Филип Дик - Стигматы Палмера Элдрича (сборник)
Кто следующий? — спрашивал себя Лео. — Я, Барни, Феликс Блау…, кого из нас сожрет Палмер? Ведь мы для него действительно не более чем добыча. Он чудовищный хищник, прилетевший из системы Проксимы, огромная пасть, готовая нас всех пожрать.
Но Палмера нельзя назвать каннибалом. Ведь я знаю, что это не человек. Под маской Палмера Элдрича скрывается нечто иное».
Он понятия не имел что. Многое могло случиться в бескрайних просторах Космоса между Проксимой и Солнцем, как по пути туда, так и обратно. Возможно, думал он, это произошло, когда Палмер летел туда; возможно, все эти долгие годы он питался проксами и, вылизав тарелку, вернулся к нам. Уфф. Лео вздрогнул.
«Ну что ж, — подумал он, — еще два часа независимой жизни плюс время, которое занимает полет на Марс. Может, мне осталось жить десять часов, а потом…, я буду проглочен. А этот страшный наркотик распространяется на всем Марсе; стоит только представить себе толпы, обреченные на иллюзорные миры Палмера Элдрича, опутанные сетями, которые на них набрасывают. Как называют это буддисты из ООН с Хепберн–Гилбертом во главе? Майя. Пелена иллюзий. Дерьмо, — с отвращением подумал он и протянул руку, чтобы включить интерком и потребовать быстроходный корабль. — И хорошего пилота, — вспомнил он; в последнее время слишком многие автоматические посадки закончились катастрофой. — Я вовсе не намерен разбиться в лепешку о поверхность Марса — особенно там».
— Кто у нас лучший межпланетный пилот? — спросил он у мисс Глисон.
— Дон Дэвис, — сразу же ответила мисс Глисон. — Он вписал великолепную страницу в историю наших полетов с…, ну, вы знаете. Полетов с Венеры.
Она предпочитала не упоминать вслух Кэн–Ди; интерком могли прослушивать.
Десять минут спустя все вопросы, связанные с полетом, были решены.
Лео Булеро откинулся на спинку кресла и закурил большую зеленую гаванскую сигару, из тех, что хранились — наверняка многие годы — в резервуарах с жидким гелием… Он откусил кончик; сигара оказалась сухой и хрупкой и хрустела у него на зубах, Лео ждало разочарование. Она выглядела так хорошо сохранившейся в своем гробу. «Ну что ж, никогда нельзя быть ни в чем уверенным, — подумал он. — Пока не попробуешь».
Дверь кабинета открылась. Вошла мисс Глисон с документами на полет.
Рука, в которой она держала бумаги, была искусственной; он заметил металлический блеск и быстро поднял голову, чтобы взглянуть ей в лицо, увидеть остальное. Зубы неандертальца, подумал он; так выглядят эти мощные стальные клыки. Деградация, на двести тысяч лет назад; отвратительное зрелище. А эти глаза, люксвидовые, или видилюксовые, или как их там, без зрачков, только щели. Производство лаборатории Дженсена, Чикаго.
— Черт бы тебя побрал, Элдрич, — сказал он.
— Я твой пилот, — сказал Палмер Элдрич из тела мисс Глисон, — и я же собирался встретить тебя на Марсе. Однако для одного раза этого слишком много.
— Дай мне бумаги, — потребовал Лео, протягивая руку. Элдрич удивленно спросил:
— Ты все еще собираешься лететь на Марс? — Казалось, он был застигнут врасплох.
— Да, — сказал Лео, невозмутимо ожидая, когда ему отдадут бумаги.
***
«Стоит один раз принять Чуинг–Зет, и ты конченый человек. По крайней мере, так бы сказала эта фанатичка–миссионерша Энн Хоуторн. Это как грех, — думал Барни Майерсон, — и рабство в наказание. Это подобно грехопадению Адама и Евы. И искушение почти такое же.
Однако чего тут не хватает, так это способа, каким мы могли бы освободиться. Неужели для того, чтобы его разыскать, нам придется лететь на Проксиму? Даже там мы можем его не найти. Возможно, его нет во всей Вселенной».
Энн Хоуторн появилась в дверях радиорубки.
— Все в порядке?
— Само собой, — ответил Барни. — Знаешь, мы сами во все это вляпались. Никто не заставлял нас жевать Чуинг–Зет. — Он бросил окурок на пол и придавил его каблуком. — А свою порцию ты мне не отдаешь, — сказал он.
Однако он знал, что это не Энн не хочет отдать ему наркотик. Это Палмер Элдрич, который действует через нее, за ее спиной.
«Даже в этом случае наркотик можно у нее отобрать», — сообразил Барни.
— Стой, — сказала она. Вернее, оно.
— Эй! — крикнул Норм Шайн, вскакивая из–за передатчика. — Что ты делаешь, Майерсон? Отпусти ее…
Сильная искусственная рука оттолкнула его, металлические пальцы впились в шею, нащупывая наиболее чувствительную точку. Однако порция наркотика уже находилась в руках Барни.
— Не делай этого, Барни, — спокойно сказала Энн. — Ты только что принял первую дозу. Пожалуйста.
