Михаил Ахманов - Ответный удар
– Слушаю, сэр.
– У коммодора Диксона проблемы. – Диксон был начальником гондванской базы ОКС, фактически – главой местной администрации. – Они обнаружили чужой корабль. Недавно.
Ба Линь вздрогнул. В кают-компании воцарилась мертвая тишина.
– Фаата, сэр?
– Нет. Вероятно, нет… Очень странное судно. Похоже, оно в состоянии консервации. Дрейфует во втором астероидном поясе и на попытки контакта не отвечает. – Сделав паузу, коммодор продолжил: – Только что у меня была беседа с Диксоном. Он мог бы уничтожить этот корабль… то есть он думает, что мог бы, но поступил умнее – дождался нас. В нашей группе компетентные эксперты. Я посылаю к тебе Асенова и Хельгу Сван. Два опытных ксенолога плюс Зибель… Надеюсь, они разберутся.
– Время выполнения и инструкции? – спросил Коркоран.
– Не больше двух недель. Пока мы будем висеть у Гондваны. – Врба повернул голову, слушая кого-то из офицеров, и на экране локатора от «Европы» отделилась яркая точка. – Эксперты уже вылетели, их челнок оставь себе, пригодится. Проверь, в чем там дело, только аккуратно. Побоища нам не нужны. Что до инструкций… Ну, про НБЗ ты знаешь.
– Могу я применить оружие?
– В самом крайнем случае, с учетом мнения экспертов. Но эксперты экспертами, а я хочу, чтобы ты послушал сам. Ты ведь умеешь отлично слушать… Не так ли, Пол?
Коркоран молча кивнул. Карел Врба являлся одним из немногих людей, знавших о тайне его происхождения и даре, унаследованном от фаата. Возможно, таких посвященных на всей эскадре было только двое – коммодор и Клаус Зибель.
– Координаты переданы в твой АНК. Будь осторожен. Успеха, – промолвил Врба и исчез с экрана. В рубку устремились старшие офицеры, Селина Праа и Туманов, за ними появился Зибель, а в кают-компании опять зашумели. Но недавнего разочарования Коркоран уже не ощущал, что было совершенно объяснимо: Гондвана со всеми ее прелестями никуда не пропадет, а вот чужие корабли встречаются не каждый день.
– Корабль! – Тонкие брови Селины взлетели вверх. – В стадии консервации! Что бы это значило?
– Думаю, мы встретим судно, чей экипаж погиб, или автоматический зонд, чьи ресурсы исчерпаны, – предположил Туманов.
– Вероятность такой случайной встречи ничтожно мала, – сообщил кибернетик Линдер, просачиваясь в рубку. – Скорее всего, это уже активированное следящее устройство. Притворяется дохлым, но наблюдает за системой, в которой мы появились.
– Что нам известно о вероятностях! – сказал Зибель. – На карте даскинов отмечены десятки рас, и если каждая имеет флот с тысячами кораблей плюс беспилотные зонды, то…
– Командир! – В люке появилась массивная фигура Кирилла Пелевича. – Моей секции что делать? Разогреть аннигилятор? – Он перешагнул порог, и в рубке сразу стало тесно.
– Так, – произнес Коркоран, поднимаясь. – Всех лишних прошу удалиться. Твоя вахта, Николай. Рассчитаешь курс, доложишь о времени прибытия. Действовать будем по инструкции и сообразуясь с мнением экспертов. Инструкцию НБЗ еще не забыли?
У этого документа, определявшего порядок контактов с чужим и неизвестным кораблем, имелся номер и официальное название, но на всех флотах он был известен под аббревиатурой НБЗ. Не Бей в Зубы… во всяком случае, не сразу. Контакт был тонкой процедурой, требовавшей обоюдного терпения, толерантности и хотя бы грана доверия. Доверие было в Галактике столь же редким товаром, как благожелательная мудрость братьев по разуму. Сказки, и только! Особенно если речь шла о хапторах и дроми, с которыми уже встречались бойцы, нанятые лоона эо. Поэтому главным в инструкции НБЗ являлось определение момента, когда нужно стрелять или бежать.
Палуба под ногами чуть заметно дрогнула.
– Челнок с экспертами пристыковался, – доложил Ба Линь.
– Пойду встречу их. – Коркоран, бросив взгляд на корабельный хронометр, направился к люку. – Вахту сдал!
– Вахту принял, – откликнулся Туманов, опускаясь в кресло у панели АНК. – Пара минут, капитан. Сейчас я рассчитаю курс.
* * *
– Никогда такого не видел. Никогда и ничего подобного, – пробурчал Иван Асенов, ксенолог, специалист по инопланетным технологиям. – На боевые модули фаата не похож, и ничего общего с кораблями лоона эо, дроми и хапторов.
– Просто куча серой грязи, – заметила Хельга Сван.
Оба ксенолога в недавнем прошлом были сослуживцами Коркорана, и он отлично помнил, что специальностью Хельги является трансинформатика. Точнее, расшифровка сигналов и символов чужого языка.
