Владимир Журавлев - Охота на тринадцатого
Может, поэтому новая вера пришла именно к русским. К тем, кому она оказалась жизненно необходимой. Без которой — смерть. Кроме новой веры, русским нечего было противопоставить европейцам в войне за пространство.
Вы спросите еще — а где же собственно вера? Обыденная жизнь военных космонавтов есть, и сражения есть, непоняток вокруг «тринадцатого» сколько угодно — а вера где? Где проповеди — заповеди, где заявление миру себя, где? Где основы вероучения, наконец? Ну что тут ответить… Не знаю, как у вас в двадцать пятом оно будет, а у нас в двадцать третьем с общественными силами борются жестко. Только заяви о себе — сразу грохнут. Потому будущие апологеты веры, да и не только они, проповедям предпочитали дело, вместо объявления себя миру шифровались изо всех сил, ну а основы вероучения только — только начинали складываться, кристаллизоваться в повседневной практике. Проповеди и заявления — это потом, и сильно потом. Для заявлений надо осознать себя — для начала.
Вы спросите еще — ну, а бог? Я отвечу — а нужен?! Дрязги человеческие людьми и решаются, бог тут не при делах. Чтоб отбиться от Штерна, не бог нужен, а хорошие истребители, мощные лазеры, надежная техника и электроника. И люди.
Вот такая появилась у русских странная религия. И название за ней закрепилось дурацкое, но об этом дальше.
Звездно — радужный флаг, прославленный Пятый флот
Адмирал Штерн стоял, отвернувшись к стене, и рассеянно изучал текстуру отделки. Панели из натурального дерева мягко светились и наполняли адмиральский кабинет терпкими ароматами хвойного леса. Наверно, наполняли. Инспектора с Земли уверяли, что никаких запахов не чуют, и их мнению вроде стоило доверять, все же земляне, бывали в настоящем лесу — но адмирал четко различал тончайшие оттенки и даже изменения их в зависимости от местоположения в кабинете.
— Говорят, русские матки сделаны из бетона, — сказал адмирал, не оборачиваясь. — Это правда?
Офицеры облегченно пошевелились — многоминутное молчание наконец кончилось, адмирал заговорил.
— Технические сектора и помещения сержантского состава, сэр! Командный сектор выглядит лучше, но все же уступает европейским нормам. У русских не принято заботиться об удобствах для подчиненных. Сэр.
Адмирал медленно развернулся. Припал на правую ногу, шагнул неловко и опустился в кресло.
— Господа, я одобряю проведенную вами работу. Вы знаете всё, что происходит в российском флоте.
Адмирал смотрел своими рыбьими глазами, и непонятно было, он действительно хвалит или издевается.
— Но если вы всё знаете, то несомненно знаете также, почему передовая группа ракетоносцев нарвалась на встречный бой, попала в зону засветки и была уничтожена российскими лазерами с матки и «Чертями». А также почему наши диверсанты не сняли экраны Фридмана. По отчетам у меня сложилось впечатление, что наши бойцы ходят по российской матке строем под радужным флагом. Но экраны Фридмана они снять не смогли. Вовремя — не смогли. А вот русские смогли нанести ракетный удар по стартовым площадкам именно в тот момент, когда там находилось практически все флотское руководство. То есть я. Русские знали, когда нанести удар, знали, куда, и сумели это сделать. Я вас слушаю.
Сказать офицерам было нечего, и это было очень плохо, потому что адмирал некомпетентности не прощал. Но молчать было еще хуже. За молчание адмирал мог убить. И, поговаривают, уже убивал.
— «Тринадцатый»… — пробормотал капитан Буковски.
— А — ха — ха!
Офицер заткнулся.
— Вы наконец прозрели, мой милый капитан! — язвительно сказал адмирал. — «Тринадцатый»! Главная военная тайна русских! Русские — плохие организаторы, еще худшие исполнители, у русских царят бардак, воровство и пьянство, бить их — легкая и приятная задача! Но как только их прижмешь по — настоящему, из ниоткуда появляется какой‑нибудь долбаный «тринадцатый», и… Буковски! Найдите мою бумажку! Изучите ее со всем тщанием! И нейтрализуйте этого долбаного призрака! Я действительно доволен вашей работой, господа, вы создали прекрасно действующую агентурную сеть. Так воспользуйтесь ей наконец! Идите и сделайте это.
Офицеры молча развернулись к выходу. Но адмирал неожиданно быстро выскочил из‑за стола и цепко схватил капитана за воротник.