Он молча направился к двери, в свою комнату.
— Ты можешь сделать для меня одну вещь? — крикнула она вслед. — Раздели эту порцию на две части, позволь мне принять его вместе с тобой. Мы будем вместе.
— Зачем?
— Возможно, мое присутствие тебе поможет.
— Я сам справлюсь.
«Если только добраться до Эмили до развода, до того, как появится Ричард Хнатт… Это единственный выход, — думал он. — Надо пытаться! Раз за разом. Пока не удастся».
Он закрыл дверь.
Поглощая Чуинг–Зет, он думал о Лео Булеро: «Ты выбрался. Может быть, потому, что Палмер Элдрич оказался слабее тебя. Или нет? Или Элдрич просто ослабил веревку, позволяя тебе самому на ней повеситься? Ты мог прилететь сюда и удержать меня; теперь уже нет возврата. Даже Элдрич меня предупреждал, устами Энн Хоуторн; даже для него это казалось чересчур, а теперь? Неужели я зашел так далеко, что оказался вне пределов его власти? Там, где нет Палмера Элдрича, где нет вообще ничего.
И конечно, — думал он, — пути назад для меня нет».
У него заболела голова, и он невольно зажмурился. Он чувствовал себя так, будто его мозг, живой и испуганный, перемещался во времени. «Измененный метаболизм, — понял Барни. — Шок. Прости меня, — сказал он своему телу. — Ладно?»
— Помогите, — сказал он вслух.
— Поможем, как же, — прохрипел мужской голос. — Что я должен делать, держать тебя за руку? Открой глаза или убирайся отсюда. Время, проведенное на Марсе, окончательно тебя угробило. Я уже сыт этим по горло. Ну?
— Заткнись, — сказал Барни. — Я болен; я слишком далеко зашел. Ты хочешь сказать, что можешь на меня только наорать?
Он открыл глаза и увидел Лео Булеро, который сидел за своим большим, заваленным бумагами столом.
— Послушай, — сказал Барни. — Я принимаю Чуинг–Зет. Я не могу удержаться. Если ты не поможешь, мне крышка.
Ноги его не слушались, и, подойдя к ближайшему стулу, он без сил опустился в него.
Дымя сигарой и задумчиво разглядывая его, Лео сказал:
— Ты все еще принимаешь Чуинг–Зет? — Он нахмурился. — Ведь два года назад…
— Он был запрещен?
— Да. Запрещен. Боже мой! Не знаю, имеет ли смысл с тобой разговаривать. Кто ты? Какой–то фантом из прошлого?
— Ты слышал, что я сказал; я сказал, что принимаю Чуинг–Зет. — Барни сжал кулаки.
— Хорошо, хорошо, — Лео резко выдохнул густое облако серого дыма. — Не кипятись. Черт возьми, я тоже видел будущее, и это отнюдь меня не убило. Кроме того, ты же ясновидец и должен к этому привыкнуть. Во всяком случае… — он откинулся в кресле, устроился поудобнее и закинул ногу на ногу. — Я видел памятник, знаешь? Угадай, кому. Мне.
Он бросил взгляд на Барни и пожал плечами.
— Я ничего здесь не ищу, — сказал Барни, — в этом времени, кроме одного. Я хочу вернуть мою жену. Я хочу Эмили.
В нем росли отчаяние и горечь, от которой перехватывало дыхание.
— Эмили, — кивнул Лео Булеро и сказал в интерком:
— Мисс Глисон, пусть никто нам не мешает.
Он снова внимательно посмотрел на Барни.
— Этот тип, Хнатт… Как его звали? Его загребла полиция ООН вместе со всей организацией Элдрича. Видишь ли, Хнатт подписал контракт с одним из агентов Элдрича. Ну что ж, ему предоставили выбор: тюремное заключение или эмиграция. Я согласен, предположение не вполне честное, но не обвиняй меня в этом. Он эмигрировал.
— А что с ней?
— С ее гончарным бизнесом? Как, черт побери, она могла бы лепить свои горшки в бараке посреди марсианской пустыни? Естественно, она бросила этого придурка. Так что, как видишь…
— Ты в самом деле Лео Булеро? — спросил Барни. — Или Палмер Элдрич? А весь разговор для того, чтобы я почувствовал себя еще хуже…, так?
Подняв брови, Лео Булеро сказал:
— Палмера Элдрича нет в живых.
— Ведь это не реальность; это галлюцинация, вызванная наркотиком.
— Какая, к черту, нереальность? — испепелил его взглядом Лео. — А я, по–твоему, кто? Послушай! — Он со злостью направил палец на Барни. — Во мне нет ничего нереального; это ты сам — чертова галлюцинация, как ты сам сказал, из прошлого. Ты все понимаешь совершенно наоборот. Слышишь? — Он изо всех сил ударил кулаком по столу. — Вот звук, который издает реальность. И я говорю, что твоя бывшая жена развелась с Хнаттом; я знаю об этом, потому что она продает нам свои вазочки, которые мы миниатюризируем. Собственно говоря, она в прошлый четверг была у Рони Фьюгейт.
