Александра Турлякова - Возвращение домой
— Прекрасно! Одно удовольствие слушать! — главнокомандующий остановился посреди комнаты, перевёл искрящийся яростью взгляд на Гервера. Тот сидел за столом и с беззаботным видом рисовал что-то на обратной стороне чернового листа своего отчёта. — А ЧТО скажете вы, как ответственное за него лицо?
— Ну-у, вообще-то я имел освобождение до конца сегодняшнего дня, — напомнил Гервер как бы невзначай, снимая с себя всю ответственность за произошедшее. — И удивлён не меньше вас, господин главнокомандующий… Побег этот, в принципе, был невозможен… Я его, правда, не видел дней пять, но, если судить по последним анализам, сбежать он не мог. Здоровье не позволило бы…
— Но ведь он же сбежал! Сбежал!! — выкрикнул Марчелл. — И меня не волнует, по-чему он не мог этого сделать! Я хочу знать, ка́к он это сделал! И кто ему помог!
— Фактов, подтверждающих помощь извне, пока нет. Но мы прорабатываем и эту версию. — Осторожно вмешался в разговор начальник охраны. Марчелл смерил его взглядом, отвернулся и снова заходил туда-сюда.
С минуту все молчали, но Марчелл нарушил эту тишину горестным отчаянным восклицанием:
— Почему?! Почему я только сейчас узнал об этом? Через два часа!.. Хватились его в восемь, — взгляд на Гервера в ожидании подтверждения, — а сообщаете мне лишь сейчас, — глянул на наручные часы, — когда до десяти вечера осталось три минуты. Мы потеряли два часа времени… Драгоценного времени, заметьте! А сейчас, на ночь глядя, он забьётся в какой-нибудь угол — и ищи его!
— Ну, мы сначала проверили всё у себя. Обыскали, допросили… — начальник охра-ны даже оправдывался с достоинством, оскорблённо поджав губы.
— Да? И что же вы можете мне теперь сообщить? Каков результат вашей двухчасо-вой работы? — Марчелл искрил, как наэлектризованный, с ним в таком состоянии лучше не спорить.
— Пижама в камере не найдена… Значит, он не мог далеко уйти. На человека в пижаме, особенно на улице, сразу обратят внимание, — высказал довольно интерес-ную мысль начальник охраны. Но Марчелл перебил его, спросил, явно издеваясь:
— И что, ваши доблестные охранники не заметили человека в пижаме?
Он прошёл через весь комплекс, воспользовался одним из дополнительных выхо-дов, не имевшим камер наблюдения, преспокойненько убрался — и никто! ничего! не заметил! Никакого подозрения ни у кого не возникло! Вам не кажется, что это уже из разряда библейских чудес?! Этакие вмешательства ангела?! Но ведь перед нами не апостол Павел, а обыкновенный человек. Как я или вы!.. А он исчез без следа! Фьють — и нету!
Марчелл рассмеялся, постоял немного, думая над своими же словами, добавил уже без смеха:
— Как ветром сдуло нашего героя. Гвардейца нашего, чёрт его возьми!
Вы мне теперь, господа, скажите, как его искать в этом проклятом городе? Как? — крутанувшись, посмотрел поочерёдно сначала на Гервера, затем — на начальника охраны. Стоял, уперев руки в пояс брюк, и дышал глубоко, стараясь успокоиться. Грудь под белоснежной рубашкой ходила ходуном.
— Можно объявить его в розыск. Пообещать вознаграждение, — предложил началь-ник охрану несмело. — Из города ему всё равно не уйти. Объявится рано или позд-но…
— Лучше бы, если рано, — усмехнулся Марчелл. — Он должен быть здесь, перед мои-ми глазами, до начала переговоров. Поэтому действуйте, господин Кейслер, под-ключайте все силы. У вас ОВИС под рукой. И вся ночь впереди…
Начальник охраны поднялся, заторопился уходить, Марчелл приказал вдогонку:
— Имейте в виду: завтра утром все стены должны быть оклеены… А фото его про-гоните в ночных новостях.
— Хорошо, господин главнокомандующий, — кивнул Кейслер. — А обозначить его как?
— Да хоть как! — крикнул Марчелл. — Мне всё равно, кем вы его назовёте. Маньяком, серийным убийцей, психопатом?! Мне абсолютно плевать! Главное, чтобы его по-иском заинтересовались все… И на награду не скупитесь…
— Он может объявиться куда раньше, — сказал Гервер, когда они с Марчеллом оста-лись в кабинете одни. — Он ведь теперь законченный наркоман. Ему нужна доза. Край — через восемь часов после последнего укола. А этот срок истёк уже часа два как. В восемь вечера — его время. В восемь!
Он выберется сам, куда бы ни спрятался. Ему нужны будут деньги или препарат. Нужно всего навсего усилить посты по всему городу, взять под охрану все аптеки и больницы. Он объявится, господин главнокомандующий, обязательно…
Если удастся загнать его в угол, лишить всякой возможности, он сам приползёт сюда и будет просить, чтоб его обратно вернули в тёплую чистую комнату с укола-ми точно по часам. Поверьте, полицитамин — это уже на всю жизнь…
* * *Но далеко он не ушёл, его скрутило совсем рядом, в городском парке. Сначала сильно рвало всем выпитым и съеденным в баре. Тошнило до кровавой пены, до горечи во рту. Всё нутро выворачивало с жуткой болью, до алых кругов перед гла-зами.
