Артур Кларк - КОСМИЧЕСКАЯ ОДИССЕЯ
Именно здесь — во времени и пространстве — зародился человеческий вид.
И этот монолит был самым первым из многочисленных богов.
9
НЕБЕСНОЕ ЦАРСТВО
— Вчера вечером я слышал, как в спальне скреблась мышь, — почти серьезно пожаловался Пул. — Может быть, вы найдете мне кошку?
Доктор Уоллес была явно озадачена просьбой, но через несколько секунд рассмеялась.
— Скорее всего, вы слышали одного из микроуборщиков. Я изменю программирование, чтобы вас больше не беспокоили. Постарайтесь не наступить на него, если застанете за работой, иначе он позовет на помощь, и все товарищи сбегутся собирать его кусочки.
Так много нужно узнать, и так мало времени! «Нет, неправильно», — напомнил себе Пул. Благодаря достижениям медицины ему, вероятно, предстоит прожить еще век. Мысль об этом вызывала скорее опасение, чем радость.
По крайней мере, он уже мог без труда поддержать разговор почти на любую тему и научился произносить слова так, чтобы его понимали практически все, а не только Индра. Он был очень рад, что английский стал международным языком, хотя развивались и другие языки — например, французский, русский и китайский, особенно в его пекинском варианте.
— Индра, у меня возникла еще одна проблема, и вы — единственная, кто может мне помочь. Почему люди смущаются, когда я говорю «бог»?
Индра совсем не выглядела смущенной. Наоборот, она засмеялась.
— История достаточно запутанная. Жаль, мой старый приятель доктор Хан не может вам все объяснить. Сейчас он на Ганимеде — пытается исцелить последних оставшихся в живых истинно верующих. Когда все старые религии исчерпали себя — кстати, я должна как-нибудь рассказать вам о Папе Пие Двадцатом, одном из величайших людей в истории человечества, — мы все еще нуждались в термине, описывающем Первопричину или Создателя Вселенной, если, конечно, таковой существовал… В предложениях недостатка не было: Део, Тео, Юпитер, Брама… Мы пытались использовать эти имена, и некоторые в ходу до сих пор. Особенно то, что любил Эйнштейн, — Старик. Но особой популярностью пользуется имя Деус.
— Постараюсь запомнить, хотя все это кажется мне глуповатым.
— Привыкнете. Я научу вас более мягким бранным выражениям — на случай, если вам захочется выразить свои чувства…
— Вы сказали, что все старые религии исчерпали себя. Во что же верят люди в ваше время?
— Стараются не верить ни во что. Все мы либо деисты, либо теисты.
— Ничего не понял. Объясните, пожалуйста.
— В ваше время они были несколько другими, но вот новейшее определение: теисты считают, что не может существовать более одного бога, а деисты считают, что не может существовать менее одного бога.
— Боюсь, различие слишком тонкое. По крайней мере, для меня.
— Но не для всех. Вы будете поражены, узнав, какие горячие споры это рождает. Пять веков назад кто-то использовал то, что называется сюрреалистической математикой, чтобы доказать существование бесчисленного множества различий между деистами и теистами. Естественно, как и все дилетанты, занявшиеся вопросами бесконечности, он сошел с ума. Кстати, наиболее широко известны американские деисты: Вашингтон, Франклин, Джефферсон…
— Они жили несколько раньше меня — хотя вы будете удивлены тем, как много людей не знают этого.
— У меня есть хорошие новости. Джо — профессор Андерсон — наконец дал разрешение. Вы достаточно окрепли, чтобы переселиться отсюда на постоянное место жительства.
— Действительно, хорошие новости. Ко мне все хорошо относятся, но я хотел бы заботиться о себе сам.
— Вам понадобится новая одежда, и кто-то должен будет объяснить вам, как ее носить, а также помочь с сотней других каждодневных забот, которые отнимают слишком много времени. Поэтому мы позволили себе назначить вам личного помощника. Дэниел, войдите.
Дэниел оказался низкорослым смуглым мужчиной за тридцать. Он удивил Пула, когда не приветствовал его обычным способом — поднятой ладонью, что сопровождалось автоматическим обменом информацией. Как оказалось, у Дэниела не было идентификации. При необходимости он доставал небольшую пластиковую карточку, которая, очевидно, выполняла те же функции, что и смарт-карта в двадцать первом веке.
— Дэниел будет вашем гидом, а еще… Опять забыла название… Помню только, что оно рифмуется с «балетом». Он специально обучен для выполнения подобной работы. Уверена, вы будете довольны.
