KnigaRead.com/

Шервуд Смит - Вера и власть

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Шервуд Смит, "Вера и власть" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Брендон сперва неуверенно, потом с растущей твердостью перебирал клавиши. Жаим увидел вспышку сканирования сетчатки — первого, которое потребовал этот пульт. Затем блестящая ваза в нескольких метрах позади Брендона отразила искаженную, но безошибочно узнаваемую структуру данных на экране.

Личный банк данных Панарха, недоступный больше никому.

Некоторое время Брендон нажимал клавиши с непроницаемым лицом, затем поднял глаза и сказал:

— Жаим, твой датчик дезактивировали. Посмотрим, что тут припасено для меня?

Жаим развел руками, и Брендон со странной робостью коснулся одной из клавиш.

Зажегся голопроектор, и между Жаимом и Брендоном возник Геласаар хай-Аркад, голографический, но потрясающе реальный.

— Брендон, — произнес знакомый легкий, безмятежный голос, — сын мой. Кризис и разрушение привели тебя на мое место.

Сначала пророческие слова поразили Жаима, словно взрыв, но потом он сообразил: ясно, что должно было произойти нечто чрезвычайное, иначе Панархом стал бы Семион. Эта запись сделана давно, несколько лет назад — наверное, Геласаар оставил такие послания каждому из своих наследников, смоделировав обстоятельства, могущие привести каждого из них на престол.

— ...и сейчас мы поговорим об этом. Но для начала я хочу поздравить тебя с вступлением в ряды твоих предков. Прилагаемая здесь информация позволит тебе разделить их радости и горести, а также узнать, как их потомки и все остальные оценивали их правление. В библиотеке Карелианского Крыла ты найдешь Завещание Джаспара Аркада. Оно не помещено в ДатаНете, как твой новый банк данных. Все твои предшественники, и я в том числе, знакомились с ним в этой самой комнате — призываю и тебя незамедлительно поступить так же.

На миг Жаим ярко представил себе сад Малого Дворца на Артелионе. К этому времени должарианцы наверняка все там разрушили. Насколько он знал, ни с каким сопротивлением в Мандале связь пока не установили.

— ...Полагаю, что твой брат Гален отрекся от престола в твою пользу. Надеюсь, что ты не сочтешь это слабостью с его стороны. Гален, как прежде твоя мать, не признает никаких политических условностей, что иные могут принять за свойственную художнику наивность. Те, для кого честолюбие правит и жизнью и смертью, мыслят банально, но ты, надеюсь, поймешь; художник порой способен видеть Вселенную с ясностью, которую политические реалии только затемняют...

Голубые глаза Геласаара задумчиво смотрели вдаль. Более густая голубизна глаз его сына имела то же выражение, и сходство между живым и мертвым на миг выбило Жаима из колеи. Он заставил себя слушать дальше.

— ...насильственное свержение существующего порядка делает твою задачу более трудной. Принципы законного правительства требуют, чтобы ты нашел виновных и предал их суду — Я хочу напомнить тебе одну из Полярностей Джаспара: «Вере подорванной верных не знать: власть к душам людским не способна воззвать». Чтобы вернуть веру граждан Панархии, ты должен вселить в них собственную веру...

«Это он о Семионе говорит», — понял Жаим.

— ...наше с тобой общение было минимальным, но не потому, что мне недоставало веры в тебя. Совсем напротив! — Пришло время доказать это тебе, сделав наши отношения более тесными...

Брендон слегка приподнял голову, и его лицо застыло. Жаим понял, что значили эти последние слова: Панарх, должно быть, сделал эту запись перед Энкаинацией Брендона — когда Брендон выразил желание вступить в ряды Служителей.

Две мысли пришли Жаиму в голову. Первая: «Он записал это перед самым нападением Эсабиана». И вторая: «Если бы не это нападение, Геласаар отправился бы вслед за Брендоном в погоню, когда тот ушел в рифтеры».

Заключительные слова Геласаара, где отцовские советы сочетались с религиозными наставлениями, Жаим слушал уже вполуха. Брендон сидел не шевелясь. Наконец голографический Геласаар поклонился глубоко и низко, как подданный государю, и Брендон, к удивлению Жаима, встал и ответил ему наипочтительнейшим поклоном.

Голографические линзы померкли, и образ исчез. Брендон снова опустился на стул, обратив к Жаиму глаза, где гнев смешивался с горем.

— Не послать ли мне Эсабиану письмо с благодарностью за вмешательство?

