Джек Вэнс - Синий Мир
Раздалось несколько голосов, подтверждающих его слова. Сводник Уведомляющего, Баркан Блейсдел, снова взобрался на помост.
– Арбитр Бервик, призываю вас придерживаться сути вопроса. Склар Хаст вместе со своей бандой совершили деяние, совершать которое им открыто запретил Арбитр Спокойствия Иксон Мирекс и Сводник Спокойствия Семм Войдервег. Все, что случилось потом, проистекало из этого деяния; следовательно, он без сомнения виновен.
– Баркан Блейсдел, – произнес Фирал Бервик. – Ты являешься Сводником Уведомляющего. Скажи, ты когда-либо вызывал Царя-Крагена на наш плот?
– Как мы со Сводником Войдервегом неоднократно указывали, преступником здесь является Склар Хаст, а не Сводники плотов. И Склар Хаст должен понести заслуженное наказание. Пусть собрание и не вынесло ему смертного приговора, я, со своей стороны, считаю, что он должен умереть. Положение наше весьма серьезно.
Фирал Бервик устремил взгляд бледно-голубых глаз на Баркана Блейсдела.
– Если собрание оправдает Склара Хаста, он умрет не раньше, чем умру я!
– И я! – Это был По Белрод.
– И я! И я! – подхватили Роджер Келсо и те, кто помогал убивать крагена; раздавались одобрительные возгласы и со стороны жителей других плотов. Один за другим они поднимались на помост и выражали готовность поддержать Склара Хаста.
Потом поднялся Баркан Блейсдел, угрожающе потрясая пальцем:
– Прежде чем кто-нибудь еще выскажется – посмотрите на океан! Царь-Краген наблюдает за вами, он хочет знать, кто верен ему, а кто отступился!
Люди, все как один, развернулись в сторону океана. Неподалеку, буквально в сотне ярдов, над водой скользил гигантский крутой горб. Глаза холодно сверкнули – и через миг Царь-Краген ушел под воду. Синяя вода вскипела и затем успокоилась, вновь став тихой и безмятежной, как прежде.
Склар Хаст выступил вперед и стал взбираться на помост, но был остановлен Барканом Блейсделом:
– Помост – не место для митингов. Жди, пока тебя не позовут!
Однако тот оттолкнул его в сторону и обратился к толпе, указывая на океан:
– Вот он – наш враг! Сколько можно обманывать себя? Нам необходимо объединить усилия, всем кастам – Сводникам, Арбитрам, всем, – и вместе мы найдем, как избавиться от Царя-Крагена. Мы же мужчины – почему мы должны склоняться перед кем-то еще?!
– Вы слышите слова безумца! – закричал Баркан Блейсдел, вскочив на помост рядом с ним. – Вы все видели Царя-Крагена, вы все убедились, что он рядом и наблюдает за вами! Выбирайте же, за кем вы последуете – за сумасшедшим бунтовщиком, разрушающим все на своем пути, или за своими отцами, признававшими мощь Царя-Крагена и отдававшимися подего покровительство. Нам необходимо принять твердое решение! Теперь уже не может быть полумер! Склар Хаст должен умереть! Так поднимем же кулаки, все как один, и скажем: смерть Склару Хасту!
И он вскинул вверх сжатый кулак. Его клич подхватили Сводники:
– Смерть Склару Хасту!
Нерешительно, с колебаниями, в воздух начали подниматься и другие кулаки. Кто-то, подняв было кулак, менял решение и тут же опускал его; кто-то хватал за руку соседа, не давая ему проголосовать. Начались споры, толпа загудела. Баркан Блейсдел, наклонившись с помоста, внимательно наблюдал.
Склар Хаст хотел было снова обратиться к людям, но не успел: совершенно внезапно, как по мановению волшебной палочки, мирное собрание превратилось в побоище. Началось нечто несусветное. Люди вопили, пинались, лягались, рвали друг на друге одежду. Эмоции, копившиеся с детства, тщательно подавлявшиеся и скрывавшиеся в глубине души, внезапно вырвались из-под контроля. К счастью, у людей почти не было никакого оружия: несколько дубин из корневищ морского камыша, пара костяных топоров, полдюжины тростниковых пик да столько же ножей. Битва кипела уже по всему плоту, продолжаясь и в воде.
Степенные Халтурщики и достойные Костоломы пытались утопить друг друга. Зазывалы, забыв о своем низком звании, молотили кулаками высокомерных Казнокрадов. Расхитители, известные как ревностные блюстители обычаев, пихались, кусались и царапались, как какие-нибудь Контрабандисты. Царь-Краген опять показался над водой, на этот раз в четверти мили к северу, и оттуда холодно наблюдал за схваткой.
