Фронтера - Шайнер Льюис

Риз наблюдал, как напарники пробираются по четырем до боли знакомым уровням: внизу жилая секция, затем кладовая, лазарет и командная рубка, каждый ярус не больше двенадцати футов в диаметре. Он знал, что вскоре они возненавидят эти светло-коричневые переборки и решетчатые металлические полы. Риз провел три года своей жизни, по девять месяцев за раз, в различных версиях марсианского экспедиционного корабля, и ему до сих пор, не реже трех-четырех ночей за месяц, снились клаустрофобические сны о невыносимо медленном, точно в ускоренной съемке, перемещении между палубами.

В конце второй недели Риз, истощенный четырнадцатичасовыми тренировками, дал команде выходной. Больше, чем они в состоянии выучить, в них не запихнешь, сказал он себе. Даже Такахаси проявлял некоторые признаки стресса, путал правую сторону с левой на симуляторе шаттла и оспаривал практическую целесообразность лекций по гравитонной теории.

Риз лежал поперек кровати без сил, когда в дверь постучался Кейн.

— Я в город, — сказал Кейн. — Составишь мне компанию?

Он снова был в зеркальных очках, такой расслабленный, каким Риз его ни разу за последние пару недель не видел. Он оделся в хлопковый пуловер крупной вязки и армейские штаны.

— Конечно, — ответил Риз, повинуясь какому-то импульсу. — А чем займемся?

— Нужно кое-что из офиса в центре привезти. Может, перекусим по дороге.

Они поднялись в лифте на крышу, где их ждал новенький четырехместный вертолет.

— Ты на таком летал? — спросил Кейн.

Риз покачал головой.

— Прикольная машинка, — сказал Кейн. — Настоящий символ власти. Самолеты просто летают, пускай и быстро. А эта штучка делает все, что ты от нее хочешь.

Кейн плавно снялся с места, навстречу лучам заходящего солнца. Космический центр имени Линдона Джонсона обрамляли серые четырехполосные хайвеи. За ними в мутных водах Клир-Лейк отражалась приглушенная небесная синь. Когда Кейн пролетал над этим районом, Риз наконец разглядел, что случилось с Клир-Лейк-Сити. Жилые кварталы выгорели до основания, магазины стояли пустые и без витринных стекол.

— Не знал, что мятежи так далеко перекинулись, — повысил голос Риз, перекрикивая шум винтов.

— Это был богатый пригород. Кто-то наконец сообразил, что, пока голодающие просто не подожгут свои же дома, никому до них не будет дела. Это привлекло к ним внимание, но не помогло разжиться едой. К тому моменту у правительства уже не осталось денег, чтоб им выдать.

— А население сейчас в городе какое?

— Никто не знает точно. Миллиона полтора где-то.

— Господи.

— Ты не подумай, это в основном потому, что народ перебирается подальше отсюда, в Смитвилль и Лагранж. Там пахотные земли, скот, жизнь гораздо проще. То есть не думай, что тут миллион человек погиб. Жертв было много, но меньше миллиона.

Кейн наклонил винты навстречу ветру, и вертолет устремился вперед, к скоплению высоких зданий с окнами из светоотражающего стекла на северо-западе. Внизу тянулись склады, заводы и болота: все в одинаковом обрамлении колючих кустарников и чахлых искривленных сосен.

— Такое впечатление, что, кроме Моргана, в городе других корпораций и нет.

— Есть, — сказал Кейн. — Сложнее всего с валютой. Доллары никому на фиг не нужны, пришлось на электронные кредиты переходить, чтобы все снова завертелось. Конечно, компьютерное оборудование для транзакционной системы выпускаем мы.

Это мы удивило Риза, позволив на миг заглянуть вглубь личности Кейна. Кейн, похоже, единственный из будущего экипажа воспринимал «Палсистемс» отдельно от Моргана.

— Во многих местах, — продолжил Кейн, взмахнув рукой, — уже хозяйничают крупные игроки. Через пару лет все восстановится.

Заброшенные промзоны сменились бедняцкими кварталами. Во дворах и на улицах иконами забытого божества ржавели остовы брошенных автомобилей. Разгорались костры из мусора, распространяя слабый свет; стайки людей слонялись по улицам, подпирали бесполезные фонарные столбы и потягивали пиво из многоразовых бутылок.

