Пётр Моршанцев - Эхо вторжения
— Возможно, ты и прав! Но хочу обратить ваше внимание на некоторые фактики, над которыми я долго думал, привлекая себе на помощь, как ты, Влади-мир, говоришь, некоторые познания, почерпнутые из научной фантастики. Других знаний у нас нет, а опираться на другую, пусть даже возможно, не совсем истинную базу знаний, нам просто необходимо! Даже если это все покажется вам бредом, я считаю необходимым ознакомить вас с теми выводами, что пришли мне в голову. — Сказал Николай, продолжая обдумывать, как лучше всего изложить весь объем, возможно, фантастических домыслов, которые варились в котле, под названием — его голова. — Рассмотрим события в городе, которые можно квалифицировать как инопланетное вторжение, начавшееся позапрошлым вечером, и попробуем разбить их на своеобразные этапы:
Первый этап, так сказать, начало — «Эпидемия» — поражению подверглось все население города, которое где-то с 20–00 часов 11 августа 1984 года находилось на улицах, то есть вне помещений. Со стороны землян — так сказать пассивное противодействие — люди скрылись в своих квартирах и оказались вне воздействия непонятных сил.
Второй этап — где-то после 22–00, власти начали предпринимать определен-ные шаги к упорядочению событий: осуществляли доставку населения, по каким-либо причинам оставшихся вне дома, по местам проживания и другим укрытиям. Была налажена уборка с улиц тел погибших людей, должны были приступить к обеспечению населения продуктами питания. В этот период по улицам курсировали машины скорой помощи, милиции, военных, часть грузового и пассажирского транспорта. Ключевые точки, такие, например, как железнодорожная станция и автовокзал, были взяты под контроль военными, экипированными в средства индивидуальной защиты. В кабинах автомобилей, автобусов и другого транспорта, люди находились в относительно герметичных местах, и также не пострадали. В этот же период армия и милиция в средствах индивидуальной защиты преспокойно могли передвигаться по городу и без какого-либо транспорта, то есть, находились вне укрытий и оставались в добром здравии.
Этап третий — его начало около 23–00 12 августа — я могу только предположить, функционирование какого-то прибора, основанного на неизвестных нам принципах, генерирующего какое-то излучение. Под воздействием этого излучения, опять таки, предположительно, у людей, находящихся вне помещений, но облаченных в индивидуальную защиту, в организмах начали нарушаться межклеточные связи и после мгновенной смерти их тела обращались в ту ужасную слизь, примеры которой мы могли наблюдать все. Но наряду с этим, сильным точечным воздействиям поражению подверглись места скопления армии, милиции и другие объекты, где могли быть сосредоточены какие-либо силы сопротивления. Причем при этом точечном воздействии, не помогли спастись даже здания. Результат мы можем наблюдать и здесь, стоит лишь пройтись по казармам…. От этого воздействия в таких местах можно было уцелеть лишь в таких бункерах, в каком мы сейчас находимся. И даже в этом я не уверен.
— А у меня вопрос? — Владимир, как в школе поднял правую руку, — Почему мы с тобой, долгое время шлялись по городу только в химкомбинезонах и противогазах, и до сих пор дышим, да и не расплываемся в слизь, слава богу, конечно!
— Мы с тобою, даже сначала ты один, и лишь потом мы вместе, высунулись на улицу уже после того, как это воздействие закончилось, и мы оказались вне внимания наших «милых гостей», то есть наступил четвертый этап — формирование купола в том жестком виде, который мы имеем сейчас. Кстати, допускаю, что сейчас на улицах можно находиться даже и без химзащиты. Лично я также думаю, что купол существовал с самого начала, но на ранних этапах он был полупроницаем и прозрачен, и лишь после того, как улицы опустели полностью — его сделали полностью непроницаемым, ни для солнечного света, ни, возможно, для находящейся за куполом, внешней атмосферы. Да, да! Возможно, нам скоро будет нечем дышать! В совокупности с отсутствием энергоснабжения, водоснабжения и прочих видов обеспечения, считаю, что город обречен на вымирание, даже в том случае, если более никаких других действий не последует. Достаточно курсирующих по улицам «черепах», чтобы никто не высовывался на улицу и тихонько погибал без воды, пищи, а потом и воздуха. Но дальнейшие действия последуют, не знаю только какие.
— Но зачем им нужна темнота? — Спросила Марина.
