Адмирал Империи 15 (СИ) - Коровников Дмитрий
Польские тяжелые дредноуты: «Торунь» и «Мальборк» работая в связке, буквально за пару минут разрушили своими главными калибрами наш миноносец «Ловкий», который, к сожалению, не смог оправдать своего названия и застигнутый врасплох был разорван на куски мощнейшими зарядами плазмы. Следующей жертвой польских канониров с «Мальборка» и «Торуни» стал наш легкий крейсер «Адмирал Корнилов», вышедший вперед на линию огня и на время укрывший собой другие корабли русской эскадры.
«Адмирал Корнилов» за несколько часов до этого в сражении за переход получил повреждения трансляторов защитных полей и сейчас оказался абсолютно незащищен от ударов вражеской артиллерии, получая заряды сразу по броневой обшивке, отчего, конечно же, не мог долго сопротивляться атаке поляков. К «Торуни» и «Мальборку» в этом противостоянии с «Адмиралом Корниловым» присоединились легкие польские крейсера: «Вилк», «Даная», «Ожел» и «Сокул», действия капитанов кораблей Речи Посполитой были максимально согласованными, четкими и отработанными, как на учениях. В результате «Адмирал Корнилов», некоторое время еще как-то огрызаясь последними действующими артбатареями, разделил печальную судьбу эсминца «Ловкий», утонув в серии детонаций, изнутри разрушивших наш героический крейсер…
Но главным ударом для оставшихся русских кораблей, которые несмотря на тотальное превосходство поляков в этом сражении, продолжали сражаться и вести ответный огонь по противнику стала даже не гибель «Адмирала Корнилова» и эсминца «Ловкий», главным ударом, повергшим всех в шок, явилось бегство из сектора сражения тяжелого крейсера «Баязет» — единственного корабля нашей маленькой эскадры, который не имел повреждений и был способен сопротивляться.
Да, тут надо признать, даже если «Баязет» остался бы на своих прежних координатах и продолжил бой, мы проиграли бы в любом случае. Брагин, не обладая мужеством и стойкостью, понял это одним из первых, трусость заставляла бегать нейроны в его голове с удвоенной скоростью. Поэтому Анатоль, справедливо, как ему показалось, рассудив, что гибель пяти вымпелов гораздо лучше гибели шести, приказал немедленно разворачивать «Баязет» и уходить из сектора как можно быстрей. При этом кавторанг умудрился еще отдать приказ об общем отступлении, сделано это было для того, чтобы не выглядеть в глазах остальных трусом, якобы он как командующий эскадрой в сложившихся обстоятельствах принял решение на отход, выбрав самый очевидный вариант действий.
Однако все понимали, что подобный приказ означал гибель наших кораблей. Лишь «Баязет», с действующими энергополями и силовыми установками имел еще какие-то шансы на спасение, остальные же корабли, развернись они и попытайся вырваться из простреливаемого сектора, непременно будут уничтожены артиллерией противника. Поэтому три оставшихся русских корабля из состава 5-ой дивизии не последовали примеру Брагина и остались каждый на своих позициях, так хотя бы наши канониры могли вести ответных огонь по наседавшим полякам.
Через какое-то время все три и погибли, до конца исполнив свой долг и не дрогнув перед превосходящими силами противника…
А «Баязет» маневрируя, подобно верткому эсминцу, уходил все дальше и дальше от проклятого перехода, пытаясь оторваться от пустившихся за ним в погоню польских боевых кораблей. Из тяжелых дредноутов за нашим крейсером пустился лишь «Мальборк», мощностью двигателей которого позволяла по крайней мере не отставать от «Баязета». Главными же загонщиками в этой охоте выступали легкие крейсера Речи Посполитой — основного класса кораблей, из которых состояли польские хоругви.
Еще один тяжелый крейсер — «Торунь» остался у перехода «Бессарабия-Таврида» до конца добивать наши уже разрушенные и обездвиженные корабли 5-ой дивизии, а так же охранять портал до подхода подкреплений. Единственное, палубная эскадрилья истребителей с «Торуни» помчалась вслед за «Мальборком», усилив тем самым авиационное крыло преследователей…
Быстроходные «Вилк» и «Сокул», изначально находившиеся ближе всех к «Баязету», первыми начали за ним погоню. Через некоторое время, пользуясь небольшим превосходством в скорости над русским тяжелым крейсером, к ним присоединились «Ожел» и «Даная». «Мальборк» все это время шел позади, с главной задачей — сильно не отстать и в случае, если командир «Баязета» вдруг наберется смелости и решит развернуться и принять бой — подоспеть на помощь своим товарищам и поддержать огнем легкие польские крейсера.
