Александр Белый - Мореход
Тем временем на кухне жизнь шла своим чередом. Молодой раб растопил печь и наносил воды, после чего сначала с одной из помощниц поварихи уединился за ширмой, затем с другой. Их пыхтение было слышно даже сквозь потрескивание дров. Затем на кухню заглянул какой‑то воин, который за что‑то обозлился на раба, треснул подзатыльник и прогнал за дверь. После этого кивнув расплывшейся от жира поварихе, стал расстегивать штаны и направился за ширму, опять пыхтеть. Но это было еще до того, как проснулась Илана, а сейчас там все были заняты работой.
В других контролируемых помещениях — кабинете хозяина, еще одной спальне и столовой было пусто, зато проснулся тот самый молодой воин, сын и наследник цезарха. Он потянулся к какой‑то верёвке, свисающей с потолка, и стал её усердно дергать, при этом в невидимую из видеокамеры дверь кто‑то заглянул и сказал:
— Сейчас все будет исполнено, господин.
Буквально через минуту на кухне появился ещё один молодой раб, который забрав со стола приготовленный поднос с бокалом и маленьким кувшином, направился на выход.
— Рэд, ты обратил внимание?! — толкнула меня Илана.
— На что?
— Он плюнул в бокал, ты видел?!
Несколько позже прокрутил повторно запись и увидел, как молодой раб свершил сие деяние быстро и незаметно. Для меня это было удивительно, так как потомственный раб учудить подобное никак не мог. Правда, Фагор потом подтвердил, что никакой он не потомственный, его ребенком привезли работорговцы с какого‑то острова, и со свежим клеймом на щеке продали в дом цезарха.
— Рэд, смотри, это что же такое?! Разве мальчик мальчику может делать ребенка? Фу, гадость какая.
Да, в комнате молодого господина творилось полнейшее непотребство. Тот выпил бокал какого‑то напитка и снял из себя трусы, а плевавший раб не задавая никаких вопросов тоже освободился от штанов, стал раком и уперся локтями в табурет. Затем, молодой господин склонился и окунул свой возбудившийся член в маленький кувшин с маслянистой жидкостью, после чего пристроился к заднице раба.
— Действительно, гадость, — с отвращением согласился, — Как‑то увидел таких в сети и показал папе, а он при этом сильно ругался и обзывал их «голубыми педерастами». Папа тогда говорил, что для воспроизводства себе подобных и для удовлетворения полового влечения, Великий Творец Космоса создал самца и самку, и это касается не только людей, но и всех без исключения животных. А противоестественные отношения не допускает ни на одной планете, ни одна тварь, за исключением таких вот отдельных человекообразных. Кстати, моя мама педерастов тоже ненавидела, она считала, что мужчина должен быть мужчиной, а женщина — женщиной. Тьфу!
— Рэд, — дернула меня за рукав Илана, — раба в этом винить не надо, ты же сам говорил, что он есть обычный бессловесный скот.
Уж не знаю, что из этих наблюдений вынесла маленькая девочка, треть жизни прожившая в бездне космоса, но лично у меня на душе остался неприятный осадок. Совсем не такими разнузданными, пошлыми и циничными виделись мне отношения в доме воспитанного потомственного аристократа. Например, с детства зная воинский этикет, сформировавшийся в армейской среде за тысячелетия, больше чем уверен, что офицер не имеет права раздавать подчиненным зуботычины, а эпоха и уровень цивилизации здесь ни при чём. Между тем цезарх вызвал в кабинет одного из сержантов, вдруг обозлился на него, выскочил из‑за стола и ударил кулаком в лицо. М–да, мой папа, сержант ВКС, такого обращения к себе никогда бы не стерпел.
Оказывается, в течение трёх последних докад подразделения цезии находились на армейских сборах, устроенных эпархом. Кто‑то из солдат внутреннего гарнизона что‑то натворил, о чем доложили вернувшемуся домой цезарху, вот он и разошелся.
Как бы там ни было, но самой симпатичной в этом доме мне показалась младшая жена хозяина. И не только внешне, но и вела она себя культурней и более всех сдержанней, к рабам относилась ровно и без крика. Фагор говорит, что она младшая дочь правителя соседней цезархии и, видно получила совсем другое воспитание, чем укоренившееся в этой семье. Данный факт радует, значит не все в этой империи такие идиоты, каким является глава этого дома.
В общем, по результатам всех наблюдений могу сказать одно — разочарован, поэтому не видел смысла в нашем дальнейшем здесь пребывании, ничему нужному мы больше не научимся. Решил ночью ликвидировать цезарха и убраться, пора было спускаться с гор и двигать к центру цивилизации. Однако, подслушанный вечером разговор, непосредственно касающийся нас, заставил план несколько изменить, а проведение операции ускорить.
