Линда Эванс - Приблуда
— Боже правый! — В бесплотном голосе Джиффорда Бида отразилось то же самое ничем не прикрытое потрясение, что ощущал и Скотт, лично видевший невероятные деяния, совершенные его маленьким древесным другом в его отношении. — Ты сказал, что древесный кот был с тобой с тех пор, как ты пришёл в себя?
— Ага.
— И его там не было, прежде чем ты упал и ударился головой?
— Нет. По крайней мере, его не было там, где я мог бы его увидеть, поскольку я весь день высматривал признаки присутствия древесных котов. Очнувшись, я обнаружил себя лежащим, распростёршись, на валуне лицом в сети. Ещё он отрезал часть моего рукава, чтобы затянуть повязку вокруг ран на голове. Вероятно, тем самым, спася меня от смерти от кровопотери.
Шорох над головой привлёк внимание Скотта. Он крепче сжал запасной коммуникатор и потянулся за ружьём. И тут нахлынули надежда и радость столь интенсивные, что это изумило его, а знакомая кремово-серая тень метнулась вниз между ветвей. Древесный кот слетел со ствола частокольного дерева и легко спрыгнул рядом с ним. Кот положил одну лапу на руку Скотта, а другой нетерпеливо ткнул вниз по реке.
— Мяу!
— Скотт? — Коммуникатор трещал от диких помех, наводимых приближавшимся штормом. — Что это был за звук?
— Это древесный кот, — прошептал охваченный благоговением Скотт. — Он вернулся. И он указывает в сторону моего аэрокара. Боже мой, наверное он забрался на дерево и увидел его!
— Ну, если он говорит тебе пошевеливать задницей, то тебе лучше прислушаться. Этот шторм — настоящий монстр и твой транспондер прямо у него на пути. Мы ожидаем сильный ветер, крупный град и больше молний, чем ты когда-либо желал понаблюдать с близкого расстояния.
Учитывая уровень помех, шумевших в приёмнике, это удивления не вызывало.
— Ладно. Сделаю что смогу, Джифф.
— О’кей. Первым делом надо зафиксировать лодыжку, наложить шину из чего-нибудь, что найдётся под рукой.
Скотт порылся в рюкзаке и вытащил ленту из пластигласового волокна и несколько секций разобранного удилища, всегда имевшиеся у него про запас. С кружащейся от боли в черепе головой Скотт подтянул колено, чтобы можно было дотянуться до пульсирующей лодыжки, и попытался приложить к ней секции удилища и обмотать всё это пластигласовой лентой. Немедленно выяснилось, что для этого ему понадобится примерно четыре дополнительные руки, а имевшиеся в наличии дрожат так сильно, что почти бесполезны. Древесный кот склонил голову к плечу, наклонил уши вперёд, изучая жесткие секции фиберглассового удилища, продолжавшие валится из рук Скотта, и тихо мяукнул.
Ловкими четырёхпалыми ладонями с сильными противопоставленными большими пальцами древесный кот подхватил разобранные секции и крепко прижал их к лодыжке Скотта, задействовав все четыре передние лапы, чтобы удерживать их на месте. Глаза Скотта внезапно защипало.
— Спасибо, дружище, — пробормотал он, отделяя конец ленты от мотка и обматывая ею лодыжку дрожащими руками.
— Что делает древесный кот? — нетерпеливо спросил Джифф. Скотт знал, что Джиффорд Бид будет тщательно записывать их беседу. Теперь, когда он знает, что в деле замешаны древесные коты — хотя бы на тот случай, если Скотт не вернется, чтобы доложиться ксенологам.
— Он...
Скотт запнулся, не сказав “он прижимает секции моего запасного удилища мне к лодыжке, чтобы я мог их примотать лентой”. Шестое чувство только что выдало самое мощное из всех когда-либо полученных им от подсознания предупреждений. Очевидно разумная, спасительная помощь, оказанная способом, потребовавшим всплеска изобретательской интуиции, очень похожего на найденное котом решение как не дать ему утонуть, позволило Скотту в значительной степени постичь разумность древесных котов. “Ты можешь использовать каменные инструменты, маленький друг, но к твоему разуму слово “примитивный” не относится. Стефани Харрингтон была права на этот счёт, и, может быть, есть многое, о чём она не рассказала, если верна хотя бы половина того, что мне подсказывает на твой счёт интуиция. Ксенологи не получили ключа к разгадке, так ведь? Таких сведений они не получали, на самом-то деле даже ничего отдалённо похожего. И, может быть, маленькая Стефани права, что держит рот на замке, когда вокруг неё крутятся ксенологи. Ты умён и заботлив, а сколькие из нас, людей, готовы воспользоваться тем, что ваша технология состоит из каменных ножей и кремнёвых огнив?” Ну, если Скотт выберется из всего этого, отнего никто не узнает, насколько умным проявил себя этот древесный кот. Лучше пусть они ошибаются в сторону осторожности, не будучи уверенными, что могут и чего не могут древесные коты, чем воспользуются ими так, как человечество поступало практически с каждой встретившейся на его пути аборигенной популяцией просто потому, что знало, что может это себе позволить.
