Александр Белаш - Эскорт
— Что у нас нового? — с любопытством спросила Далан.
— Ничего особенного — полон ствол плазмоидов, плохая связь с машинным отделением и, похоже, утечка из торнака 3. Обсудим это за чашкой чая.
— Ваше варево с названием «чай» я не приемлю, извините. Могу я принести на совещание свое питье?
— Да ради бога. Если проголодалась, неси и закуску.
БЛОК 8
За это время будильник не проявлял никаких признаков активности, кроме нескончаемого тиканья. Стрелки его продолжали аккуратно нарезать круги, отступая все дальше в прошлое. Если припомнить слова Сато, можно смело ожидать, что «тик-так» продлится еще месяца два.
В рубке Форт обнаружил свежий привет со «Скайленда» — это было настоящее, не глючное письмо:
[«Сервитер Бонд», капитану Ф. Кермаку. Неполадки устраняйте своими силами. Оплата согласно контракту без надбавок. Ст. инспектор ОТКУпо ст. «Скайленд-4» В.Г. Линдау]
Ничего другого и ждать не стоило, но Форту важно было сообщить на станцию о том, как ведет себя корабль. Возможно, придется добиваться надбавки в судебном порядке, тогда тексты писем очень пригодятся.
Форт вообразил, какую кипу объяснительных предстоит строчить, и затосковал о тех сказочных временах, когда письменности не существовало и верили на слово, особенно если поклянешься. Впрочем, и тогда были сложности — скажем, испытание божьим судом для доказательства своей правоты.
«В три этапа, — решил Форт. — Первое — пронести в руках брус раскаленного железа; это я осилю. Второе — поединок; выставим Далан против Сато — она его расплющит. Третье — достать языком до лба; тут Эш нет равных — язык у нее длинный».
Утешать себя иллюзиями можно долго, но проблем это не отменяет. По кораблю снуют агрессивные плазмоиды во главе с черным яйцом, и каждый — бомба, готовая взорваться; судовые системы лихорадит с обмороками, а у бортинженера ум ушел в отпуск. По сути, любая секунда грозит стать последней, и не угадаешь, когда катастрофа оборвет тебя на полуслове — и навеки. Пить чай в такие судьбоносные минуты особенно приятно. Начинаешь ценить время; жизнь становится осмысленной, а мысли — выпуклыми.
Форт стал настраивать станцию связи на режим диалога. Да, это дорого, но повод для беседы on-line более чем весомый.
Вошла Эш в одних штанах, потерянная и понурая, за ней громоздко покачивалась на ходу неусыпная Далан с контейнером-корзиной, откуда торчали термос и бутылка.
— Слушай, ты так не мерзнешь? — Форт припомнил, что ихэны любят тепло.
— Мерзну, — сев, Эш обхватила себя гибкими руками. Ее живот был трогательно белым и скользко поблескивал едва заметным узором чешуек. На руке выше четырехпалой кисти, похожей на клещевой захват, Форт заметил подсохший след бледно-коричневой крови.
— Далан, что за дела? — капитан слегка повысил голос. — Она же простынет. Не хватало еще воспаления легких; живо дай ей одежду.
— Оооааа! — завопив, Далан со звоном брякнула контейнер на пол. — Я растяпа! Очень стыдно, я не задумалась!
Эш не посмотрела ей вслед, даже не подняла голову.
— Я тоже извиняюсь, виноват. Следовало поднять температуру воздуха.
— Ничего, — прошептала Эш, глядя в пол. — Я провинилась больше всех. Простите.
— Выше голову, бортинженер.
— Не смею. Совестно глядеть на вас.
— Брось. Тебе просто подурнело. Это со многими бывает в сложных рейсах. Пройдет.
— Вы не понимаете… — большие, влажные желто-зеленые глаза выглянули на миг из-под морщинистых век. — Я ополоумела как… как няня с первым яйцом. Порой случается такая дурость — никого не подпускать, даже родителей. Вам это чуждо, незнакомо.
— Кое-как пойму, не бойся, — Форт неуверенно вникал в сложности чужой культуры. — Говоришь, яйцо?.. Но ты была от меня в трехстах метрах, вне прямой видимости. Тебе что-то передалось?
— Да!.. — Эш крепче обняла себя, потрясла гладкой головой. — Словно вы тронули яйцо — грубо, жестоко. Оно кричало.
— Не было ни звука.
— Я же сказала — не поймете. Это знают наши мамы, няни, а вы эйджи.
— Такое случилось с тобой в первый раз? — Форт, поймав кончик нити, начал осторожно распутывать хитроумную комбинацию событий. — Ммм… то есть — прежде тебе доводилось испытывать похожее?
— Не… нет. Очень немного. Я не была няней в семье, я училась. У нас, на Аркадии, недостаток инженерных кадров. Даже шнги получали дипломы. Так не принято в мире, откуда мы пришли.
