сглотнуть никак не мог, потому что горло наполнилось чем-то горячим, толчками заполняющим рот. Слышал голоса сионийцев, слышал оглушающий грохот оди-ночных выстрелов, и как совсем рядом, у самого лица, в рыхлую землю с шипением зарывались горячие пули. Кричать не мог, не мог остановить эту пытку ожидания смерти, ожидания того, что следующий выстрел окажется последним, окажется более точным.
Лёгкие и сердце словно кто когтями в клочья разрывал, боль дыхание перехваты-вала, застила глаза чернотой, заставляла цепенеть.
Боль, ужас, отчаяние и беспомощность — вся эта лавина чувств нахлынула позд-нее, когда вернулись все воспоминания, когда в памяти ожили все эти подробности, а сначала была только боль, даже страха перед смертью не было.
А теперь эти воспоминания до конца жизни останутся, никуда от них не денешь-ся, они будут всплывать из самой глубины время от времени. Вот, например, как сейчас, когда и так на душе, хоть волком вой с тоски.
Джейк потёр лицо ладонями и, всё ещё сидя с закрытыми глазами, прислушался к негромкому, на одной ноте шуму на улице. Насторожился, чуть привстал, перека-тившись на колени, осторожно глянул в окно.
По мутному стеклопласту со стороны улицы стекала вода, смывая пыль и остав-ляя мокрые извилистые дорожки. Дождь!
Такого Джейк совсем не ожидал и даже рассмеялся над своей излишней осторож-ностью. Приложив раскрытую ладонь к влажному стеклу, приблизил лицо, всмот-релся. Ничего не было видно, одна вода, льющаяся с неба, и через неё тусклым раз-мытым шаром покачивался фонарь аварийного освещения, привешенный к столбу как раз через дорогу. Если фонарь горит, значит, на улице уже ночь. "Ночь!" — Джейк вздохнул, снова сел на пол, представил всю эту мокроту на улице, и кухня вдруг показалась ему такой уютной. Никуда идти не хотелось, да и голова болела до сих пор, а вот тошнота улеглась, но пальцы всё ещё дрожали, мелко и противно, никак эту дрожь не унять.
Обхватив себя руками за плечи и опустив голову на грудь, Джейк закрыл глаза, пытаясь уснуть, но сон не шёл. Весь сон перебивало притупленное ощущение голо-да. Прислушиваясь к этому давно забытому чувству, такому естественному для всего живого в мире, Джейк улыбнулся усталой, но довольной улыбкой. Голод! Он отвык от него. Он не испытывал голода с тех самых пор, как начались допросы. Конечно, ему не давали умереть от истощения, его постоянно через внутривенные инъекции "кормили" питательным раствором. А позднее специальные медсёстры силой пичкали в его равнодушное тело пищевые концентраты, и никто особо не интересовался, хочешь ли ты есть.
А сейчас Джейк сразу вспомнил, в каком месте находится желудок. Голод! Ока-зывается, это так здорово, быть самим собой, а не жить по часам. Голод — это вер-ный признак начала выздоровления, превращения в себя прежнего. Вообще-то, Джейк не был уверен, что самостоятельно, без чьей-либо помощи, он сумеет спра-виться с наркотической зависимостью, имея только лишь гриффитскую выносли-вость, их удивительный иммунитет. Но теперь понял: справлюсь! Справлюсь! И выживу всем этим Марчеллам, Герверам и Фереотти на зло. Обойдусь без их гадо-сти. Но чтоб наркоманом?.. Нет! Такого не будет! Не будет…
Джейк вскочил на ноги. Его переполняли и радость, и восторг, почти счастье. Сейчас он был готов горы свернуть. Любого на своём пути. О, разве можно пере-дать эти чувства словами?! Вперёд! Прочь из этого города. В лес, к Кайне! К ней!..
И Джейк забыл про дождь, про многое забыл, поддавшись секундному порыву.
Вышел на улицу тем же путём, через лестницу. Немного постоял под дождём, раздумывая над тем, в какую сторону идти. Город он знал плохо, знал лишь, как по этой улице дойти до городского парка, как потом найти Космопорт.
Холодная вода стекала по лицу, а с подбородка уже струйкой — на рубашку. В момент он промок до нитки, даже в ботинках захлюпало, а под ногами — жидкая грязь и строительный мусор. Нужно идти куда-то или назад возвращаться, в свою разбомбленную квартирку, с сухим полом и с крышей, хоть какой ни какой над головой. Но он, упрямо двинув подбородком, пошёл по дороге вперёд, туда, где по его планам можно было выйти из города.
Шёл он уверенно, даже не спотыкаясь, и, чтоб не сбиться, — прямо по середине, где должна была проходить разделительная линия. После бомбёжек от криолита остались лишь куски, сейчас скрытые жижей и водой. По сторонам не смотрел. Да и что толку? Вокруг, куда ни глянь, чёрные окна уцелевших домов и несчастные остовы — разрушенных. Кое-где, раздирая чёрные тучи, вверх тянулись крючкова-тые сучья обгорелых деревьев, а ведь когда-то не так давно они были в цвету. Где она теперь, эта красота и тот аромат? На всё это и днём-то смотреть было больно, не то, что ночью…
А сейчас под дождём начинало казаться, что сам Господь отвернулся от этого мира, лишил его красоты, а людей вместо разума наделил безумием и жаждой са-моуничтожения. И ливень этот так не кстати…
И куда она подевалась, та недавняя радость, подумал Джейк с тоской. Отчаивать-ся он пока не собирался, он, наоборот, приободрился, выйдя на ровное покрытие, уцелевшее, несмотря на все налёты. А как по нему идти хорошо! Криолит, он всю влагу с себя сгоняет. Нет на нём луж, только кое-где в неглубоких разломах хлюпа-ла вода.
А над головой стали появляться фонари, освещающие улицу, и тогда до Джейка дошло, что идёт он совсем не в ту сторону, идёт он к центру. Аж остановился, оза-даченно оглядываясь. Так не хотелось идти назад, очень не хотелось. Может, по-этому он, увидев впереди мигающие зазавные огоньки ночного бара, не стал особо раздумывать, а просто шагнул навстречу этому мирку, резко контрастирующему с действительностью.
![Сергей Минцлов - Приключения студентов [Том I]](/uploads/posts/books/22840/22840.jpg)