Ризу было известно, что средняя занятость здесь меньше пятидесяти процентов, остальные же довольствуются тем, что в «Палсистемс» и прочих крупных компаниях обозначали эвфемизмом «пособие». Выплачивали его из фонда, куда скидывались все корпорации. В «Палсистемс» Риз слышал, как менеджер на испытательном сроке ехидно обзывает эти средства «налогом на предотвращение мятежей».

Результатом такой политики стала (предположительно переходная) фаза наркотического пристрастия к телепередачам, которая, по замыслу, должна была смениться новой эрой надомного производства и продуманного потребления. Ризу представлялось сомнительным, что при его жизни начнется новая эра. Не на Земле. Казалось, прогнила вся планета, и единственное, к чему он стремился, это вырваться с нее обратно в космос, которому принадлежало его сердце.

Однако по мере снижения к деловому центру Хьюстона, в джунгли золотистого, синеватого и коричневого стекла, Риз понял, что стеклянные панели отсутствуют лишь в зданиях поменьше, а самые крупные — чисты и нетронуты. Кейн опустил вертолет на отмеченную желтым посадочную площадку, на крыше одной из идентичных башен в центре города.

Риз подождал, пока Кейн вызовет лифт: для этого потребовалась комбинация лазерного ключа и цифрового кода на панели. Когда кабина наконец прибыла, они вошли внутрь и спустились на второй этаж со скоростью, напомнившей о невесомости.

Офис Моргана был лишен пафосной дизайнерской эстетики, выглядел обжитым и захламленным. Деревянный стол старый, в пятнах, хотя стул за ним напоминал модернистскую скульптуру из стали и хрома. Один книжный шкаф встроили в стену, другой комплект полок склепали воедино из перфорированного металла.

Обшитые панелями стены, фотографии в рамках: главным образом Морган в компании каких-нибудь знаменитостей, но встречались и виды чистого горного ручья с охотничьим домиком на дальнем плане. Эти снимки группировались около полки с книгами по рыбалке. На других полках имелись переплетенные стопки распечаток, книги по менеджерскому самосовершенствованию, Макиавелли и Карнеги, биографии астронавтов, обычные словари и справочники. Большая часть — в мягких обложках, с порванными переплетами и затертыми уголками страниц, — выдавала постоянное использование.

Кейн опустился на стул и закинул ноги на здоровенную промокашку.

— У него и другой офис есть, из металла и стекла. Там он культивирует свой публичный образ.

Риз отметил, что на ранних снимках Морган показан коротко стриженым, в костюме строгих тонов.

— Морган ведь даже не техасец? — уточнил он.

— Да. Родился в Детройте. Акцент плавающий, ты наверняка заметил. Все это — часть его камуфляжа.

Риз сел у двери, пытаясь осмыслить новый образ Кейна и интегрировать с прочими уже известными: подростка-энтузиаста, нелюдимого наемника, астронавта-самоучки.

— Забавно, — проговорил он, — но такое впечатление, что ты тут смотришься уместней.

— Я кронпринц, — сказал Кейн с иронией, которая Ризу показалась натянутой. — Меня растили для этого. За столом сидеть.

— А ты на Марс летишь.

— Ага. Кронпринц временно в немилости. Могу заработать несколько рейтинговых очков перед советом директоров. Могу чем-нибудь воспользоваться. — Он нажал кнопку. Из столешницы выдвинулась консоль, Кейн ввел сложную последовательность чисел, и спустя миг слева от Риза большой участок стены провернулся, открывая новое помещение.

— Вуаля, — изрек Кейн.

Три стены потайного убежища, три новых двери. Кейн ввел очередной код, открыл еще одну дверь, откуда вырвалось облачко пара. Сунув туда руку в предохранительной перчатке, он вытащил серый цилиндрик с красной надписью «Криогенные материалы». Кейн положил его в контейнер, неотличимый от обыкновенного чемоданчика, и запер обе двери.

— На пару часов холода хватит, — прокомментировал он. — Пиво будешь?

— Ага. А что там?

— Одному Богу известно. Какая-то хрень, которая понадобилась Моргану. Я даже не удосужился его спросить. Он бы все равно мне солгал.