Виктор Тарнавский - Время жить. Книга первая: Поработители
— Да? Вы тоже военный? — бригадный генерал вопросительно посмотрел на Дакселя.
— Он баргандец, не понимает по-гранидски, — разъяснил Собеско.
— Вот как? Один – баргандец, второй – несовершеннолетний…
— У этого баргандца – Бронзовая Звезда за взорванный танк пришельцев, — жестко сказал Собеско. — А за парня я ручаюсь.
— Пусть так, — генерал принял решение. — Не будем разбивать команду. Лейтенант Ринки, проведите их в сто второй блок и введите в курс дела. Вы, капитан, назначаетесь там старшим. Можете иметь там отдельную клетушку, дополнительную пайку и все такое. Но если перегнете палку, сниму с должности. Ясно?
— Так точно!
Но говорил Собеско уже в спину стремительно удалявшемуся генералу. Вместе с ним исчезла и его свита, остались только женщина, прижимавшая к груди чемоданчик, и молодой парень в военной форме с лейтенантскими погонами, очевидно, Ринки.
Чирр Чолль засовывал в кожаный чехол свой нож, вернее, небольшой кинжал с узким лезвием.
— Откуда он у тебя? — спросил Собеско.
Чирр Чолль немного смутился.
— На часы выменял, у одного матроса, на корабле.
Собеско молчал, и Чирр Чолль пустился в объяснения.
— Вы, наверное, думаете, я зря это сделал? Часы, мол, золотые, старинные, да еще от отца, а нож этот самый простой, да? Просто отец мне всегда говорил, золото, деньги – все это по-настоящему мусор, а главный металл – это сталь… Вы меня не осуждаете?
— Осуждаю? — переспросил Собеско. — С чего бы? Это было твое решение, ты его принял, значит, был уверен, что поступаешь правильно. Не оправдывайся в своих поступках ни перед кем, кроме себя, понимаешь? И давай обсудим эту тему позднее, хорошо? Нам надо идти дальше.
— Верно, господин капитан, — кивнул лейтенант. — Идемте, я провожу вас. Вы говорите по-гордански? Очень хорошо… Этот сто второй блок – бывший склад, только стены и крыша, но у горданцев можно будет попросить доски и инструмент… Да, они дадут, они дают нам палатки, еду, даже лекарства, в лагере работают эти… монашки из больницы Призрения страждущих. Так что вы с ними договоритесь… От вас, в общем, требуется следить за порядком в блоке, знать всех ваших подопечных, организовать их, чтобы все получали паек и все такое прочее. Я вам потом все подробнее расскажу и покажу… Да, мы все прибыли сюда с первым кораблем… Конечно, горданцы помогают нам, но порядок в лагере обеспечиваем мы сами… Вот мы и пришли.
Собеско с грустной улыбкой осмотрел свои владения. Одноэтажная постройка без окон, распахнутые настежь железные ворота, внутри виден голый цементный пол, и какие-то люди сидят или лежат на подстилках из тряпок. Все какое-то запустелое и совершенно не жилое на вид.
— Не отчаивайтесь, капитан, — шепнул ему Ринки. — Мы вам поможем. Через пару дней и не узнаете все это.
— Отчаиваться? — хмыкнул Собеско. — Нет, я не отчаиваюсь. Я действительно не один. Вон, целая команда…
Оглянувшись, Собеско посмотрел на свою команду. Чирр Чолль о чем-то рассказывал Дакселю, наверное, посвящал его в значение последних событий. А женщина смотрела на видневшееся вдали море. Море и белоснежный кораблик, похожий на рекламную картинку.
— Какой красивый корабль, — тихо сказала она. — Наверное, на нем одни только счастливые люди. Они видят берег и палатки, издали это даже красиво. И им, наверное, нет никакого дела до нас…
Лада Вакену, по профессии художник-дизайнер, в чем-то была права. Бухта с палатками на берегу и в самом деле выглядела живописно. Но людям, находящимся на борту белоснежного корабля, как раз было дело до беженцев. Просто потому, что этот корабль был на самом деле личной яхтой президента Горданы Лёрида Кирстена.
— Еще один лагерь, — Лёрид Кирстен устало оперся на поручень. — Какой это уже, Сеймор?
Сеймор Скэб стоял рядом с президентом, спиной к далекому берегу.
— Не считал, — сказал он, не поворачивая головы. — Всего на Ксаннете их четырнадцать. Десять на побережье и четыре в глубине острова. И в ближайшую неделю нужно открывать еще, минимум, с десяток.
— Сеймор, я дал тебе карт-бланш, но мои возможности не беспредельны.
— Я знаю, — Сеймор Скэб кивнул, блеснув стеклышками очков. — Но что делать, если в страну ежедневно прибывает более полумиллиона человек? Мы сильно промахнулись, ожидая десять, от силы, пятнадцать миллионов. Их будет не меньше двадцати, а с учетом транзита через Валез и все тридцать.