Наконец борьба стала понемногу стихать, частично из-за усталости сражающихся, частично благодаря усилиям наиболее спокойных и миролюбивых членов собрания. В лагуне плавало с полдюжины трупов, примерно столько же лежало на плоту.
Теперь, когда люди разделились на два лагеря, стало очевидно, что на стороне Склара Хаста все же меньшинство – раза в два меньше, чем у его противников, – но зато здесь были наиболее энергичные и умелые из ремесленников, хотя среди них и не было ни одного Мастера.
Баркан Блейсдел продолжал вещать с помоста:
– Увы, что за скорбный день! Склар Хаст, ты ответишь за тот раздор, что принес в наш мир!
Склар Хаст оглянулся на него: лицо его было залито кровью – в драке его задели ножом, – одежда разорвана на груди.
– Да, сегодня действительно день скорби. Но хочу еще раз повторить: либо человек будет править океанским чудовищем, либо оно будет править человеком! Я возвращаюсь на плот Спокойствия, чтобы поднимать его из руин. Как сказал Сводник Блейсдел, обратного пути уже нет. Все, кто хочет жить свободно, – идемте с нами! Там решим, что делать дальше!
Баркан Блейсдел захлебывался от гнева. Его былое спокойствие и уверенность оставили его – теперь старшего из Сводников нельзя было узнать.
– Убирайтесь, идите на свой раздолбанный плотишко! Скатертью дорога! И пусть имя плота Спокойствия будет проклято отныне и вовеки! Только не взывайте к Царю-Крагену, когда ваш плот осадят другие крагены и начнут рвать вам сети, топить ваши кораклы и пожирать вашу губку!
– Ты уже и других призываешь на поживу, – процедил Склар Хаст. -Ничего, мы зашьем сети, мы сколотим новые лодки и мы дадим отпор любому из крагенов, включая и твоего хваленого Царя!
– А может, будет лучше, – подал голос рыжий Поставщик, – если Сводники возьмут свое чудовище и сами переселятся вместе с ним на какой-нибудь отдаленный плот?
Баркан Блейсдел без дальнейших слов спрыгнул с помоста и решительно зашагал в сторону своего дома.
Глава 6
Несмотря на побоище, – а возможно, потому, что оно казалось каким-то нереальным, – и невзирая на разор, почти все жители плота Спокойствия решили вернуться домой. Лишь немногие остались у своих кастовых родственников или друзей по гильдии, предпочтя спокойную жизнь. Остальные же, потирая ушибленные места и перевязав раны, пустились в обратный путь.
Это было безрадостное пасмурное путешествие сквозь серые фиолетовые сумерки. Лодки плыли вдоль линии плотов, каждый из них имел свой характерный силуэт, свои неповторимые черты. Так по одной фразе без ошибки узнается житель Омержа, а увидев украшенный резьбой кусок дерева, сраву можно сказать, что это работа Люмара Нигглера. И вот впереди он – единственный, несчастный и многострадальный плот Спокойствия. Как он был непохож на то место, где они прожили столько лет! У многих на глаза наворачивались слезы: прежние дни ушли навсегда, безвозвратно. Но все же это место было их домом.
Некогда идиллический плот Спокойствия представлял собой страшную картину разорения. Треть хижин лежала в руинах.
Амбары и житницы были разорены, погибла мука, из заводей исчезли драгоценные кувшинки с питательной пыльцой, тычинками и пестиками. Некогда гордо высившаяся над всем башня с маяком теперь представляла собой груду щепок и мусора. Везде, куда ни глянь, видны были следы присутствия Царя-Крагена.
Наутро обнаружилось, что к этой грустной экспедиции, как это ни странно, присоединился и Семм Войдервег, несмотря на то что его собственный дом был разрушен щупальцем его покровителя. Семм Войдервег рылся в оставшейся на месте хижины куче барахла, вытаскивая то ведро, то предметы одежды, то уцелевший горшок, то намокший том Аналектов. Заметив взгляд Склара Хаста, он сердито передернул плечами и зашагал в нетронутый дом Арбитра Мирекса, в котором нашел себе временное пристанище.
Мэрил Рохан отыскалась возле отцовского дома, который был не так сильно разрушен, как другие. Склар Хаст присоединился к ней, помогая вытаскивать полотно, дубленые кожи и прочее, что могло пригодиться в будущем.
В перевернутом шкафу обнаружилось то, что она искала: шестьдесят один томик, переплетенный в рыбью кожу. Склар Хаст отнес книги на скамью, над которой был сооружен шалашик на случай дождя. Потом он привел туда же и саму Мэрил. Она безмолвно подчинилась, сев на свободное место, и Склар Хаст опустился рядом.
– Давно хочу поговорить с тобой.
– Давай, – безучастно произнесла она.
В ее тоне было что-то странное, что озадачивало Хаста. Что это? Отчаянье любви? Усталость ненависти? Безразличие?
