Бен Бова - Венера
Ее вопрос застал меня врасплох.
- Наверное, потому, что я никогда не принимал политику всерьез.
Маргарита пожала плечами.
- Ну, с вашими деньгами, наверное, просто не до того.
- Однако мой отец весьма интересуется политикой,- поспешил я добавить. Со стороны это, наверное, выглядело глупо - как будто я оправдывался.
- Вот уж это точно,- фыркнула она.- Не «зеленый», Вот уж кто не «зеленый» так не «зеленый».
- Да,- согласился я, усмехнувшись в ответ.- Он определенно не «зеленый». Хотя «зелени» у него хоть отбавляй.
Направлялась она в сторону камбуза, а я шел за ней, как привязанный, в провонявшем потом спортивном костюме, не говоря уже о прочих моих недостатках.
- Вы хорошо знакомы с отцом? - спросил я, понимая, что подобный вопрос ставит меня в ранг беззастенчивого зануды первого класса.
Она мельком взглянула на меня.
- Да я с ним всего один раз только и встречалась. Вместе с мамой.
- Всего один раз?
- Этого хватило. Более чем достаточно.
И по голосу я понял, что это была за встреча. Отец умел подать себя как надо, когда это требовалось. Он мог быть обходительным, а мог быть и настойчивым, в зависимости от обстоятельств. Судя по реакции ее мамочки, отец вел себя с ее дочерью крайне развязно.
Несмотря на то что камбуз «Третьена» реставрировался вместе с остальными частями корабля, вид у него остался запущенным. Но металл был надраен что надо - трубки диспенсеров-раздатчиков сияли, как на старинном корабле по случаю приезда адмирала. Маргарита принесла высокий кувшин с фруктовым соком. За столами никого не было, так что я налил себе такой же термос-кувшин с охлажденным соком и присел рядом с ней. Казалось, она не ожидала, что я пожелаю составить ей компанию. «А что она сделает? - задался я вопросом.- Я же владелец корабля. Это мой корабль, на все сто процентов мой. И я буду сидеть там, где пожелаю, где мне заблагорассудится». Однако я с тайной радостью отметил, что она не торопится пересесть.
- Так как же вас зовут? Марджери?
- Маргарита,- решительно поправила она.
- Маргарита? И все?
- Такое имя дала мне мать.
Наверное, она сама понимала, что отвечает грубовато, резковато и даже, я бы сказал, хамовато. Но тут, смягчив тон и сбавив обороты, она сказала:
- Терпеть не могу, когда меня называют Марджери или Марджи. А также Магги.- Она поежилась от отвращения, брезгливо передернув плечами.
Я не выдержал и рассмеялся.
- Ничего, Маргарита. Меня зовут Ван. Не обращайте внимания. Не обижайтесь. Зовите меня просто Ван. Или Вэн. Или даже Иван.
Мы поболтали главным образом о политике, хотя это не принято за столом. Но больше мы ни словом не упоминали моего папочку. Маргарита оказалась ярой сторонницей «зеленых», целиком преданной идеям остановить глобальное потепление Земли, стремилась к решительным изменением классовой структуры, то есть решительной встряске общества. Солнечная энергия вместо разработки полезных ископаемых и ядерного топлива. Налоги на здравоохранение и разумное перераспределение доходов, чтобы ликвидировать пропасть между богатством и нищетой. «Это все равно что попытаться замазать пропасть штукатуркой, принимая ее за щель в фундаменте»,- не соглашался я. Международный контроль за торговлей и коммерческой информацией и все такое…
Я попытался обратить ее внимание на то, что именно ядерная энергия может отучить мир от использования нефти и угля скорее, чем какая-то эфемерная солнечная энергия, какие-то солнечные батареи.
- Особенно с тригелиумом для сплавных генераторов,- настаивал я с растущим энтузиазмом.- Мы можем утроить мощность мировых электростанций и сократить парниковый эффект процентов на семьдесять, никак не меньше. Она чуть нахмурилась:
- Кажется, ваш отец является монополистом на тригелий, не так ли?
- Его корпорации принадлежит солидный пай гелиумных разработок на Луне. Не думаю, что это можно назвать монополией. К тому же…
- И ему принадлежит контроль за распределением ресурсов Луны, без которых не построить орбитальных солнечных электростанций, я права?
- Но он вовсе не «контролирует» их. Существует корпорация Мастерсона. И Астро.
Маргарита покачала головой.
- Мистер Хамфрис, ваш отец - один из наших самых непримиримых врагов.
- Да, я знаю. А меня зовут Ван, между прочим.