Еще одним фактором, по которому «Мальборк», несмотря на то, что с каждым часом все больше отставал от общей погони, но упорно продолжал преследование «Баязета», было наличие на борту польского тяжелого крейсера эскадрильи знаменитых истребителей SH-4 «гусар». На легких крейсерах истребителей вообще не было, так что «Мальборк» с двенадцатью собственных «гусаров» и приданной эскадрильей с «Торуни», шедшей рядом страховал корабли преследователей от нападения МиГов с «Баязета».
Однако опасения польских капитанов о том, что Брагин решит драться и героически погибнуть в бою, не оправдались. «Баязет» продолжал «со всех ног» убегать в направлении Херсонеса-9, лишь изредка огрызаясь огнем кормовых батарей пытаясь тем самым отогнать от себя надоедливые легкие крейсера противника. Что сделать при помощи всего лишь двух орудий было попросту нереально. Для того, чтобы поляки замедлили ход или начали отворачивать в сторону, необходимо было развернуться к ним носом, тогда по ним бы работали все орудия «Баязета», ну или хотя бы одним из бортов…
Однако Анатоль Брагин, понимая, что развернись он и потеряй хотя бы пять–десять минут, в попытке разогнать огнем польские крейсера, его «Баязет» тут же будет настигнут, окружен и ему уже от врага не оторваться. Поэтому командир нашего крейсера все подгонял и подгонял своих штурманов и закусившего губу старпома Штольца, чтобы те делали все возможное, но оторвались от погони, будто Штольц и остальные стояли сейчас с лопатами и собственноручно кидали уголь в топку мчавшегося тепловоза.
Анатоль Брагин сильно упал духом, когда после четырехчасовой гонки, в которой нашему крейсеру все это время каким-то чудом удавалось сохранять дистанцию и не давать себя обойти более скоростным легким крейсерам, одна из силовых установок «Баязета» перестала работать.
— Что случилось⁈ — испуганно завопил кавторанг, обращаясь к сидящим рядом офицерам. — Почему скорость снижается⁈
— Прямое попадание в одно из сопел, — хмуро ответил ему, капитан Штольц, стараясь сдерживаться и не смотреть на своего командира, чтобы не пристрелить Брагина за все то, что тот натворил.
Штольц, впрочем, как и все остальные офицеры на мостике, сгорали от стыда после этого подлого и трусливого во всех отношениях бегства из сектора боя, в то время когда еще этот бой шел, и трем оставшимся нашим кораблям требовалась поддержка. Именно в это время «Баязет» развернулся и помчался прочь от «врат» перехода, покрывая себя и свою команду позором, от которого, чтобы ты не делал и не говорил, уже было не отмыться. Сейчас Штольц корил себя лишь за одно, за то, что в момент, когда услышал приказ Брагина на отход, смалодушничал и не арестовал кавторанга, взяв командование кораблем на себя.
Секундная слабость и непонимание ситуации и теперь всю оставшуюся жизнь придется за это расплачиваться. Бросить своих боевых товарищей в беде и убежать — это самый недостойный проступок, который только можно представить. Капитан третьего ранга Семен Штольц чувствовал эту боль буквально физически…
— Какое прямое попадание⁈ — возмущался в это время Брагин.
— Канониры с «Данаи» знают свое дело, — отозвался старший помощник. — Рано или поздно это должно было произойти…
— О чем вы говорите, Штольц⁈ — удивленно воскликнул командир «Баязета», бегающими по монитору глазками, пытаясь перепроверить данные и разобраться, что же произошло. — В смысле «рано или поздно»⁈ Может вы не в курсе, но наши двигатели защищены кормовым энергополем, которое несмотря на относительно небольшую мощность, все же способно выдержать несколько зарядов плазмы, тем более от артиллерии легкого крейсера, коим является упомянутая вами «Даная»! Почему полякам удалось добраться до одной из наших силовых установок, и почему…