— Возможно, она для них или естественна, или просто не мешает осуществлять все, что им потребуется, в то время как нам, землянам, без освещения жить весьма затруднительно, причем при наличии именно такой, глубокой тьмы. И, наконец, подходим к сути всех явлений — это, безусловно, вторжение. Но вторжение своеобразное. Во-первых — события развивались стремительно, хотя еще и не закончились — всего двое-трое суток; во-вторых — все действия пришельцев носят методичный, постепенно углубляющийся по своей силе, характер — как только замечается, что предыдущий шаг не принес полного успеха, следует следующий шаг — основная цель — уничтожение людей. В то же время, особенной изобретательности, если хорошенько подумать, не наблюдается. Похоже на дежурный набор мер и методов.
И в третьих — опять же, по моему глубокому убеждению, именно эта методич-ность, лишенная фантазии, меры воздействия, применяющиеся, я бы сказал, с некоторой задержкой в реагировании, говорит о том, что вторжение осуществляют не разумные существа, а киберы, компьютеры, машины, если их так можно на-звать! — Закончил Николай свою, довольно долгую для обычного времени, речь, рожденную после долгих раздумий. — Уф! Кажется, все сказал! Теперь прошу подумать о том, что я упустил. А высказываться будете потом, когда я высплюсь! — С шутливым поклоном он обратился к Марине. — Не позволите ли мне занять одну из трех коек в соседнем помещении, хотя бы часика на три? — После горячего душа, плотной закуски и, особенно, длинной речи, подобных которой Николай никогда не произносил, он чувствовал такую слабость, что казалось, не приложи сейчас же голову к подушке, то отключится даже стоя. — А уж потом будем думать, что же нам конкретно делать!
Сон сморил Николая в то же мгновение, лишь только он накрылся одеялом. Сон без сновидений. Сколько длился этот здоровый сон, Николай определить не мог, но вот плавный переход его в сновидение, он ощутил явственно. Он был весьма реалистичным, хотя Николай прекрасно понимал, что это именно сон. Он шел по улице, и ноги его не чувствовали земли, не слышно было и звука шагов. Глаза с трудом различали в серой непроглядной мгле, заполнявшей улицу, очертания зданий по обеим сторонам улицы. Эта туманная мгла не была такой плотной, как уже ставшей привычной чернота. Сквозь нее хоть что-то можно было увидеть. Постепенно Николай начал узнавать местность. Он медленно продвигался по улице имени одного из пролетарских писателей, пересекавшей площадь имени пролетарского вождя. Николай направлялся именно в сторону площади. Чувство опасности заставляло его продвигаться осторожно, держась правой стороны и почти прижимаясь к стенам зданий. Ноги, как часто бывает во сне, заплетались, и он с трудом поднимал их, чтобы перешагивать низкие чугунные изгороди, обрамляющие чахлые цветники с редким невысоким кустарником. На нем был уже порядком, надоевший комбинезон и противогаз, но неприятных ощущений, как если бы это было на самом деле, Николай не испытывал. На плече ощущался невесомый автомат с подствольным гранатометом.
Мучительно медленно Николай приближался к площади. В голове приглушенно слышался мерный звук метронома, как бы указывая на то, что времени у него нет — счет идет на секунды. Оставались секунды… до чего? Во сне он никак не мог этого понять. Мысли текли медленно и тягуче. Звук метронома плыл, воспринимаясь растянуто, словно замедленное эхо. Психика ощущала гнетущее давление. Николай чувствовал, что должен сделать что-то очень важное, но что именно никак не мог вспомнить. Прижимаясь к стене здания, в котором он узнал аптеку, с большими, темными сейчас витринными окнами, Николай с мучительными усилиями поднимал ноги, к которым словно были привешены свинцовые гири. Остерегаясь неизвестной опасности, он, наконец, выглянул на площадь. Здесь было немного светлее. Голубовато-белый, приглушенный свет исходил от непонятной сложной конструкции, очертаниями больше всего похожей, упрощенно, на две сложенные верхними кромками, тарелки, сферических очертаний, отливающей серебристо-синим металлом. Конструкция висела в метрах восьми-десяти над поверхностью. Только теперь в сонную голову Николая проникла догадка-узнавание. Летательный аппарат пришельцев — вот, что он видит. Наяву Николаю его видеть не пришлось, он представлял его только по рассказам Владимира. Но сейчас он видел его так, словно бы и не во сне. От-четливо различались сложные сферические обводы корпуса, местами, сияющими неярким, словно отраженным, только неизвестно от чего, светом.