Жаим промолчал. Он окончательно уверился в том, что предполагал все это время: больше всего на свете Брендону Аркаду хотелось заслужить одобрение своего отца — а между тем, если бы события развивались нормально, ему пришлось бы отказаться от всякой надежды на это. Жаиму вспомнился последний разговор Геласаара с Брендоном, когда челнок Панарха горел, а крейсер безуспешно пытался поспеть к нему вовремя. Разговор был краток и реплики туманны, но Жаим умел читать голоса и лица — он даже начал постигать тонкости дулусского обихода — и уяснил, что Геласаар понял наконец, почему Брендон столь демонстративно нарушил установленный порядок. Понял и даже согласился с сыном.

Могла бы такая встреча состояться, если бы месть Должара не свела их вместе?

Но сейчас было не время рассуждать об этом. Брендон выключил пульт, подошел к автомату, и в комнате запахло свежим кофе. Налив две чашки, он повернулся к Жаиму с непроницаемым снова лицом и язвительной улыбкой, подал рифтеру его кофе и кивком пригласил сесть.

— Ну, докладывай, как обстоят дела у вас на Аресе.

6

БАРКА

Риоло тар Маньянгалли, изгнанный барканский полипсихик и компьютерный техник рифтерского эсминца «Цветок Лит», дрожал, опускаясь на лифте со страшной поверхности родной планеты в полумрак и тепло Низа. Он старался дышать медленно. Видят ли стражники по обе стороны от него, как он взволнован? Если они и видели, то ничем этого не проявляли.

Но ведь они только евнухи без всякой надежды на Возвышение, и гульфики у них символические. Не их ему следует опасаться. За возвращение сюда ему грозит смерть — и непонятно, хорошо это или плохо, что с ним не расправились сразу.

Риоло пожал плечами. Что такое смерть по сравнению с прижизненным адом существования монопсихика? Он потрогал отравленный ошейник, который надел на него Хрим, и ему почудилось, что истекают последние часы его жизни. Игра, которую он вел, поставила его между жадностью рифтерского капитана и гневом Матрии. Либо смерть, либо триумф — третьего не дано.

Свет постепенно убавился до нормального уровня, и Риоло снял очки. Несмотря на все его усилия, он так и не сумел довести свет в своем помещении на «Цветке» до желанной мягкости Низа.

Лифт с мягким толчком остановился, и его дверцы бесшумно открылись. Волна теплого, влажного, насыщенного густыми ароматами воздуха хлынула на блудного сына, и колени его подкосились от наслаждения, а глаза наполнились слезами.

Вот он и дома.

До катастрофы, вынудившей его бежать с Барки, он разделял презрение своего народа к искусству Тысячи Солнц, основным источником которого служила безысходная тоска изгнанников по Утерянной Земле. У барканцев есть Низ. Кому охота жить под открытым небом на планете не менее ужасной, чем большинство миров Панархии? Но, сделавшись изгнанником сам, он стал понимать и даже любить это искусство.

Теперь, когда он вернулся в мир, вскормивший его, все чувства в нем ожили, обострились. Пока стражники вели его к транстубу, он глубоко дышал, впитывая знакомые с детства запахи.

Столь же знакомым ощущением был неумолкающий гул Низа — шорох вентиляторов, снабжающих воздухом миллиарды жителей Барки, торопливые шаги служителей Матрии и шипящие звуки родного языка.

Все здесь радовало глаз: многоцветная мозаика на полу, нити микокаллейна, украшающие потолок и стены матовым золотом и серебром, радужные вспышки Наблюдателей в нишах, и порой — шероховато-мускулистые шестеки: они скользили от одной стенной канюли к другой, передавая сообщения, жизненно важные для Барки.

Поначалу Риоло не желал спрашивать стражников, куда они его ведут. Он и так это скоро узнает. Однако они спускались все глубже и глубже. Он ожидал встречи с какой-нибудь матроной среднего уровня, но уши начало закладывать, и он понял, что никогда еще не бывал на такой глубине. С кем же ему предстоит встретиться? Дрожь снова овладела им.

Суета верхних уровней осталась позади. Мягкий живой ковер под ногами глушил шаги, и стояла тишина — только отдаленное пение слышалось впереди, никогда не приближаясь, чмокали щупальцами Наблюдатели, теперь усеивающие стены плотными гроздями, да шуршали, словно шелк по шелку, шестеки; здесь они встречались чаще, чем люди, то появляясь из стен и потолка, то исчезая.

А запахи! Тяжелые, пьянящие, резкие и властные, они проникали глубоко в подкорку, вызывая всплески эмоций, не всегда узнаваемых, и захлестывали тело, как неодолимый прибой. Теперь Риоло знал, куда они идут: в Лабиринт Матрии, чрево барканской расы, и надежда в нем боролась с ужасом.

Стражники остановились. Сверху, из канюли, на Риоло упал мелкий шестек и прилип к подключичной впадине. Холод сжег кожу, проникая внутрь.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*