Денис Кащеев - Четвертый курс
— Быть такого не может. Просто у них, наверное, соль не соленая, а сахар не сладкий. Зато, может, лекарства не горькие!
— Ага: огонь не горячий, вода не мокрая… — Иван посторонился, пропуская ранольцев. Проходя мимо, Замг приветствовал двух друзей традиционным касанием рукой своей груди и вежливым кивком. Голицын и Соколов сухо кивнули в ответ.
— Ну что, пошли? — Глеб сделал шаг в сторону крыльца.
Опустив глаза в землю, Иван ждал, пока последний из ранольцев пройдет мимо, но тот, как на зло, с дороги убраться не торопился. Нахмурившись, Голицын поднял голову: перед ним стояла Шог-Ра.
— Прошу прощения, — проговорила девушка, видя, что землянин, наконец, обратил на нее внимание. — Можно с вами переговорить?
— О чем? — насторожился Иван.
— О криске.
— Я же ясно сказал: играть не буду. Ни за вас, ни за кого! — буркнул Голицын. — И вообще, у нас сейчас время ужина! Некогда болтать!
— Да, я понимаю, — кивнула Шог-Ра. — Но я готова подождать, пока вы поедите.
— Вот уж не стоит! — Иван представил себе эту картину маслом: «Ранолка, ожидающая Голицына под дверью столовой», и она ему совершенно не понравилась.
— Или давайте встретимся возле нашего домика — второй по счету с этой стороны. Вам все равно назад мимо идти! — в голосе ее послышалась мольба.
— Ну ладно, — бросил землянин, чтобы хоть как-то прервать этот странный разговор. — Давайте, после ужина… У поворота к вашему домику.
— Спасибо огромное! — просияла девушка. — До встречи!
— До встречи, — хмуро процедил Иван.
— Что, прямо у ранольского домика? — спросил Соколов, перестав жевать.
— У поворота, — гордый своей находчивостью сообщил Голицын. — Она вообще сначала предложила подождать у столовой, но я как представил, что скажет Эмма…
— Эмма Эммой, а у столовой все-таки было бы лучше, — заметил Глеб. — Боюсь, не случилось бы какой провокации…
— Да не, вряд ли, — мотнул головой Иван, отставляя от себя пустую тарелку. — Она сказала, речь о криске. Значит, опять будет в свою команду звать.
— Так ты же, вроде, отказался?
— Отказался.
— Странно. Не по-ранольски это как-то — настаивать. У них даже поговорка есть: «В горы дважды не зовут».
— Да? — оживился Иван. — А про ветер там ничего не говорится?
— Про ветер? Нет. При чем тут ветер?
— Да это я так… Тоже вспомнил одну ранольскую поговорку.
— Нет, про ветер ни слова. Да смысл не в ветре и не в горах даже: дважды не предлагаем — речь об этом. Поэтому странно.
— Странно, — не стал спорить Голицын. — Ну вот все и выясним.
— Хочешь, с тобой пойду? — предложил Глеб. — Если что — подстрахую…
— Не, не надо, — покачал головой Иван. — Неудобно как-то…
— Неудобно штаны через голову надевать! Ладно, понаблюдаю за вами с крыльца. Еще ж, вроде, светло будет?
— Да, тут у них поздно темнеет. А надолго задерживаться я, прямо скажу, не собираюсь.
— Это правильно. А то смотри: все Рут расскажу, как ты тут вечерами с ранолками гуляешь! — рассмеялся Глеб.
— Можно подумать, я рвался, — потупился Иван.
На выходе из столовой Голицын слегка задержался, давая товарищам время уйти вперед. Кто-то — кажется, это был Мазовецки — хотел, было, его подождать, но тут с поляком о чем-то заговорил Глеб, и Збышек об Иване благополучно забыл.
Как и обещала, Шог-Ра ждала его у развилки. Ранолка сидела, подобрав ноги, на большом гладком камне, на прошествовавших мимо нее пятерых землян девушка не обратила никакого внимания, при приближении же Голицына поспешно, даже несколько суетливо, вскочила.
— Ну? — грубовато начал разговор Иван.
— Я еще раз прошу прощения, — торопливо заговорила Шог-Ра. — Я не собиралась вас беспокоить, но дело в том, что мы просто в отчаянной ситуации…
— Кто это мы?
— Мы, наша команда. Точнее, еще не команда даже: они не принимают нашу заявку, пока в ней не будут все девять игроков. Нас восемь. И единственный курсант в лагере, кто пока ни за кого не заявлен — это вы!
— Сколько раз нужно повторять: я не собираюсь играть в криск! — отрезал Голицын. — По крайней мере, на Зите!
— И не надо! Просто дайте согласие на включение вас в список — и все! Играть не нужно! — воскликнула девушка.
— Как не нужно? — к такому обороту Иван был несколько не готов.