— Вы оценили, как здорово они это проделали? — дико улыбнулся в лицо опешившему капитану адмирал. — Всего две ракеты! Всего две! Но каков результат! Я попадаю на операционный стол, мой осторожный заместитель сворачивает атаку и отводит матку, и весь план по разгрому русских зависает в генштабе под знаком большого вопроса! Буковски, «тринадцатый» реален, хоть и сверхъестественно силен! Меня не мог ранить призрак! Найдите его. И выпотрошите! Считайте это своей единственной задачей! Привлекайте любые средства, используйте самые грязные приемы! Запишите «тринадцатого» в свои личные враги, Буковски! Иначе нам всем конец. Русские вот так полмира завоевали когда‑то, вспомните историю!
Адмирал отпустил офицера и заботливо смахнул невидимую пылинку с рукава его формы.
— Вы талантливый разведчик, — сообщил адмирал ласково. — Энергичный, самостоятельный. Здоровенный, наконец. Вы справитесь. Идите.
Офицеры торопливо убрались из опасного кабинета.
— Говорят, адмирал сам из русских? — шепотом спросил третий аналитик.
— Нет, но прадед его да, — процедил начальник разведотдела. — У русских сильная кровь, хотя генетики не подтверждают. Буковски, вам лучше найти эту долбаную бумажку. Хотя и без нее ясно, что причина не в «тринадцатом», а в обычной утечке. На матке множество стартовых площадок, но ракетной атаке подверглась именно та, где находился адмирал. А ранее — флагшип с ним же. Это не может быть случайностью.
— Отдел технического контроля совсем не работает! — высказался третий аналитик. — Русские подбираются на дистанцию ракетной атаки, а в отделе не могут объяснить, как они это сделали! Понятно же, что у русских испытывается новая секретная техника, а в отделе про нее — ничего!
— И никакой мистики! — удовлетворенно сказал начальник разведотдела. — Работаем, господа.
Не знаю, как будут распределены силы в человеческой цивилизации в гипотетическом двадцать пятом, не знаю. Мир меняется непредсказуемо. Вот в двадцатом веке гегемонили американцы, но кто сейчас про это помнит? Ну, была такая империя, была и сплыла, как множество прочих, как и российская в их числе. Потому и пишу, чтоб сохранились знания. Знайте: в середине двадцать третьего главной силой в космосе стали европейцы. Главной силой и соответственно смертельной угрозой для России. Прямоходящим, гордо называющим себя людьми, не терпелось вцепиться в горло сородичам и конкурентам. Казалось бы — зачем? Или не хватает пространства? Или астероидов мало?! Не знаю, как в двадцать пятом, а в двадцать третьем до полного освоения Солнечной системы еще, как до Альфы Центавра на ракетных двигателях. Космос огромен! Но таковы люди, хищное, подлое, любимое мною племя. И в далеком веке двадцатом рвали друг друга, хотя тогда и север не был освоен, и к шельфам даже не подступались, подводных городов и в планах не существовало. Что спасло русских тогда, не представляю. Но в двадцать третьем, если б не новая вера, европейцы Россию удавили б. У них для этого все имелось: и желание, и технические возможности. Не было только «тринадцатого».
-=-=-=-=-
— Тревога! — заорал офицер, набегая на дисколет. — Тревога!
Механики, недовольные свалившимися на них ремонтно — восстановительными работами, проводили его сердитыми взглядами. Дежурные экипажи, в ремонте участия не принимающие, удивленно покосились и вернулись к отставленной было выпивке. Он запоздало подумал, что экипажа «семерки» тоже вполне может не быть на дежурстве, чем они хуже остальных, не русские, что ли. И тогда его крики и беготня будут выглядеть, мягко говоря, неадекватно. К счастью, экипаж оказался на месте, как и положено дежурным, внутри дисколета, готовыми к немедленному вылету.
— Принято, тревога, — буднично отозвался в переговорнике старшина. — Пилот, стрелок — готовность раз.
Офицер рухнул в компенсатор и махнул рукой — сваливаем к черту! Дисколет подкатил к створкам, мигнул. Потом замигал часто и раздраженно. Из глубины ремзоны прибрел нога за ногу выпускающий, сверился со списком распоряжений, завел за дисколет стартовую перепонку, дал отмашку. Получив мягкого пинка, истребитель прокатился по слипу и выпал в космос с облачком пара. Створки захлопнулись. В опасной близости проплыла ремонтная платформа, связка работающих вакуум — бетонщиков, сегмент нового купола, чуть не снесший им половину трассеров, взорвалась в эфире и тут же заглохла злобная ругань диспетчера…
— Х — ху! — выдохнул офицер. — Вырвались! Чтоб я еще раз вместо вас стоял на разборе полетов!
