Джон Иствуд - Космические скитальцы
Как старый служака, Лупино ненавидел интриганов из СБ СС. Он ненавидел их за то, что они вечно совались в его тюремные порядки, находили их слишком жестокими И нецелесообразными. Они поговаривали о пенсии, об отдыхе на Земле. Но уволить его они не могли так просто, они ждали, когда он проштрафится. И еще они ждали от Лупино разрешения подать в комиссию по помилованию документы на Сола и Мэта.
А вот этого как раз Лупино делать не хотел. Наоборот, он хотел сгноить умников, уничтожить их. И вот сейчас такая возможность появилась. Неужели полковник ее упустит?
— Хью, свяжись с Базой, мне нужны подробные дела Соломона Симпсона и Мэта Коллина.
— Слушаюсь, господин начальник БТУ! — козырнул Хью. — Но я и так могу вам все рассказать про этих ублюдков.
— Правда? И что же ты знаешь?
— Соломон — еврей. А Мэт ни разу в жизни не трахался.
— Очень ценная информация, — зло осклабился Лупино. — И ты можешь из этого заключить, куда они направили «Гарбич»?
— Никак нет, господин начальник… — растерялся Хью.
— В таком случае, займись своими прямыми обязанностями — проверь трайзетаные заряды, аннигиляторы и почисть мой бластер. В нем уже паутина завелась!
Хью отправился исполнять приказ, а Лупино засел за чтение дел Соломона и Мэта.
Впрочем, Мэт его почти не интересовал. Мозговым центром беглецов будет, конечно, Сол. И именно в деле этого супергения Лупино искал ответ на вопрос — куда полетят беглецы.
«Соломон Симпсон родился в Реддинге на севере Калифорнии…» — читал Лупино. Так, это неинтересно.
«Уже в десятилетнем возрасте изучил всего Плутарха, Тацита и Иосифа Флавия…»
Изучал историю… Мгм… А зачем?
«Соломона возмущала несправедливость истории.»
Ха-ха! Наивняга!
«Если бы можно было как-то повлиять на исторические события… — это было выписано из дневника школьника Сола. — Только как подсказать историческим лицам верные решения? Для этого надо быть рядом с ними.»
Ишь, чего захотел!
«…Появилась мысль о создании машины времени…»
Вот это уже теплее!
«Познакомился с учителем Крамером…»
Дальше шел подробный отчет об одной из встреч Соломона с учителем. Создавалось впечатление, что автор отчета присутствовал на встрече.
Лупино нетерпеливо пролистал ненужные подробности, как пили чай, как разговаривали об истории, пока не наткнулся на следующие слова:
«Крамер: Я наблюдаю за вами уже несколько лет. Вы добрый, бескорыстный мальчик. Вы совершенно искренне хотите сделать мир более справедливым. У меня тоже было такое желание в ваши годы. Но я не смог довести дело до конца. И потом… Меня запугали.
Симпсон: Как запугали? Кто?
Крамер: Думаю, вам тоже предстоит встретиться с этими силами. Если, конечно, вы не откажетесь от моего предложения.
Симпсон: Я никого не боюсь, мистер Крамер.
Крамер: Вот эта книжечка досталась мне от отца. Вы должны обещать мне, что даже если вы никак не используете то, что здесь изложено, во-первых, ее содержание ни в коем случае не должно быть предано огласке, а, во-вторых, после вашей смерти она должна остаться в надежных руках…»
Под отчетом стояла подпись автора — «Шрам».
Лупино пролистал текст в поисках книжки, которую Симпсон получил от учителя, но о ней больше не упоминалось. Говорилось только о том, что Крамер погиб через два дня после встречи.
Что за книга? — ломал голову Лупино. — Что он ему «дал?
Дальше шли скупые сведения о работе Симпсона в научной лаборатории, о каком-то Т-поле, а потом вдруг появилась надпись:
«Информация засекречена.»
Так, это интересно, — подумал Лупино.
Следующая информация была еще более загадочной.
«По сообщению агента «Марьяж» Соломон Симпсон нарушает Межгалактический Закон о незыблемости истории.»
Что это значит? — подумал Лупино.
А дальше были протоколы суда, тоже частью засекреченные, и только приговор:
«Семь пожизненных заключений за нарушение межгалактического Закона с отбыванием наказания на Лунной Базе технической утилизации (БТУ)…»
— Ничего не понимаю! — вслух сказал Лупино.
