Виктор Тарнавский - Время жить. Книга первая: Поработители
Беседу вновь прервал писк мобильного телефона.
— Кирстен!… Да, слушаю… (очень долгая пауза)… Вот как… Именно так он и выразился?… Хорошо, я понял. Свяжусь с вами вечером. До связи…
Кирстену удалось засунуть телефон в карман только со второй попытки. У него дрожали руки.
— Неудачный сегодня день, — процедил он сквозь зубы. — Тот, кто впервые назвал этих типчиков акулами, здорово польстил бедным рыбкам. Я всего лишь предложил им заплатить налоги, которые им положено платить по закону. Всего лишь налоги за первое полугодие, не больше. И что я получаю в ответ? А в ответ я получаю только то, что какой-то выживший из ума старый маразматик по имени Чупас Гид открытым текстом заявляет моему эмиссару, что они, мол, не для того меня выбирали, чтобы платить налоги. Ты понял?!
— В чем заключалось альтернативное предложение? — невозмутимо спросил Сеймор Скэб.
— Ну да, конечно, было и оно. Стайс предложил, чтобы я дал им концессии на Дальние Земли и предоставил им возможность самим заняться там размещением беженцев. В этом случае, как он заявил, они гарантируют прохождение соответствующего закона через парламент.
— По-моему, это намек, — сказал Сеймор Скэб.
— Эти надутые денежные мешки окончательно зарвались, — совершенно спокойным голосом произнес Кирстен. — Что же, спасибо за честное предупреждение. Если они считают себя со своими деньгами самыми крутыми парнями в стране, то вскоре поймут, как они ошиблись… Сеймор, я понимаю, как ты занят, но тебе придется найти время, чтобы вплотную заняться нашим резервным планом, который теперь становится основным. Срок тот же – за шесть недель все должно быть кончено. И плевать, как это будет выглядеть со стороны!
— Все будет выглядеть вполне благопристойно, Лёрид, — впервые за весь разговор улыбнулся Скэб. — Но все же, давай доведем до конца разговор о беженцах. Я могу рассчитывать на эти десять новых лагерей?
— Можешь, Сеймор. На это денег еще хватит. А теперь мы ненадолго расстанемся. Мне надо возвращаться к переговорам.
— "Большая тридцатка"?
— Она самая. Видит бог, мне очень не хочется идти к ним на поклон. Они чужие, и этим все сказано. Но иного, очевидно, просто не дано. Хорошо хоть, что это они должны мне услугу…
Маленький человечек в безукоризненно сшитом темно-сером костюме сидел напротив Кирстена и, казалось, следил за солнечными бликами на противоположной стене огромной роскошной каюты.
Президент не торопил своего собеседника. За маленьким человечком стояли власть и сила, вряд ли уступающие его собственным. Он был эмиссаром "большой тридцатки" – группы могущественных международных банков, контролирующих всю межгосударственную торговлю на Филлине. Родом "большая тридцатка" (вернее, двадцать восемь банков) была из Мира Кольца – древней цивилизации, возникшей в незапамятные времена на берегах Круглого океана. Корни "тридцатки" уходили в седую древность, а насколько далеко тянутся ее финансовые щупальца, не знала в точности ни одна разведка мира.
Банки "тридцатки" уже давным-давно считались, да и были в действительности своеобразными государствами со своими гражданами, законами и миропорядком. Все филлинские властители тоже давным-давно научились жить с банками в мире и взаимном уважении, но не доверяли им. А Кирстен – меньше всех.
— Я очень сожалею, господин президент, но ваше предложение вряд ли может быть принято, — наконец сказал банкир. — Мы очень ценим то, что вы предупредили нас за сутки до вторжения пришельцев, и готовы оказать вам любую равноценную услугу. Но, увы. Банки "тридцатки" никогда не одолжат деньги ни одному правительству на Филлине. Это один из наших фундаментальных принципов.
— Настоящий бизнесмен должен уметь вовремя вспоминать о своих принципах и так же вовремя о них забывать, — усмехнулся Кирстен.
— Господин президент, я могу понять вас. Но я ничего не могу поделать. Сколько лет существует ваша Гордана? Чуть больше двухсот. А наша организация насчитывает свыше двух с половиной тысячелетий. Самые старые ее члены хранят у себя анналы тех времен, когда на Западный континент еще не ступала нога человека, а Приморье было варварской периферией тогдашнего цивилизованного мира. За две с половиной тысячи лет произошло очень много различных событий, господин президент. Но мы смогли пережить их и потому, что вот уже двадцать пять веков неукоснительно придерживаемся наших принципов. И один из них – никогда, ни при каких обстоятельствах, не иметь дела ни с какими государственными властями. Мы обязаны быть абсолютно нейтральными. Иначе нам не смогут доверять. Мы готовы помогать беженцам, мы им уже помогаем и можем расширить объемы нашей помощи. Но мы не можем поступиться нашими принципами.