Но это не удержит Скотта от желания узнать всё, что только возможно о данном конкретном древесном коте. Несколько хорошо информированных и неболтливых людей могут принести древесным котам гораздо больше пользы в политическом, социологическом и юридическом смыслах, чем несколько бюро исполненных благих намерений ксенологов. Стефани Харрингтон было только одиннадцать лет. Скотт МакДаллан же был взрослым и пользующимся уважением практикующим врачом широко раскинувшейся общины. Он многое сможет сделать, защищая этого древесного кота и сотни тысяч, возможно миллионы прочих. Если выживет, чтобы этим заняться. “Боже, насколько же больше я мог бы узнать о тебе, чего я мог бы добиться, защищая тебя и твой род, если бы у меня был шанс?”
Шанс этот был нужен, очень нужен Скотту.
К тому моменту, когда он намотал достаточно ленты, чтобы зафиксировать лодыжку, яркий свет послеполуденного солнца сменился зловеще сгущающимся сумраком. Ветер свистел и завывал в верхушках деревьев, а воздух насыщали запахи влаги и озона.
— Пора отправляться вниз по течению, — пробормотал он сам себе. — Надо добраться до аэрокара.
— Скотт? — голос Джиффорда Бида в приёмнике прерывался шумом помех.
— Да? — Скотт напрягся, вслушиваясь в помехи.
— ...шину на лодыжку?
— Да, наложил.
— ...стыль...
— Тебя плохо слышно, — сказал Скотт, непроизвольно взглянув вверх снова ощущая подступающий страх. — Повтори.
— ...костыль...
— Понял. Я постараюсь вырезать себе костыль, Джифф. Что-нибудь достаточно прочное, чтобы можно было опереться и доковылять до аэрокара.
— ...
Дело было неладно. Помехи от надвигающегося шторма были слишком сильны. Скотт закрепил коммуникатор на поясе, глубоко вдохнул и улыбнулся своему нервничающему другу, смотрящему на него снизу вверх яркими зелёными глазами. Затем подтащил себя поближе к стволу дерева, борясь с головокружением и приступом тошноты. “Господи Иисусе, не дай мне упасть. Не дай мне упасть и снова удариться головой”. Он сумел-таки выпрямиться, тяжело опираясь на дерево, открыл глаза и посмотрел вверх.
Ближайшие ветви были как раз в пределах досягаемости. Скотт нащупал вибронож, вынул его из зажима на поясе и включил. Его лезвие могло пройти буквально через любой известный материал и много усилий на то, чтобы отсечь часть ветви толщиной с запястье Скотта не потребовалось. Ветвь рухнула на землю, а Скотт выключил нож, осторожно сполз по стволу и пополз вокруг импровизированного посоха, обрезая боковые сучья и ветки.
Древесный кот тенью следовал за ним, с любопытством глазея на гудящее лезвие, но, к счастью, не попытался его коснуться даже усами.
— И что же ты должен об этом думать? — спросил Скотт, сознавая, что кот его не поймёт, но, почему-то, нуждаясь в общении с созданием, которое столь терпеливо старалось удержать его в мире живых. Также он отчаянно пытался удерживать сосредоточение, борясь не только с дикой болью в голове, но и с пугающей склонностью к затуманиванию сознания и потере контроля над разбредающимися мыслями. С учетом надвигающегося прямо на них шторма второй категории Скотт не мог позволить своему сознанию погрузится в туман и дать мыслям разлететься как пушинкам одуванчика на ураганном ветру. Поэтому он говорил с древесным котом, ползая вокруг упавшей ветви, отсекая боковые ответвления и придавая форму своему костылю.
— Знаешь, приятель, я не могу продолжать называть тебя “созданием”, так ведь? Держу пари, у тебя есть имя, но как же оно звучит на вашем языке?
Пока что единственными звуками, которые он слышал от древесного кота, были странное, перекатывающееся трелью подобие “мяу”, гудящее урчание и тихое ободряющее мурлыкание.
Продолжая работу со сводящей с ума медлительностью, Скотт обдумал эту проблему.
— Есть предложения? — спросил он своего спутника, который, по мере того, как Скотт продвигался на четвереньках, заботливо убирал с его дороги заострённые ветки и прутья, чтобы уберечь его от порезов и заноз. — Нет? Ну, ты выудил меня из воды, это так. Может быть, так я тебя и назову, приятель. Фишер* [позволю себе ещё раз напомнить, что “фишер” (fisher) по-английски означает “рыбак, рыболов” — прим. перев.].
