Дэвид Брин - Война за возвышение
Глава 110
АТАКЛЕНА
Шимпы изумленно мигали: смерть явно передумала.
Лидия Маккью смотрела вслед уходящим крейсерам и качала головой.
— Ты знала, — сказала она, повернувшись к Атаклене. И снова, обвиняюще: — Ты знала!
Атаклена улыбнулась. Ее щупальца изобразили в воздухе печальный рисунок.
— Давай считать, что я не исключала такую возможность, — сказала она наконец. — Но даже если бы я ошибалась, поступок наш был благородным.
— Однако я очень рада, что ты не ошиблась.
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
ВОЛЧАТА
Ни в коем случае. Надо быть выше суеверий. Без божьей воли не пропасть и воробью. Если судьба этому сейчас, значит, не потом. Если не потом, значит — сейчас. Если же этому сейчас не бывать, то все равно оно неминуемо. Быть наготове, в этом все дело.
Гамлет, акт V, сцена IIГлава 111
ФИБЕН
— О Гудолл, как я ненавижу церемонии!
За это замечание он получил локтем в ребра.
— Перестань ерзать, Фибен. Весь мир смотрит на тебя!
Фибен вздохнул и постарался сидеть прямо. Он не мог забыть Саймона Левина и их последний парад, совсем неподалеку отсюда. «Есть вещи, которые никогда не меняются», — думал он. Теперь Гайлет пытается заставить его выглядеть достойно.
Почему все, кто его любит, стараются поправить его позу? Он проворчал:
— Если им нужны элегантные клиенты, возвысили бы...
Но тут слова его прервались резким вздохом. Локоть у Гайлет острее, чем у Саймона. Ноздри Фибена раздулись, он рассерженно запыхтел, но смолк.
Ей идет этот новый мундир, и, должно быть, радостно находиться здесь. Но его-то спрашивал кто-нибудь, нужна ли ему эта проклятая медаль? Нет, конечно, никто не спрашивал.
Наконец трижды проклятый теннанинский адмирал закончил свою долгую утомительную проповедь о чести и традициях, получив в награду аплодисменты. Даже Гайлет вздохнула с облегчением, когда неуклюжий галакт вернулся на место. Увы, речей еще очень много.
Мэр Порт-Хелении, вернувшийся из ссылки на острова, восхвалял отвагу городских повстанцев и предложил, чтобы его заместитель-шимп чаще самостоятельно руководил городом. Это принесло ему бурю аплодисментов... и, вероятно, немало голосов шимпов на предстоящих выборах, цинично подумал Фибен.
Коугх*Квинн'3, главный испытатель Института возвышения, изложил содержание соглашения, недавно подписанного от имени теннанинцев Каултом, а от земного клана — легендарной адмиралом Альварес. Согласно этому соглашению, невозделанный вид, ранее известный под именем «гориллы», начинал долгий путь достижения разума. Новым гражданам галактики — теперь они всюду известны как «Раса, сама делающая выбор», — на пятьдесят тысяч лет отдается лицензия на Мулунские горы. И теперь они стали подлинными «гартлингами».
В обмен на техническую помощь и генетическую базу горилл могучий клан теннанинцев обязуется защищать лицензию землян на Гарт, а также еще пять колоний Земли и тимбрими. Теннанинцы не будут непосредственно вмешиваться в конфликт соро и танду с другими фанатичными кланами, но их влияние даст некоторую передышку отчаянно нуждающимся в ней силам.
А сами теннанинцы не будут больше враждовать с союзом шутников и волчат; только одно это стоило многих флотов. «Мы сделали все, что могли, и даже больше», — подумал Фибен. До сих пор казалось, что огромное большинство — галактические «умеренные» — будут просто держаться подальше от фанатиков. Но теперь, похоже, «неотвратимый ход истории», который, как считалось раньше, обрекает всех волчат на гибель, изменил направление движения. В результате событий на Гарте усилилась симпатия к слабой стороне.
Фибен не мог знать, появятся ли новые союзники, совершатся ли новые чудеса. Но он был уверен, что все решится в тысячах парсеков отсюда. Может быть, на самой древней матери Земле.
Когда заговорила Меган Онигл, Фибен понял, что приближается самое неприятное.
— ...превратится в окончательное поражение, если мы забудем события этих месяцев. В конце концов какой толк во всех тяготах жизни, если они не делают нас мудрее? За что наши уважаемые собратья отдали свои жизни?
Планетарный координатор закашлялась и заглянула в свои заметки.