Это была, конечно, прекрасная возможность — намылиться на все четыре стороны. Крюгер понимал это четко и ясно. Пришить Лупино ему ничего не стоило. Вот этим же бластером, парализатором, да что там — он бы просто задушил полковника. Человека убить легко. А дальше он бы повернул корабль на Бетельгейзе. Нет, теперь он был бы осторожнее. Он не стал бы мочить баб направо и налево. Он подстерегал бы их в укромных местах, он знакомился бы с ними, рассказывал им душещипательные истории из собственной жизни… Нет, не из собственной. Он рассказывал бы им истории Соломона или Мэта или даже этого увальня Сайруса. У них красивые истории. И только потом, через часок-другой знакомства, он был оглушал их ударом кулака в висок, относил бы в свое убежище, а уж там…
Но ничего этого Хью сделать не мог. И это он тоже понимал четко и ясно. Маленький пультик на поясе у полковника отключит Крюгера раньше, чем он успеет нажать спусковой крючок или сомкнет пальцы на шее у начальника.
Поэтому оставалось ждать. Впрочем, на всякий случай, Хьюго разомкнул контакты в полковничьем бластере. Может быть, это когда-нибудь сработает.
Хьюго дождется своего часа.
Глава 10
Случайности
Первым опасность опять заметил Сол. Просто он выпил меньше остальных.
— Метеорит…
— Все по местам! — заорал Сайрус, как моряк на древней деревянной шхуне.
— Мы пропали, мы пропали! — запричитал Поль.
Космическое тело было уже в какой-то тысяче километров — огромный метеорит, пористый, как губка.
Сол мудрил над пультом, но корабль почти не подавал признаков жизни. Энергии ему не хватало.
— Маневрируй, Сол, хотя бы увернись! — молил Мэт.
Лина, побледневшая, со сжатыми губами, молча стояла у стены.
Сол искал неизвестно что — нового чуда, может быть. Но чудес у «Гарбича» больше не осталось. На все просьбы пульт отвечал молчанием.
В иллюминатор боялись даже смотреть. А метеорит приближался неумолимо.
— Слушайте, — подала голос Лина. — Мне надоело умирать. Я хочу еще пожить на белом свете. Мамма миа, за что?!
Сол был строгим физиком, но даже он в этот момент надеялся на невозможное. Человек цепляется за жизнь из последних сил. Бывает, что это может помочь.
Противно гудела сирена смертельной опасности.
Сол отшатнулся от пульта и вдруг сделал то, что прилично было бы Сайрусу, даже Мэту, но уж никак не ему. Он ударил по клавишам обоими кулаками. Это было отчаяние!
Пульт вдруг погас. Кнопки вообще не реагировали на нажатие. Компьютер сам отключился. Он терпеть не мог бестолковщины.
Сол повернулся к друзьям.
— Ну вот… — сказал он с виноватой улыбкой и развел руками. — Стоило из-за такой нелепой смерти столько рисковать…
Как хорошо, что человек не знает своей судьбы. Даже за пять минут, за минуту, за секунду, он не догадывается о приближении смерти.
Наши беглецы этого неведения были лишены. Свою смерть они видели очень отчетливо.
Вот метеорит заслонил собой все небо, вот уже видны на нем мельчайшие поры…
Сол прижал к себе Хеопса. Лина почему-то вцепилась в руку Мэтью. Поль тихонько скулил, стоя на коленях. А Сайрус упрямо тыкал пальцами в погасший пульт.
Вот уже корабль слегка качнуло навстречу метеориту — мощное космическое тело притягивало к себе мусоровоз.
— Не-на-ви-жу-у-у!.. — протяжно закричал Поль.
Друзья так и не узнали, к кому это относится, потому что в следующую секунду корабль тяжко вздрогнул и все погрузилось во мрак…
… В первое мгновенье Мэт решил, что он уже на том свете — там было мокро, темно и воняло кошатиной. Он провел рукой по лицу и ощутил на нем кровь. Потом его коснулось что-то мягкое и пушистое.
Мэт открыл глаза — ничего не видно, хоть глаз выколи. И только…
Мэт даже вздернулся от неожиданности.
В иллюминатор смотрели немигающими глазами мириады звезд.
— Так я живой? — спросил Мэт вслух.
— Кажется, мы все живые, — услышал он в ответ голос Сола.
— Что это было? — спросила Лина хрипло.
— Никто не ранен? — осведомился Сайрус.
— Я ранен. У меня кровь на лице, — сказал Мэт.
Сол потянулся к пульту, нажал аварийное освещение, и спутники сощурились от света.
— Я ничего не вижу, никакой крови нет, — сказал Сайрус подходя к Мэту.
— А что это за жидкость? — снова провел рукой по лицу Мэт. И тут его осенило.
Мэт вскочил на ноги и бросился за Хеопсом, который шмыгнул на колени к Солу.
— Я задушу его! Отдай мне своего поганца! — орал Мэт, протирая очки. — Он обмочил меня с головы до ног.
— Ничего, ничего, он просто занервничал, — успокаивал Фишку Сол, защищая своим телом кота.