В рабочем кабинете друг напротив друга расположились хозяин дома и его сын–наследник и вели малоинтересный мне разговор. Вдруг в дверь постучались, вошел раб, низко поклонился и доложил:
— Господин, прибыл викарий Сатар, просит принять.
— О! Давай! — сказал хозяин кабинета, при этом переглянулся с заметно взволнованным сыном.
Это меня тоже заинтересовало, поэтому все шесть голопроекций отодвинул в сторону, а изображение кабинета приблизил и увеличил. В дверь вошел сравнительно высокий воин со шрамом на подбородке. Судя по приличному пластинчатому доспеху и мягким полусапожкам, это был офицер.
— Господин! — он боднул головой и выпрямился.
— Не тянись, Роло, — цезарх указал на свободный стул, — присаживайся и докладывай, что тебе удалось выяснить?
— Господин, удалось найти подтверждение, что десятник Арбон действительно приобрел шкуру горного льва за двадцать четыре с половиной зеола. После этого они пробыли в городе два дня и в полдень выехали в сторону столицы, после чего их никто не видел. Исчезли.
— Уже месяц, как исчезли, — задумчиво сказал цезарх, — Я всегда доверял Арбону, но сейчас меня мучает мысль, а не могли они захватить Отмеченную Дланью Богини и удрать?
— Не думаю, господин. За последние три года в кассе викарии у него скопилось семнадцать зеолов, да и кое–какое барахлишко в казарме лежит. Не мог он все это бросить, не та натура. Да и дела, которые ему поручались, были всякими, но он их выполнял.
— Ладно, продолжай. Что там с Отмеченной Дланью?
— Информацию о её пребывании в городе выяснил почти полностью. Вместе с мужем она два дня жила в портняжном квартале…
— Постой, что‑то слишком молода она для замужества, — встрял сын цезарха.
— Не знаю, молодой господин, но Отмеченная Дланью об этом сама сказала. Хозяйка дома говорит, что и спали они на одной кровати вместе.
— Её возможное замужество для нас не имело и не имеет никакого значения, — кинув взгляд на сына, сказал цезарх, — Продолжай, Роло.
— Так вот, у портного они заказали целую кипу разной одежды, а у сапожника сандалии и сапоги, — офицер из сумки вытащил свернутый пергамент, — Я здесь все написал. Здесь и лошади, которых они купили, их масть и клейма. Но самое интересное не это, господин.
— Да? — цезарх заинтересовано подался вперед.
— Здесь, — офицер ткнул пальцем в бумажку, — записана и кляча, на которой перемещался Умник, ваш бывший раб. Так вот, они раба тоже купили!
— Фагора?! — удивился тот.
— Да, господин.
— Ну, теперь найти их будет проще, Фагор без писчей бумаги никак не обойдется, — он вскочил из кресла и зашагал по кабинету взад–вперёд, — Ах! Как жаль, что с этими армейскими сборами у эпарха всё так неудачно получилось. Мы бы их давно перехватили!
— Отец! Так кто же знал, что эти трое придурков не справятся и исчезнут?!
— Да–да, — тот энергично кивнул головой, — продолжай, Роло.
— А дальше все, никто их не видел, и никто не помнит, даже никто не обратил внимания, через какие ворота выехали.
— Да в столице они сейчас, быть им больше негде! Они безъязыкие, а это тоже зацепка, теперь мы их точно найдем, — хищно улыбнувшись, сказал цезарх, — Готовься Роло отправиться в столицу, возьмешь с собой двух своих верных бойцов, скажешь им, что не обижу, по пять зеолов получит каждый. А восемьдесят солдов на расходы дам прямо сейчас.
Илана сидела рядышком со мной и внимательно наблюдала за происходящим, а старик за плечом даже сопеть перестал.
— Что ж, пока они рассуждают, каким образом будут ловить нас в столице, надо с этим делом покончить. И прямо немедленно, — сказал я и поднял капсулу над потемневшим вечерним плато.
Через пять минут мы увидели в трехстах метрах под собой настенные факелы городской стражи Немеи, а ещё через минуту зависли над дворцом цезарха.
— Нужное окно открыто, — Илана кивнула на экран, — Что делать мне?
Прежде чем ответить, я внимательно обвел курсором видеокамеры территорию вокруг дворца, уточняя места расположения внутренней охраны. Несмотря на то, что темень вечера как‑то быстро опустилась на землю, в мощный прибор ночного видения было видно четко, словно солнечным днём, правда, изображение имело легкий зеленоватый оттенок. Наши тактические шлемы в этом отношении тоже неплохи, однако возможности приборов спасательной капсулы намного выше.
