Мелисса Крендалл - Игра без выигрыша
– И не будем проводить церковно-мистических аналогий, – авторитетно поддержал Спока Маккой. Марксон непонимающе глянул на доктора.
– При чем тут... А, ну да, – спохватился он.
– Проблемы для того и существуют, чтобы их решали по мере их возникновения, – поучающе продолжал Маккой, глубокомысленно качая головой.
– Философия – великая вещь, запомните это, Марксон, – закончил он несколько невпопад, хлопнув загрустившего мичмана по плечу.
– Все это, конечно, хорошо, – согласился тот, – но философия философией, а могут быть и трупы, – и он указал на тело несчастной ромуланки, распростертое у их ног.
– Война есть война, – сказал Чехов, и в голосе его все вдруг услышали словно бы клацанье оружейного затвора. – Пуля – дура, штык – молодец, пусть победит сильнейший.
Его подчиненные хотели было возразить, но, заглянув в глаза лейтенанта,. – будто два орудийных дула посмотрели на них – передумали.
– Так точно, сэр! – рявкнула троица в один голос, подобрав животы и выпятив грудь.
– Вот так-то лучше, – немного смягчился Чехов, довольный выправкой своих орлов. Четким движением он повернулся к Споку и отрапортовал:
– Мы готовы к выполнению задания командования, мистер первый помощник!
– Не сомневаюсь в этом, лейтенант, – благосклонно покивал Спок.
Маккой тоже был доволен выправкой десантников и сам молодцевато распрямил плечи.
– А ведь бывали переделки и похуже, – подмигнул он Холли. – Не правда ли, мичман?
– Ну да, – скромно потупилась девушка. Маккой лукаво погрозил ей пальцем.
– Знаем, знаем, – сказал он игриво, – как вы плохо воюете...
Холли вконец засмущалась.
– Да что я, – пробормотала она, зардевшись, – вот наш лейтенант...
– Да, – как всякий настоящий военный, Чехов был немногословен, – уж что-что, а воевали мы на славу. Причем много.
Моральный климат в маленьком коллективе резко изменился. Признаков малодушия и паникерства не было и в помине. Руки крепко сжимали оружие, глаза приобрели воинственный блеск.
– Ведите нас, мистер Спок, – обратился Маккой к первому помощнику, держа свой фазер наперевес. – Мы не подведем наших славных командиров!..
И они тронулись в путь, готовые встретить любую опасность.
Первым шел Чехов, за ним – Марксон и Спок, следом – Маккой и Холли.
Замыкала шествие Лено.
Они прошли по коридору с полсотни метров, когда обнаружили маленький тупик, а в нем – глубоко утопленную в стену дверь. Чехов осторожно толкнул ее. Дверь неожиданно легко подалась, и все увидели ступеньки лестницы, уходившей вверх, в красноватую темноту.
Маккой почувствовал, как его обретенный было с такими трудами воинственный дух начинает улетучиваться. Жутковато выглядела эта дорога в облака. Доктор сразу вспомнил их путешествие по пустынному коридору, замеченное им непонятное движение, мертвую ромуланку на дороге и прочие неприятности.
Он еще раз посмотрел вверх, туда, куда уходила эта гнусная лестница.
Ощущение опасности стало невыносимым.
– Ну, Спок, что дальше? – спросил он сдавленным голосом.
Вместо ответа Спок ступил на лестницу. Посветив фонариком вверх и вниз, он задействовал свой неизменный трикодер. Показания прибора не зарегистрировали ничего необычного. Поразмыслив немного, Спок заявил:
– Я считаю, что мы должны подняться по этой лестнице.
Маккой несколько недовольно пожал плечами;
– Вам виднее. Пошли.
Ступеньки лестницы были сделаны из какого-то ажурного металла, звеневшего на каждом шагу. После двух ее пролетов Маккой ожидал увидеть лестничную площадку и выход на другой уровень, но такового не оказалось.
Лестница уходила вверх и терялась в красноватом полумраке. Маккой тяжело вздохнул, представляя, каково ему будет переться на такую верхотуру. Ноги доктора уже прилично устали. Да, пожалуй, надо будет по возвращении на корабль хорошенько потренироваться в спортзале...
Маккой вздрогнул, когда над его ухом раздался тихий голосок Холли.
– Доктор, а доктор, – негромко позвала она. – Вы слышите?..
– Слышу, слышу, – прошипел Маккой. – Что стряслось?
– Вам не кажется, что с мичманом Марксоном не все в порядке? спросила, девушка.
– А что такое? – насторожился Маккой.
– Вы знаете, в последнее время он стал какой-то странный, нерешительно проговорила Холли.
– Это как же?