— Одним словом, кусок оказался шире пасти, — невесело усмехнулся Кирстен. — Но хода назад уже нет. Нам придется поднатужиться и проглотить этот кусочек. И при этом не заработать себе несварение желудка.
— Есть и другие варианты, — как бы невзначай заметил Скэб.
— Нет таких вариантов! Мы пообещали принять всех. К тому же, меня каждый день осаждают восточные послы, умоляя прислать побольше кораблей, чтобы забрать лишнюю сотню тысяч их соотечественников.
— И никто из них не напоминает тебе…
— Нет! — резко оборвал Скэба Кирстен. — И давай закроем эту тему, ладно? Я сделал то, что должен был сделать. И принял правильное решение. Иначе мы бы сами сидели там, на Ксаннете, или подыхали в каком-нибудь подвале под разбомбленным Реперайтером! И давай больше не будем об этом, ясно?!
Затянувшуюся паузу прервал громкий писк. Лёрид Кирстен вытащил из кармана небольшой продолговатый черный предмет с дисплеем и несколькими рядами кнопок. Нажав на большую оранжевую кнопку, он выдвинул короткую толстую пластиковую антенну и поднес предмет к уху.
— Кирстен… Да, докладывайте… Ясно… Кто?… Да?… Да… Хорошо… Да, санкционирую. Вправь им, наконец, мозги… Да, действуй!
Кирстен втянул антенну и положил предмет обратно в карман.
— Хоть в чем-то пришельцы оказались полезными. Передай ему мою особую благодарность за эти мобильные телефоны. А заодно, и за ту запись. После ее просмотра легуантский посол сразу же потерял весь свой гонор, хе-хе…
Сеймор Скэб молчал, ожидая продолжения.
— А новости неважные, Сеймор. Эти болтуны в парламенте снова подложили мне хорошую свинью.
— Закон не прошел первое чтение?
— Не то что! Его даже не рассматривали!
— Что же помешало на этот раз? Очередные поправки к закону о борьбе с преступностью?
— Хуже! Закон о борьбе с порнографией на телевидении. Ты уловил? Других проблем, кроме порнографии, у нас, оказывается, сейчас нет. Все внеочередное заседание псу под хвост. И бодяги, минимум, на неделю! Если бы я был лет на тридцать моложе, сказал бы, что разочаровываюсь в демократических ценностях.
— Ты хочешь, чтобы я взял парламент под свой контроль?
— Нет, Сеймор. Беженцы и переговоры с пришельцами – важнее этого сейчас ничего нет. А этим зверинцем пусть продолжает заниматься Риген. Все равно, это безнадежно. Даже если небо начнет падать на землю, эта публика все так же будет бороться с порнографией и пыжиться перед телекамерами. А ведь это был всего лишь примитивный пятипроцентный налог с розничных продаж. Я представляю, что будет дальше, когда они начнут делить субсидии для мигрантов. А закон об особом налоговом режиме на территориях расселения беженцев они, скорее всего, или просто похоронят, или изуродуют так, что мне придется наложить на него вето.
— Ты по-прежнему хочешь отправить их на освоение Дальнего Запада?
— Без этого, очевидно, не обойтись. У нас и так три миллиона собственных безработных. Хотя, как ты говоришь, возможны варианты.
— Парламент никогда не утвердит такой закон.
— С парламентом пора кончать, Сеймор. Он связывает меня по рукам и ногам, а времени нет. На сколько хватит наших резервов?
— По документам, на два с лишним месяца. Значит, в лучшем случае, на шесть-семь недель.
— А этот проклятый налог с продаж, даже если его и примут до конца следующего месяца, вступит в силу только с нового года. Действовать же нужно сегодня, сейчас, тут на одну кормежку уходит по несколько миллионов в день!
— Значит, придется действовать без…
— Да! Все будет сделано грязно, грубо, нецивилизованно! Но быстро. Посмотри, может быть, удастся как-то притянуть к этому пришельцев?
— Попробую. Но от нашего СОПовского проекта мы не отказываемся?
— Нет. Пусть идет по графику. Что там сейчас?
— Третья фаза.
— А, выборы префекта, раскрутка заведомо непроходимого кандидата. Пусть идет. Но главное придется сделать самим.
— А как на это посмотрят Стайс и компания?
Кирстен поморщился.
— Стайс и компания должны в первую очередь дать денег на обустройство беженцев! Они до сих пор сердятся на меня за мою самодеятельность с пришельцами и за свою потерянную собственность на Восточном континенте, но я готов дать им любую компенсацию. В Телларне, в Легуанте, заказы, субсидии, концессии, все, что угодно!