От слабости, от дрожи в коленях он не удержался, упал у какого-то куста прямо в траву. Плохо было так, что лучше было бы, наверное, умереть прямо здесь, в этом парке, на этом газоне. Но он не умер, а просто потерял сознание. Видимо, измучен-ное больное тело только так и смогло получить долгожданный отдых…
…Вернулся к действительности лишь под утро. Долго лежал, не шевелясь, слу-шая, как гулко в виски стучится кровь, как при каждом толчке оживает головная боль. Даже моргать было больно. Но боль эта возвращала ощущение реальности, ощущение вернувшейся жизни и ясного сознания.
Лежал, уткнувшись лицом в согнутую в локте руку, поверх рукава правым глазом следил за тем, как по травинке вверх ползёт крошечная букашка, жучок какой-то с длинными, постоянно двигающимися усиками. Чёрный, с беленькими точечками. Неприметная козявка. На такую никогда бы внимание не обратил. Пройдёшь, на-ступишь — и дальше пойдёшь.
А в памяти вдруг всплыли слова Кайны: "Всё живое жизнь любит… Любит и к солнышку тянется…" Вспомнил её лицо в тот момент, и улыбку, когда ей на паль-цы села нарядная бабочка, как улыбалась она задумчиво, с поражающей его нежно-стью, поворачивая руку осторожно, боясь спугнуть хрупкое насекомое.
Всё! Хватит! Нечего жалеть себя, несчастного! Нечего плакать! Ещё и помирать собрался!.. Ещё чего!.. Слабак!
Поднялся одним рывком, встал на ноги. Перед глазами весь мир кувыркнулся: зелень вокруг, серое предрассветное небо над головой. Джейк зажмурился, справ-ляясь с подступившей тошнотой. А потом огляделся вокруг. Удивился, как сильно трава истоптана, не мог он сам так сильно здесь топтаться. Заподозрив неладное, стал проверять карманы: точно! Потрошил кто-то! Сволочь какая-то!.. Все карманы пустые. Ни денег, ни документов. Только в левом кармане брюк брякнула тоскливо нетронутая мелочь. Сдача после вчерашнего похода в закусочную по пути в Космо-порт.
— М-да! — Вздохнул, пересчитав то, что даже ночное ворьё не заметило. О билете и речи быть не может, здесь и на обед-то не хватит. — Вот это да!
Крутанулся, отчаянно и беспомощно озираясь по сторонам, будто те, кто взял деньги, ждали его поблизости.
— Сволочи!.. Уроды!.. — выцедил сквозь стиснутый зубы. Злился, но что толку? А потом подумал с невольной жалостью к самому себе: "Да-а, ну и укатали же тебя, дружок… Попробовал бы кто раньше к тебе, спящему, подойти? Руки бы вырвал… А теперь? Все карманы вывернули — и хоть бы что!.. М-да! Что ж делать-то теперь? Уехать на Ниобу не получается, даже пробовать не стоит. Если только рискнуть и рвануть из города? Через все кордоны?.. Проклятый город!.. Ты — одна большая ловушка, ничем ты не отличаешься от той камеры в Центре. Только там четыре стены, а здесь… Здесь тоже куда ни ткнись, везде одна стена…
Наверно, и в розыск уже объявили…
Джейк устало вздохнул, и, брякая мелочью, медленно пошёл по дорожке парка. Когда-то давно по такой же дорожке этого же парка шли его родители, теперь шёл он сам. Шёл, не зная куда и зачем…
* * *Он, как дикое животное, получившее серьёзную рану, искал себе укромный угол. И поиск такого угла увёл его на окраину города. Здесь, среди развалин, похожих одна на другую, Джейк приглядел себе хорошее, как ему показалось со стороны, местечко.
Дом, пострадавший от взрывной волны. Провалившаяся крыша, осевшие пере-крытия, лишь первый этаж и, скорее всего, подвальные помещения остались нетро-нутыми. Через груды мусора к узкому пролому в стене Джейк пробрался, провали-ваясь почти по щиколотки, вымазал брюки и в довершение ко всему порвал рубаш-ку. Зацепился правым рукавом за обломанный прут арматуры, заметил не сразу, дёрнулся — разорвал от локтя до манжета.
— Вот чёрт! — ругнулся сквозь зубы на свою же неуклюжесть. Протиснувшись впе-рёд, очутился на лестничной площадке. Верхний пролёт полностью завалило об-ломками и на нижнем валялись куски облицовки и штукатурки, сами перила про-гнулись кое-где почти до стены, лопнувшие прутья с коваными переплетениями в виде цветов опасно торчали во все стороны. Одним словом — опасное место.
![Сергей Минцлов - Приключения студентов [Том I]](/uploads/posts/books/22840/22840.jpg)