— Я очень ценю вашу помощь, — наклонил голову Кирстен. — Но вы сами понимаете, что одной благотворительностью невозможно решить все стоящие перед нами проблемы. Если вы не можете выделить деньги непосредственно мне, я могу предложить вам другой вариант. Гордана готова предоставить "большой тридцатке" земли на Дальнем Западе. В пользование, долгосрочную аренду, концессию – как вам будет угодно. На этих землях поселятся беженцы – тридцать миллионов активных, квалифицированных, образованных людей с Восточного континента. Вы поможете им встать на ноги, освоить территорию, построить города, заводы и железные дороги. Все ваши первоначальные вложения многократно окупятся.
Маленький человечек молчал не меньше минуты.
— Вы, признаться, поставили меня в тупик, господин президент. Такое предложение слишком ново для нас. Мы раньше никогда не занимались подобными вещами.
— Но вам так или иначе придется осваивать что-то новое. Пришельцы – это надолго. Приморья больше нет, Заморья – тоже, от Кольца останется жалкий огрызок – вы теряете большую часть бизнеса, не так ли? А более щедрого предложения, чем мое, вы не получите больше ни от кого.
Эмиссар чуть-чуть, совсем незаметно поморщился. Президент говорит, бесспорно, вполне дельные вещи. Но как он груб и прямолинеен! Для лидера демократического государства это существенный недостаток, весьма существенный недостаток…
— Я не могу вам сейчас сказать ни да, ни нет, господин президент. Мы будем обсуждать ваше предложение и, может быть, примем его. Но не ждите от нас быстрого решения. К сожалению, за все надо платить. И за наше долголетие и устойчивость мы вынуждены расплачиваться крайней консервативностью. Я понимаю, что время не ждет, но в ближайшие несколько недель наше участие в судьбах беженцев будет ограничиваться, как вы сказали, благотворительностью.
— Но и это – огромная помощь для нас, — вежливо заявил Кирстен. — В таком случае, не могли бы вы оказать небольшую услугу лично для меня? Нет, нет, речь идет не о деньгах. Просто в ближайшее время мне понадобятся хорошие управленческие кадры. Много людей с опытом управления банками и корпорациями на всех уровнях – от отдела продаж до дирекции. Я знаю, у вас после эвакуации хватает безработных сотрудников. И не могли бы вы мне их, так сказать, одолжить? Годика, так, примерно, на два или три? Я надеюсь, ответ на эту небольшую просьбу не займет у вашей организации так много времени?
— О, нет. Я думаю, мы сможем оказать вам эту услугу. Я очень рад, что вы проявили участие к нашим людям. Полагаю, все будет решено в течение месяца. Вас это устроит?
— Да, конечно. Весьма благодарен…
Пройдя в свою комнату, маленький банкир торопливо достал из своего чемоданчика мобильный телефон – точь-в-точь такой же, как у Лёрида Кирстена. Неуклюже нажимая кнопки, он набрал номер.
— Гас, это я. Срочно отправляй людей на биржу. Пусть они быстро, но тихо, не привлекая внимания, начинают скупать акции строительных компаний и сталелитейных заводов… Да, в Гордане скоро начнется очень много больших строек…
Закончив инструктаж, банкир спрятал телефон обратно в чемоданчик и удовлетворенно улыбнулся. Что бы там не думал президент Кирстен, а в этом мире все всегда решали, решают и будут решать деньги.
Глава 36. Еду я на родину
Родная планета встретила Боорка не слишком приветливо. На столичном космодроме было жарко и душно. Раскаленный воздух медленно тек над такими же раскаленными плитами покрытия и пах дымом и пылью.
После стерильной атмосферы космического корабля каждая планета поначалу чем-то пахла. На Киилинарэ это был чуть тяжеловатый запах болота и гниющей зелени, дома всегда чувствовался привкус дыма и пыли, а на Филлине, на месте второй посадки… Там ветер пах незнакомыми травами. Чуть-чуть пряный, еле различимый запах, аромат планеты, еще не загаженной цивилизацией.
— Дымком потянуло, значит, дома, — произнес из-за спины Боорка старший офицер второго ранга Наори. Ему, может быть, тоже вспомнилась Филлина.
