Стивен Бакстер - Бесконечный Марс
Был здесь и землеметр, хотя Лобсанг и предупредил Джошуа, что не собирался сегодня переходить в последовательные миры – лишь путешествовать по Базовой Земле. Они должны были пролететь вдоль федеральных трасс – 84-й, 86-й и 15-й, примерно на северо-восток, и посмотреть на новую кальдеру Йеллоустоуна.
– Там такой видок, Джошуа, – заметил ему Лобсанг. – Кальдера. Даже опытным путешественникам из Верхних Меггер нравится. А ведь это здесь, на Базовой. Даже подумать страшно.
Он – или, точнее, его передвижной модуль – сел рядом с Джошуа, в оранжевом облачении, с бритой головой и довольно неподвижным, как заметил Джошуа, лицом. Да и способность к непринужденным разговорам у него не улучшилась. Но тем не менее они встретились.
Джошуа бережно держал кофе, который был бесконечно крепче и душистее, чем тот, что ему подали в Твин-Фолс, и смотрел вниз на чистую трассу – черную полосу, разрезавшую сероватую местность.
Между сохранившимися поселениями двигалось несколько грузовиков и еще – коляски с лошадьми, словно они смотрели на какой-то музей под открытым небом. И велосипеды, по крайней мере, на подступах к городкам. И даже будто бы сани, запряженные собаками, тоже рассекали сугробы.
– Ну и видок, – сказал он. – Лет десять назад в такое бы никто не поверил.
– Действительно. Кажется, климатические пояса вдруг сместились на тысячу миль к экватору, с севера на юг. Так что, скажем, в Лос-Анджелесе теперь климат такой же, как до извержения был в Сиэтле.
– Знаю. Я там был. Местные просто терпеть не могут этих дождей и туманов.
– А сам Сиэтл больше напоминает Аляску. Бо́льшая часть планеты, к северу или к югу от сороковой широты, попросту брошена из-за льдов. Канада, Северная Европа, Россия, Сибирь – везде пусто: страны рухнули, народ перешел, древние города все заброшены, кроме самых стойких. Нельсон Азикиве мне сказал, что в Британии сейчас мало кто есть – только команды собирателей с Ближних Земель, которые пытаются спасти культурные ценности.
– Нельсон Азикиве?
– Один из моих друзей, Джошуа. Ты с ним, кстати, встречался в моем заповеднике в Мэдисоне на Ближней Земле – в день извержения. И вообще-то я хотел бы, чтобы вы с ним вместе участвовали.
Джошуа не ответил. «Друзья» значит «активы». Иногда он чувствовал себя таким «другом» для Лобсанга, каким пешка на шахматной доске была для гроссмейстера. Но и несмотря на это, позже он обычно обнаруживал, что все равно исполняет прихоти Лобсанга.
– Политическая картина Базовой Земли существенно изменилась, – сказал Лобсанг. – Теперь балом правят Южная Европа, Северная Африка, Индия, Юго-Восточная Азия, Южный Китай – даже Мексика и Бразилия, которая эксплуатирует последние остатки тропических лесов, чтобы потом отдать Амазонию под сельское хозяйство и добычу полезных ископаемых. Можете себе представить, какая сейчас идет борьба за позиции в этом новом порядке?
Китай несколько отделен от своих последовательных копий по сравнению с Америкой и ее Эгидой, но на Базовой Земле китайцы весьма сильны.
– Ну и удачи им.
– А вот Базовая Америка повержена. Думаю, тебя это не столь беспокоит, раз уж ты живешь в Черт-Знает-Где.
Джошуа нахмурился.
– Ты чертовски хорошо знаешь, что я там больше не живу, Лобсанг. Я не был там уже несколько месяцев. Ты же посылал Билла Чамберса, чтобы вызвать меня из моего последнего «творческого отпуска», разве нет?
– Я надеялся, что ты мог бы прийти к примирению с Хелен.
– Значит, ты не знаешь Хелен. Думаю, все время, что я провел здесь на Базовой после Йеллоустоуна, стало последней каплей – даже при том, что она знала, что это правое дело. По ее мнению, я никогда не мог найти верный баланс между домом и…
– И зовом Долгой Земли. Двумя сторонами твоей натуры.
– Вроде того.
– А Дэн?
– Ну, я вижусь с ним, когда только есть возможность. Он хороший парень, тринадцать лет, а уже выше меня.
– И все же ты уходишь в свои «творческие отпуска»… Как рука, кстати?
Джошуа поднял протез левой кисти к горлу, сделал вид, будто душит себя и пытается ее оттолкнуть.
– Бывают хорошие дни, бывают плохие.
– Я мог бы сделать тебе что-нибудь гораздо лучше, знаешь ли.
– С тобой внутри? Без обид, Лобсанг, но нет. – Он протянул свою кружку. – У нас что, закончился кофе?
Корабль двигался неторопливо. Лишь вечером они оказались над Айдахо-Фолс, что находился милях в восьмидесяти от кальдеры. Там Лобсанг сказал, что нужно остановиться на ночевку.