— Не нужно! — горячо заверила ранолка. — Турнир короткий, на команду хватило бы и шести игроков, а уж восемь — и подавно будет достаточно. У нас есть мальчик из Шестиглавого Союза — не помню точно имя, Клюверв, кажется — так он вообще почти играть не умеет! Но в заявке должно быть девять человек — хоть в пропасть бросайся! Вот мы его и взяли. Но все равно одного не хватает…
— Ерунда какая-то… — пробормотал Голицын.
— Ерунда, конечно, — немедленно согласилась Шог-Ра. — Но таковы тут правила. Ну, так как? Согласны?
— Я… Мне надо подумать… — неуверенно протянул Иван.
— Отлично! — обрадовалась его ответу ранолка так, словно получила полное и безусловное согласие. — Подумайте, посоветуйтесь с товарищами, если хотите. Уверена, они не станут возражать. Вот только срок подачи заявки истекает сегодня в полночь. Так что как примете решение — сразу же сбросьте по внутренней почте. Мне или Чву-ду-пай-ю, это наш временный капитан, он с Гааффы. Но лучше мне. Договорились? — заискивающе заглянула она Голицыну в глаза.
— Договорились… — нехотя проговорил тот. — То есть… А вообще, ладно. До полуночи отпишу о решении.
— Огромное спасибо! — расплылась в широкой улыбке ранолка. — Вы нас так выручили!
— Пока нет, — покачал головой Иван.
«И еще не факт, что выручу», — подумал он, но вслух этого все же не произнес.
— Я буду ждать вашего сообщения! — заявила Шог-Ра.
— Ну, тогда до связи! — хмыкнул Голицын.
— И что ты решил? — поинтересовался Соколов, оторвавшись от экрана компьютера.
— Ничего пока, — развел руками Голицын. — Думаю вот… Ты-то, дружище, что посоветуешь?
— Трудно сказать… Но на твоем месте я бы, наверное, согласился. Что упрямиться-то? Тем более, если играть за них ты не собираешься…
— Разумеется, не собираюсь!
— Ну и чего тогда уподобляться собаке на сене? Сам не играю и другим не даю?
— Так-то оно так… Но это ж, как ни крути, лишний ваш соперник… А так, получается, я, пальцем не пошевелив, выбью вам одного конкурента.
— Ну, хочешь, с Эммой посоветуемся? — предложил Глеб. — Уверен на девяносто девять процентов, она скажет: соглашайся.
— Уверен на все сто… Нет, с ней советоваться не хочу, — покачал головой Иван.
— А с кем хочешь? Я свое мнение высказал…
— С кем, с кем… С Фантомасом! — пришла внезапно в голову Голицыну идея. — Даром он, что ли, тут с нами торчит? Пусть подскажет… Как анш аншу, — криво усмехнулся Иван, процитировав Маклеуд.
— А что, замечательная мысль! — согласился с другом Глеб. — По крайней мере, политес соблюдешь по полной. Свяжешься по сети?
— Нет… Пожалуй, схожу лично. Мне кажется, так будет правильнее.
— Очень может быть, — вновь согласился Соколов. — Пойдешь прямо сейчас?
— А что тянуть? Как там, у Пушкина? «Уж полночь близится…»
— Это не у Пушкина, а у Чайковского. Из оперы. Если ты, конечно, про «…а Германна все нет». Кстати, в курсе, что «Германн» там не имя, а фамилия, с двумя «н» пишется.
— Да хоть отчество! Ладно, я пошел к Фантомасу!
— Ну, удачи!
— Спасибо!
— Ну, что Фантомас? — шепотом поинтересовался Глеб. В гостиной он ждал Ивана один — все остальные земляне, закончив свои дела, уже укладывались спать.
— Фантомас… Фантомас разбушевался! — сообщил Голицын. — Да нет, в хорошем смысле слова, — поспешно добавил он, заметив, как в мгновение изменилось лицо друга. — Целый час читал мне лекцию о правах и обязанностях анша, а в конце презентовал вот это, — он с глухим стуком водрузил на стол тяжелый металлический ящик.
— Э… Это то, что я думаю? — спросил Соколов.
— Ну да. Синтезатор. Я не просил, честное слово! Он сам дал. Правда, на завтрак и ужин велел все равно ходить. Пусть даже ничего не есть — но появляться. Честно говоря, я так и не понял, зачем…
— Здорово! — подойдя к столу, Глеб ласково потрепал рукой холодную металлическую крышку. — Эх, теперь заживем!
— С рецептами там, правда, у него не густо, — проговорил Голицын. — Но все лучше, чем в нашей столовке.
— Это само собой… Так, подожди, отвлек ты меня со своим синтезатором, а главного-то так и не сказал! Что насчет криска-то?
— Что, что… Сказал соглашаться. Некрасиво, мол, если из-за меня к турниру не допустят целую команду. Не наши, мол, методы.
— А я что говорил? — воскликнул Соколов. — Ну что? Подруге своей ранольской отписал?
![Виктор Побережных - «Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го (часть 2) [СИ]](/uploads/posts/books/117420/117420.jpg)
![Виктор Побережных - «Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го (часть 2) [СИ]](/uploads/posts/books/109856/109856.jpg)