Она кивнула, словно речь шла о само собой разумеющемся, и мы продолжили беседу. Я уже и думать забыл об уколе, забыл про необходимые мне транквилизаторы, о сложных отношениях дочки-матери Маргариты и Дезирэ, о Родригесе и об остальных членах экипажа. Я забыл даже о Гвинет, оставшейся в моих апартаментах в Барселоне. Я весь отдался этому разговору. Я купался в ее голосе, в ее глазах, увлеченный беседой настолько, что позабыл обо всем на свете. И в ходе нашей милой болтовни я намекнул, задел тему ее поразительного сходства с матерью.
- А что? - спросила она крайне серьезно.- Разве может быть по-другому? Ведь я ее двойник.
- То есть - клон?
Коротко кивнув точеным подбородком, Маргарита объяснила:
- Мама всегда говорит, что не встретила в своей жизни человека, которого могла бы назвать отцом своего ребенка. Поэтому она клонировала себя и после этого имплантировала эмбрион. Через восемь с половиной месяцев родилась я.
Сказать, что я был поражен, значит не сказать ничего. Такого потрясения я не испытывал, наверное, никогда в жизни. Собственно говоря, ничего нового в двойниках-дупликаторах, или, как их еще называли, «дубликатах», не было, люди повсеместно клонировали себя уже не первый год. Эта процедура многими народами и отдельными моралистами признавалась безнравственной и даже антигуманной. Но вот передо мной сидела совершенно обычная живая женщина, к тому же потрясающе обаятельная и красивая, которая вот так спокойно, как ни в чем не бывало называла себя клоном собственной матери.
- И давно это случилось? - осторожно поинтересовался я.
Ее глаза на миг расширились, и я почувствовал себя не в своей тарелке.
Но Маргарита только рассмеялась.
- Вообще-то я еще не проходила омоложения…
- Я имел в виду… Просто никак не могу определить, сколько лет вашей маме. Моему отцу уже за сотню перевалило, и…
Я проклинал себя за эту глупость, но уже поздно было держать язык за зубами. Тем более, кто мне мешал узнать ее возраст, просмотрев личные карточки членов экипажа.
Но Маргарита пропустила это мимо ушей, и наша беседа продолжалась как ни в чем не бывало. То есть в дружеском и располагающем тоне. Пока речь не зашла о целях экспедиции.
- Вам не кажется это странным? - поинтересовалась Маргарита.- Ведь до вашего брата на Венеру не было послано ни одной экспедиции?
- Роботы с сенсорными устройствами достаточно хорошо изучили поверхность планеты,- ответил я.- Присутствие человека не понадобилось.
- В самом деле? - Ее брови недоверчиво поползли вверх.- Мне показалось, что вы специалист по планетологии. Вы не задумывались о странностях этой планеты?
- Само собой. Я как раз собираюсь провести сейсмические пробы для профессора Гринбаума, если вам известна такая фамилия.
- Первый раз слышу.
- Это автор теории о взрыве планетной поверхности,- пояснил я.- Он считает, что кора Венеры со временем нагреется настолько, что начнет плавиться.
- Поразительно,- пробормотала Маргарита. Я помахал рукой в воздухе.
- Это не слишком привлекательная планета.
- Привлекательная? - вмешалась она.- Мы говорим об освоении мира или о том, чтобы построить там отель для туристов?
- Я хочу сказать, Венера - настоящее пекло. Где даже алюминий существует в расплавленном виде, как сырок.
- Но от этого Венера еще интереснее, неужели вы не понимаете! Планета почти одинакового размера и массы с Землей и, несмотря на это, с совершенно иной окружающей средой. К тому же налицо парниковый эффект, можно сказать, в квадрате. И там, где на Земле двуокись углерода или углекислый газ, на Венере - компоненты серы. Это же просто чудо!
- Венера - пустыня,- настаивал я на своем.- Совершенно безжизненный мир. Там биологу делать нечего.- Тут я шел вразрез с тем, что говорил доктору Уоллеру.
- Вы уверены? С чего это вы взяли, что этот мир мертв?
- Но там нет ни капли воды,- возразил я.- И атмосфера совершенно непригодна для дыхания. Это мертвый, расплавленный и опасный мир, к тому же жаркий, как горн для плавки.
- На поверхности… - тут я согласна. А что скажете насчет облаков? Там-то температура поумереннее. В облаках Венеры содержится нечто, поглощающее ультрафиолетовую энергию. Вполне возможно, это растения, которые для синтеза хлорофилла поглощают инфракрасное излучение.
- Но ни один из посланных аппаратов не обнаружил ни крупицы органики. И не заснял в облаках каких-нибудь крылатых звероящеров. Ничто не может существовать при температуре в два раза выше точки кипения воды.
- Отсутствие доказательств - еще не доказательство отсутствия,- высокомерно заметила она.