По просьбе Джошуа Лобсанг посадил корабль, и они спустились на землю, быстро отойдя от гондолы с ее нагретым воздухом, хотя Лобсанг и настаивал, что стоит вернуться на судно до наступления темноты.
– Здесь сейчас много бандитов, Джошуа.
Джошуа шел бок о бок с Лобсангом по дороге, занесенной льдом и пеплом и усеянной такими крупными глыбами пемзы, что трудно было поверить, что какая-то сила могла заставить их преодолеть по воздуху и восемьдесят ярдов, не говоря уже о восьмидесяти милях. Воздух был обжигающе холодным, и Джошуа ощущал это на щеках, носу и лбу – то есть всеми местами, что не были скрыты его зимним обмундированием.
Он подошел к вялому ручейку. Вода в нем была серая от пепла, а стволы деревьев, росших у берегов, – серо-коричневыми. Зрелище выглядело жутковато, особенно после захода солнца, когда все погрузилось в медный свет. И вокруг стояла тишина. На трассе никого не было в пределах многих миль, но и сама природа казалась усмиренной. Джошуа осмотрел тонкие стволы мертвых сосен, но звуков птиц оттуда не доносилось.
– Тихо тут, – заметил он Лобсангу.
Передвижной модуль был в арктической одежде, как и он сам. Дыхание Лобсанга, явно подогреваемое и увлажняемое каким-то внутренним механизмом, выходило с довольно убедительным, даже совсем правдоподобным паром.
– Для меня мир еще тише. Столько заброшенных сетей и узлов связи… Для меня, Джошуа, он превращается в Тулкандру[19].
Джошуа понял, о чем речь.
– Безмолвная планета. Зачем ты привел меня сюда, Лобсанг?
– Как голова?
– Ну конечно, тебе и об этом известно. Если так хочешь знать, сейчас болит сильнее всего. Я имею в виду, обычно я чувствую недомогание, когда оказываюсь на Базовой или приближаюсь к ней, но это еще хуже…
Он умолк и огляделся вокруг. Ему показалось, что он что-то услышал, что-то нарушило эту мертвую тишину. Какое-то движение украдкой. Волк, голодающий в промерзлой глуши? Медведь? Человек, какой-нибудь бандит, как его предупреждал Лобсанг?
Сам Лобсанг, однако, вроде бы ничего не заметил.
– Но сейчас по-другому, да? Твоя головная боль. Ты, должно быть, ощущаешь какие-то изменения, происходящие на Базовой Земле.
– Так ты тоже, верно? – буркнул Джошуа. – Что-то заметил, да? Признак чего-то. Иначе не стал бы меня звать.
– Верно. Признак чего-то – хорошо сказано. Чего-то неуловимого и трудно определяемого, но тем не менее несомненного для меня. Меня, до сих пор охватывающего весь мир, как бестелесный дух бардо, даже несмотря на мои поствулканические затруднения…
– И на что это похоже?
– Не важно. Это что-то настоящее, Джошуа. Слушай, ты меня знаешь. По крайней мере, я глубоко изучал человеческую глупость, которая подчас казалась почти фатальной.
– Как мы уже неоднократно обсуждали, – сухо заметил Джошуа.
– Ну, кое-что теперь изменилось. Судя по всему, это из-за Йеллоустоуна. Люди отреагировали или хорошо, или плохо. Но между героизмом и трусостью, благородством и продажностью, если посмотреть в целом – а я едва ли способен смотреть иначе, – кажется, что реакцию людей на Йеллоустоун можно охарактеризовать как поразительную вспышку того, что сестра Агнес однажды назвала «здравым смыслом».
И едва он произнес эти слова, в воздухе материализовалась фигура в оранжевом комбинезоне, с босыми ногами и бритой головой. Появившись, она уже летела в прыжке.
– А-а-а-а-ах!
– Не сейчас, Чойдже!
Но слова Лобсанга оборвались, когда пришелец обхватил ногами его шею. Лобсанг повалился на мерзлую землю – и, упав, он перешел и исчез, так что пришелец покатился по грязному снегу сам, испачкав свой оранжевый комбинезон в ́пепле.
У Джошуа был с собой пистолет, бронзовый, пригодный для перехода. Он всегда находился при нем. И не успел тот парень пошевелиться, как Джошуа выставил оружие перед собой, взявшись двумя руками и широко расставив ноги.
– Я знал, что за нами кто-то следит. Я тебя слышал. Ни с места, кузнечик.
Тут рядом появился Лобсанг, тяжело дыша и с порванным на шее одеянием.
– Все нормально, Джошуа. Мне ничего не угрожает. Просто…
– Хэ-э-э-эйя!
Лежащий на земле парень сделал что-то вроде сальто назад и, снова взметнувшись в воздух, бросился на Лобсанга. Но тот кувыркнулся вперед, и пришелец пролетел мимо. И в этот раз нападавший перешел сам, прежде чем удариться о землю.
Лобсанг выпрямился, переводя дыхание.