— Мы предлагаем изменение системы испытаний, которая вызвала недовольство, и враг сумел им воспользоваться. Мы постараемся использовать возможности новой Библиотеки на благо всех и каждого. И мы, вне всякого сомнения, будем обслуживать и поддерживать в рабочем состоянии оборудование Церемониального Холма, дожидаясь прочного мира. И тогда это оборудование будет использовано для того, чтобы утвердить статус расы Pan argonstes, который она заслужила. И самое главное. Все средства, полученные от репараций, мы используем для возобновления работы здесь, на Гарте, для восстановления хрупкой экосферы планеты. Мы используем с таким трудом добытые знания, чтобы остановить деградацию по спирали, чтобы наш новый дом вновь выполнял свою основную задачу — разнообразить мир жизни, порождать новые виды, быть источником разума. Спустя некоторое время мы представим на всеобщее обсуждение более подробные планы. — Меган оторвалась от своих заметок и улыбнулась. — Но сегодня нам предстоит еще одна очень приятная миссия. Мы должны отметить тех, кто принес свободу. Мы гордимся ими и любим их, и наш долг отблагодарить их за старания.
«Ты меня любишь? — молча спросил Фибен. — Тогда выпусти меня отсюда».
— В самом деле, — продолжала координатор. — Достижения некоторых наших сограждан-шимпов на долгие века переживут их в исторических книгах и выльются в признание и уважение к их потомкам, к будущему всей их расы.
Сильвия перегнулась через Фибена и посмотрела на Гайлет. Они обменялись взглядами и улыбками.
Фибен вздохнул. Он по крайней мере уговорил Кордвайнера Эпплби держать награждение его белой картой в тайне! Ну, и что в этом хорошего?
Шимми с синими и зелеными картами со всей Порт-Хелении и так охотятся за ним. А Гайлет и Сильвия не в состоянии помочь. Зачем он на них женился, если не для защиты? Фибен запыхтел при этой мысли. Защита, как же! Он подозревал, что эти две шимми уже подбирают и оценивают кандидаток.
Даже если два вида происходят из одного клана, с одной планеты, между ними всегда есть существенные отличия. Подумать только, как люди до Контакта различались только по культуре. Конечно, вопросы любви и размножения у шимпов решаются с учетом их собственного сексуального наследия, которое существовало задолго до возвышения.
Но в Фибене было все же довольно человеческого, чтобы он покраснел, подумав, во что собираются втравить его эти две шимми, ставшие близкими подругами. «Ну как я мог попасть в такой переплет?» Сильвия уловила его взгляд и сладко улыбнулась. Он почувствовал руку Гайлет.
«Что ж, — признался он со вздохом. — Наверно, не все так плохо».
Теперь читали список, вызывали награжденных. Но Фибену показалось, что их только трое, а весь остальной мир — иллюзия. В сущности, под внешним его цинизмом скрывалась гордость.
Встал Роберт Онигл и направился к помосту за своей медалью; в мундире он чувствовал себя гораздо увереннее Фибена. Фибен смотрел на своего приятеля-человека. «Надо будет спросить его о портном».
Роберт сохранил бороду, тело его оставалось таким же жилистым, как и прежде. Он уже не юноша, а зрелый мужчина. Вообще он словно герой из исторической книги.
«Какой вздор! — Фибен в отвращении фыркнул. — Надо напоить поскорей этого парня. Побить его в армрестлинге. Спасти его от веры в то, что пишут о нем в прессе».
С другой стороны, мать Роберта заметно состарилась за время войны. За последние недели Роберт не раз замечал, как она удивленно посматривает на своего высокого загорелого сына, который движется рядом с ней, как большая грациозная кошка из джунглей. Она одновременно казалась и гордой, и изумленной, как будто феи унесли ее ребенка и подменили.
«Это называется взрослением, Меган».
Роберт отдал честь и направился на свое место. Минуя Фибена, он быстро поднял левую руку — жест означал одно-единственное слово: «Пиво!» Фибен рассмеялся и закашлялся, когда и Гайлет и Сильвия повернулись и строго посмотрели на него. Неважно. Приятно сознавать, что у Роберта те же чувства. Похоже, и для него солдаты Когтя гораздо предпочтительней этого церемониального вздора.
Роберт сел на свое место рядом с лейтенантом Лидией Маккью, на новом мундире которой сверкала награда. Женщина — морской пехотинец сидела, расправив плечи, и внимательно наблюдала за церемонией, но Фибен краем глаза заметил то, что почетным гостям и толпе не видно: ее левая нога спряталась под брючиной Роберта.