«Что-то вроде начинающей старой девы, — смекнул Форт. — Ее лишили роли, которая ей свойственна, а тяга осталась».
— И черное яйцо тебя смутило?
— Это не… нельзя сказать в словах, — горячий шепот Эш был сбивчив. — Исступление. Накатывает, как волна. Не думаешь, перестаешь владеть собой… Я бы на вас напала, если б не Далан. Яйцо звало меня.
— Вслух? Ты слышала его?
— Нет. Но я поняла. Словно увидела — удары, руки приближаются.
Вбежала Далан, прижимая к широкому телу тряпье, которое смогла выгрести из багажа Эш.
— Чем я могу искупить свою неловкость, коллега Эш? Я возьму себе заботы о твоем лечении!
— Ты и так немало для меня сделала, — вяло подняв руку, Эш перебирала скомканную одежду; вытянув тонкий свитер, стала влезать в него — будто змея возвращается в старую кожу. Далан тем временем нашла то, что сочла обувью, и принялась обувать бортинженера.
— Это головной убор для сна.
— Да? Я ошибаюсь. Случается иногда от неосведомленности! Я представляю по себе.
— О господь, да твоя ступня размером с мою голову!.. И это не на ноги, — выхватила Эш комок шелковистой ткани, — это рукавицы для молитвы.
— Как причудливы различные культуры!.. Ты веришь в сверхъестественные существа?
— А ты нет? — Эш понемногу оживала.
— Я верю в… — лицо Далан так перекосилось и выпятилось, что и представить нельзя; Эш испуганно отодвинулась — вдруг укусит?
— …в естество! — нашла Далан подходящий термин. — Капитан, я изучила ее автомедиком. Как ихэн она не больна. Органы на месте, голова цела. В голове сильное волнение. Автомат сделал укол покоя.
— Действует? — спросил Форт у Эш.
— Кажется, да. Сейчас мне легче, чем в стволе.
— Дело вот в чем, — теперь Форт смотрел на Далан. — У Эш возникло впечатление, что… — он бросил вопросительный взгляд на бортинженера; та, помедлив, кивнула: «Да, говорите, это не секрет», — …что плазмоид с ней общается на чувственном уровне. Он просил помощи — чтобы она защитила его от меня. Хотя в тот момент плазмоида рядом не было. Я изучал снаружи ящик с багажом умершего.
— Это чей будильник? — ухо Далан нацелилось на тикающие часы.
— Именно. Я не уверен, но есть кое-какие признаки того, что багаж связан с плазменной активностью. Багаж не похож на техническое устройство. Но существуют объекты, удерживающие на себе отдельные виды энергии — тиолит, к примеру.
— Это минерал.
— Да, из него делают торнаки.
— Ящик с тиолитом?
— Маловероятно. Мне сказали, что в багаже вещи, памятные для умершего. Тиолит невзрачен, он даже не поделочный камень. И чтобы плазма его «заметила», масса его должна быть не менее десяти-двенадцати кило. Не представляю себе человека, таскающего за собой тиолитовый булыжник. Ээ… то есть не камень, а чемодан с обогащенным тиолитом.
— Можно я вмешаюсь в совещание? — робко спросила Эш.
— Говори.
— Меня тревожит не багаж, а собственная голова, — заявила Эш с откровенностью человека, которому нечего терять. — Я не уверена, что приступ не повторится. Как мне после этого работать?.. Я ставлю вас в тяжелое положение — вы не можете на меня полагаться…
— Не думаю я так, — заворочалась Далан, по обыкновению сидящая на корточках. — Нервная судорога — вот что было! Автомедик советовал ей отдохнуть и после перепроверки работать. Верю я в технику.
— Сейчас ты слышишь яйцо?
— Нет. Только вспоминаю порой.
— А между тем оно гуляет по стволу со своими дружками-вихрями. Я бы сказал — прямо пулей носится.
— Щиты, — крякнула Далан. — Аварийные щиты закрыты. Голова судна изолирована от всего сзади. Щиты — сильная защита от лучей.
— Если так… то у нас есть один способ проверить, действует яйцо на Эш или…
— …или это — мой бред, — смело закончила Эш. — Я поняла! Далан, держи меня крепче. Капитан, разведите щиты.
— Ты не обидишься на держание? — толстые пальцы Далан зависли, нерешительно шевелясь, над тонким запястьем Эш.
— Давай взаимно погасим все обиды. Пусть между нами их не будет.
Форт задумчиво положил ладонь на пульт.
— Вообще-то я не имею права подвергать члена экипажа заведомому риску без крайней на то необходимости.
Эш и Далан взялись за руки, словно сестры. Идиллия! Худая, жилистая Ящерица и головастая, большая Слониха. И глава экипажа — Железяка. Кто бы увидел!.. Только в космосе, в предельно опасной обстановке возможно братство разумных видов, разделенных всем — привычной силой тяготения, составом пищи, культурой, языком, мышлением.