Она дернула плечами, отведя глаза.
– Мы были близкими друзьями в Академии, – нерешительно начала она, и были очень рады, когда получили вместе назначение на "Энтерпрайз"... Вы знаете, что он родом с Виндали-5? – спросила вдруг она.
Маккой кивнул.
– Кстати, мои корни тоже оттуда, – сказал он. – Правда, только корни, по своему воспитанию и мировоззрению я – типичный землянин... А что, он рассказывал вам о Виндали-5? О ее культуре?..
– Очень редко... Мы говорили с ним о наших семьях, о друзьях, иногда – о детстве... Дэн не очень-то любит распространяться о своем прошлом.
Нет, он не скрытный, просто ему кажется, что это никому неинтересно.
– Видите ли, Холли, – робко заговорил Мак-кой, не решавшийся нарушить врачебную этику – обсуждать тайны пациента, – видите ли, виндалианцы всегда верили во всевозможные потусторонние, сверхъестественные силы, которые играют очень большую роль в повседневной жизни тамошних жителей.
Они поклоняются духам умерших предков... Причем эта вера настолько много значит для виндалианцев, что на ней зиждется буквально вся культура планеты: эта самая вера определяет любой поступок каждого виндалианца.
– Вы считаете, что Марксон боится духов? – недоверчиво спросила Холли, невольно глянув на широкую спину мичмана, взбиравшегося рядом со Споком по ступенькам бесконечной лестницы.
– Я не сказал этого, – мягко возразил Маккой. – Но Марксон родился на той планете, вырос там, впитал в себя все культурные традиции тамошней жизни. Родители его – насколько я знаю, сами они родом с Земли, несомненно, привили ему основы земной культуры, но весь круг общения Дэна, помимо дома, составляли местные жители, и их влияние не могло не сказаться. – Маккой поджал губы, сожалея о том, что сведения в персональной карте Марксона слишком скудны.
– Я не думаю, что "боится" – единственно уместное здесь слово, – все так же мягко продолжал доктор. – Но вполне могу допустить, что ему сейчас здорово неуютно. Устойчивые фобии, страхи, оставшиеся с детства, помноженные на свежий рассказ о "Стефани-Эмилии", плюс общая впечатлительность – и результатом может стать трагедия.
Я говорю – может, – добавил он поспешно, увидев, как в глазах Холли полыхнул ужас, – это только предположение – ведь мы всегда должны предполагать худшее...
Девушка удрученно кивнула головой.
– Знаете, я пыталась говорить с ним об этой истории, когда мы вышли из комнаты отдыха. Мне рассказ показался весьма забавным, но Дэн ни в какую не хотел его обсуждать... а я больше не заговаривала на эту тему.
– И правильно, – одобрил Маккой. – Мы не знаем, в каких конкретно условиях рос Марксон, чего он там наслушался в детстве, но скажу вам по секрету, мичман, – доктор понизил голос, – я уже давно служу в Звездном Флоте, достаточно прагматичен, хотя, – тут он хмыкнул, – мне и далеко до мистера Спока; я вполне спокоен и уравновешен, но... Надо признать, что мне приходилось видеть такие вещи, хотя бы и здесь, на этой станции, – он невольно огляделся, – что поневоле можно поверить в призраков, а то и вовсе сбрендить.
– Я знаю, – согласилась Холли. – Но сбрендивать я не собираюсь, а вот с призраками познакомиться не прочь.
– Слова настоящего бойца, – усмехнулся Маккой. – Итак, Марксон стал в последнее время нервничать. Его прошлое, так сказать, выползает из чулана.
Большинство из нас справляется со своими страхами до тех пор, пока не появляется наше персональное привидение. Невозможно предсказать, как поведет себя каждый из нас в такой ситуации, поэтому, как мне кажется, стоит проявить в отношении Марксона понимание. Я думаю, что в этой экспедиции у нас будет еще возможность испугаться до колик – не раз и не два, – закончил Маккой довольно мрачно.
– Пожалуй, я соглашусь с вами, – задумчиво сказала Холли и внимательно посмотрела на свой фазер.
Десантники продолжали подниматься по лестнице. Маккой чертыхался про себя без перерыва, проклиная ромуланцев, построивших такие длиннющие лестницы. Время от времени Спок пытался связаться с "Энтерпрайзом", но коммуникатор молчал, будто вся Вселенная за пределами ромуланской станции вдруг просто вымерла.
Маккой представил себе, как должна выглядеть вымершая Вселенная. Ему стало очень нехорошо, и он невольно ускорил шаг, дабы не отстать от других и не потеряться в этом идиотском ромуланском термитнике.
Внезапно Чехов, шедший впереди, остановился.