Пул не мог не оценить по достоинству заботу о себе, но почувствовал себя несколько неловко. Ничего себе, личный слуга! Ему не приходилось не то что иметь слуг, но даже встречаться с ними — в его время они уже принадлежали к редким и исчезающим видам. Он почувствовал себя героем английского романа начала двадцатого века.
— А пока Дэниел займется подготовкой вашего переезда, мы совершим небольшое путешествие наверх… на лунный уровень.
— Чудесно? А до него далеко?
— Нет, порядка двенадцати тысяч километров.
— Двенадцати тысяч? На это понадобится несколько часов!
Индру явно удивило его замечание, но через мгновение она улыбнулась.
— Значительно меньше. Конечно, у нас еще нет такого транспортера, как в «Звездном пути», но, насколько я знаю, работы над ним продолжаются! Поэтому есть два варианта — хотя я точно знаю, какой именно вы выберете… Мы можем подняться в наружном лифте и насладиться чудесным видом, либо во внутреннем, где перекусим и немного развлечемся.
— Не могу представить, что кто-то предпочтет остаться внутри.
— Вы будете удивлены, но у многих людей кружится голова, особенно у тех, кто поднимается с нижних уровней. Даже опытные скалолазы, утверждающие, что не боятся высоты, зеленеют, когда подъем измеряется в тысячах километров, а не метров.
— Я рискну, — с улыбкой произнес Пул. — Приходилось бывать и выше.
Пройдя через двойной воздушный шлюз в наружной стене башни (ему показалось или действительно возникло легкое чувство дезориентации?), они вошли в помещение, похожее на зрительный зал небольшого театра. Ряды по десять кресел каждый поднимались пятью ярусами, и все были обращены к одному из огромных окон, чей вид привел Пула в замешательство — он не мог не думать о воздухе, что под давлением в сотни тонн стремился вырваться наружу.
Пассажиры, которых собралось около дюжины и которых, кажется, никогда не посещали подобные мысли, вели себя совершенно спокойно. Все узнали его, улыбнулись, вежливо кивнули и отвернулись, чтобы продолжать наслаждаться великолепным видом.
— Добро пожаловать в Небесный салон, — произнес механический голос. — Подъем начнется через пять минут. Прохладительные напитки и туалетные комнаты на нижнем этаже.
Пул гадал, сколько времени займет путешествие.
«Нам предстоит преодолеть больше двадцати тысяч километров туда и обратно, — подумал он. — Не припоминаю, чтобы мне приходилось совершать подобные поездки на лифте».
Ожидая начала подъема, он упивался ошеломляющей панорамой, открывшейся в двух тысячах километров ниже. В Северном полушарии стояла зима, но климат существенно изменился — южнее Северного полярного круга Пул почти не увидел снега.
Над Европой не было облаков, и детали ландшафта поражали воображение. Пул постепенно узнавал великие города, названия которых уходили в глубь веков. Расстояния начали уменьшаться уже в его время, когда революционное развитие коммуникаций изменило облик планеты, и, очевидно, этот процесс продолжился. Пул увидел водные пространства там, где их не было раньше, — на севере Сахары, например, теперь находилось похожее на небольшое море озеро Саладин.
Зрелище настолько потрясло Пула, что он не замечал течения времени. Но вдруг он понял, что прошло гораздо больше пяти минут, а лифт оставался неподвижным. Возникла неисправность или они ждали опаздывающих пассажиров?
Потом он заметил нечто настолько удивительное, что сначала не поверил глазам. Панорама расширилась, словно он уже поднялся на несколько сотен километров! На его глазах в окне появлялись невидимые раньше части планеты.
Пул рассмеялся, когда понял, как просто все объясняется.
— Индра, вам почти удалось меня обмануть! Я решил, что это настоящая картинка, а не видео!
Индра посмотрела на него и насмешливо улыбнулась.
— Не торопитесь, Фрэнк. Мы начали движение около десяти минут назад. Сейчас наша скорость составляет порядка тысячи километров в час. Мне говорили, что перегрузка в таких лифтах может достигать ста g при максимальном ускорении, но при таком коротком подъеме она не приблизится и к десяти.
— Но это невозможно! На центрифуге я выдерживал максимальную шестикратную перегрузку, и, должен сказать, мне не очень-то нравилось весить полтонны. Я уверен, что мы оставались на месте с тех пор, как вошли в лифт.