– Никогда не видел… Просто куча грязи… – медленно повторил Коркоран. – Ну, эксперты, что еще скажете толкового? Чем порадуете?
С Клаусом Зибелем и пилотом Серым их было пятеро. Облаченные в скафандры, они находились в челноке, под прозрачным панцирем кабины, загроможденной приборами Сван, дешифраторами, оптическими и акустическими датчиками и всевозможными сигнальными устройствами. В километре от них, нацелив на чужака орудия, висел «Коммодор Литвин», а прямо по курсу застыла та самая груда пыли или грязи, которая, вероятно, являлась кораблем чужих или прятала его под серой шкурой с множеством наростов и морщин. Если это была маскировка, то совсем нелепая – объект заметно отличался от астероидов, каменных и металлических глыб, поблескивающих острыми гранями в свете далекого солнца.
– Егор, – сказал Коркоран пилоту, – давай-ка облетим вокруг и снимем все в подробностях. Только сбрось прожектора… Думаю, четырех достаточно.
– Слушаюсь, командир.
Четыре капсулы вылетели из обоймы над кабиной, разошлись в стороны и вспыхнули, заливая яркими лучами странную конструкцию. Катер начал неторопливо огибать ее, держась на расстоянии пары сотен метров. Тихо застрекотали голокамеры.
– Двигатель, – в явном замешательстве молвил Асенов. – Владыка Пустоты, где у этой хреновины двигатель? Должна ведь она как-то перемещаться…
– На сигналы не реагирует, – сказала Хельга Сван, склонившись над своими приборами. – Тишина на всех частотах, кроме диапазона ИК[24].
– Профиль?
– Нормальное распределение[25]. Температура примерно сто двадцать градусов Кельвина. Пол, может быть, подойдем поближе, поищем шлюз? Я прозондирую поверхность интраскопом, и тогда…
– Не нужно, – вдруг произнес молчавший до этой минуты Зибель. – Не нужен интраскоп, коллега. Перед нами корабль сильмарри, и вон тот холмик, что смотрит в сторону от звезды, – стыковочный узел. Если немного поднять температуру, мы сможем пробраться внутрь.
– Скажи «сезам», и дверка отворится… – Асенов хотел почесать в затылке, но рука наткнулась на шлем. – Откуда вы это знаете, Клаус?
– Из отчета коммодора Литвина и протоколов, в которых зафиксированы собеседования с Йо. Вы что же, Иван, с ними не знакомились? У вас ведь высшая форма допуска!
– Конечно, я их просматривал. – Вид у Асенова был слегка ошеломленный. – Просматривал, однако не помню…
– Читать надо было, внимательно читать, а не просматривать. Фаата враждуют с сильмарри и накопили о них порядочно информации, – сухо заметил Зибель. – С твоего разрешения, Пол… Если мы подойдем к тому бугорку, похожему на японскую шляпу, и посветим на него прожектором, лучше двумя, то шлюз раскроется и мы попадем в корабль. Думаю, это вполне безопасно.
Секунду Коркоран колебался, затем кивнул пилоту:
– Выполняй, Егор. Подтяни туда все прожектора.
Катер двинулся к коническому выступу. Два светящихся шара плыли за ним, два – впереди, освещая серую неровную поверхность, будто слепленную из глиняных комьев.
– Как у этих сильмарри с защитными системами? – спросила с нервной улыбкой Хсльга Сван. – Есть какая-то оборонительная автоматика? Сторожевые компьютеры, роботы или что-то ещё?
– Корабль имеет мощное вооружение, но, если я не ошибаюсь, там нет привычных для нас средств защиты.
– Почему?
– Потому, моя дорогая, что сильмарри не люди, мыслят иначе и не нуждаются в компьютерах и роботах. Защита корабля – его экипаж… если быть совсем уж точным, коллективный разум его обитателей.
Пара светильников придвинулась к вершине шлюза. Эта часть корабля находилась в тени; его массивный корпус, половина километра в поперечнике, загораживал солнечный свет, и оттого казалось, что звезды сияют особенно ярко.
Коркоран наклонился над пультом, щелкнул клавишей интеркома.
– Праа? Это капитан. Пытаемся проникнуть на их корабль.
– Поняла, сэр. Мы в боевой готовности.
Форма конуса внезапно изменилась, он начал вытягиваться вверх и загибаться, став похожим на клюв хищной птицы. По корабельной обшивке покатились волны, конус, будто впитывая их, вырастал на глазах, делался шире и длиннее, затем его поверхность по обе стороны от вершины прорезали черные линии. «Клюв» неторопливо раскрывался; нижняя половина отъехала, словно подвешенная на шарнирах челюсть, и лучи прожекторов осветили просторную камеру. Челнок мог бы поместиться в этом шлюзе, но Коркоран, поймав вопросительный взгляд пилота, покачал головой.
