Фрэнсис Вилсон - Целитель
— Несколько лет назад во время неудачного химического эксперимента цвет кожи на руке навсегда изменился.
Эл нахмурилась.
— Полегче, Стив, — предупредил Пард. — Она все-таки медик, может и не поверить твоей старой байке.
— Это легко поправить, — заметила она после паузы. — Я знаю на Толиве нескольких пластических хирургов…
— Спасибо, не надо, — перебил ее Дейлт, покачав головой. — Пускай так остается, в напоминание, что впредь надо быть осторожней. Я мог погибнуть.
— Молодец! Упрямо настаиваешь на своем! Почти двести лет не даешь мне исправить эту неприглядную пигментацию. Признаю свою вину. Никогда раньше не занимался реконструкцией членов и…
— Да-да-да. Ошибся с меланином.[4] Не хочу вспоминать, сколько раз мы это обсуждали.
— Я исправил бы ошибку, если бы ты позволил. Противно даже думать, что у тебя одна рука желтая. Меня это угнетает.
— Потому что ты импульсивный одержимый маньяк.
— Ха! Так выражаются лишь слизняки, унижающие перфекционистов!
Эл перевела взгляд на седую прядь волос на макушке:
— Тоже результат несчастного случая?
— Очень опасного, — серьезно кивнул Стивен.
— Нечестно! Я ничего не могу сказать в свое оправдание!
Она откинулась на спинку кресла, внимательно, с искренним любопытством разглядывая собеседника.
— Золотая рука, серебряная прядь, крупный огненный камень на шее… Весьма впечатляюще, Стивен Дейлт.
Он небрежно повертел в пальцах драгоценный камень.
— Память о прежних, гораздо более рискованных предприятиях. Чистая сентиментальность.
— По цвету вы весьма ценный объект для любого микробиолога, — заметила девушка с очень теплой улыбкой. — Наверняка поднимете в ММК крупные волны.
Через несколько дней они сидели в салоне орбитальной станции, глядя на вращавшуюся внизу Толиву, выпивая в ожидании челнока. Проплывавший мимо дородный мужчина в синем джемпере притормозил и тоже присмотрелся.
— Правда, красиво? — спросил он, и оба согласно кивнули. — По какой-то мне самому непонятной причине я всякий раз, видя такую картину, чувствую себя полным ничтожеством. А вы?
Эл проигнорировала вопрос и спросила в свою очередь фактически утвердительным тоном:
— Вы не с Толи вы?
— Нет. Лечу на Нику. Придется ждать здесь на орбите удобной пересалки для дальнейшего прыжка. Никогда тут не был. — Он кивком указал на планету внизу и добавил: — Почему вы так уверены, что я не с Толивы?
— Никто из жителей планеты никогда не сделал бы подобного замечания, — мгновенно ответила Эл и сразу же потеряла интерес к беседе.
Дородный мужчина помедлил, пожал плечами и поплыл дальше.
— В чем вообще дело? — полюбопытствовал Дейлт. — Что он сказал настолько неподобающее уроженцу Толивы?
— Как я вам уже говорила, мы смотрим на вещи иначе. Человеческая раса освоила крошечную планету множество световых лет назад, создала технологию, которая нам позволяет сидеть на орбите некогда чужой планеты, уютно и спокойно потягивая ядовитый напиток в ожидании, когда другой корабль доставит нас вниз. Уверяю вас, принадлежа к этой расе, я чувствую себя кем угодно, только не ничтожеством.
Дейлт, глядя вслед пассажиру, который завязал дискуссию, заметил, что тот на ходу пошатнулся. Стараясь восстановить равновесие, шире расставил ноги, остановился, щурясь в пустоту, по лицу потекли капли пота, оставляя на синем джемпере темные пятна. Потом вдруг повернулся, всплеснул руками, перекосился от ужаса и неразборчиво завопил.
Эл, не говоря ни слова, вскочила, выхватила микрошприц из висевшей на поясе сумочки и бросилась к мужчине, уже превратившемуся в воющий и бормочущий комок страха. Прижала овальную головку инструмента к шее сбоку, нажала на поршень.
— Успокоится через минуту, — объявила она озабоченно прибежавшему стюарду. — На первом же челноке отправьте больного в Центр ММК, чтобы его немедленно доставили в Большой Синий лом.
Стюард покорно кивал, радуясь, что кто-то взял на себя руководство событиями. И действительно, когда на помощь подоспели еще двое членов команды, дородный мужчина утих, хоть по-прежнему всхлипывал.
— Что это за чертовщина с ним приключилась? — спросил Дейлт, глядя через плечо Эл, как больного уносят на койку в конце отсека.
— Тяжелый приступ белой горячки.
— Нет, я серьезно…
— Я тоже. Во всем человеческом секторе галактики с мужчинами и женщинами любого возраста случается одно и то же: они впадают в неизлечимое острое психопатическое состояние. Все люди абсолютно нормальны в биохимическом смысле, в подавляющем большинстве обладают прекрасным здоровьем. За последние десять лет мы сталкиваемся с такими больными в самых разных местах, совершенно непредсказуемых, и ничем, черт побери, не можем помочь.
Она стиснула зубы, решительно выпятив челюсть и ясно давая понять, что нисколько не собирается оставаться беспомощной в любой ситуации, особенно в медицинской.
Стивен смотрел на нее, чувствуя на душе нараставшую тяжесть. Чудесная женщина, необычайно умная, с собственным мнением, внешне очень похожа на Джин, но неотвратимо смертная. Не хочется завязывать отношения, которые она, очевидно, старается установить. Всякий раз, испытывая искушение, достаточно вспомнить искаженное ненавистью лицо Джин в прощальные минуты.
— Пожалуй, нам не стоит заниматься микробиологией, — сообщил он Парду, не сводя глаз с Эл.
— А чем стоит?
— Как насчет продления жизни?
— Ох, нет! Снова?
— Да! Только на этот раз в Центре ММК вместе с лучшими в галактике научными умами.
— Лучшие умы в галактике вечно работают над этой проблемой, и любой «крупный шаг вперед», любая «новая надежда» неизбежно оказываются тупиковыми. Человеческие клетки достигают определенного уровня специализации, потом теряют репродуктивную способность. В оптимальных условиях продержатся сто лет, максимум. После этого дезоксирибонуклеиновая кислота разжижается, а рибонуклеиновая тем более. Энзимы не справляются, начинается токсикоз, наступает смерть. Почему так происходит, никто не знает, включая меня, ибо я не способен мысленно проникнуть на молекулярный уровень. И, судя по современной литературе, в ближайшем будущем никто не узнает.
— Но мы могли бы внести уникальный вклад…
— Думаешь, я бы сам этим не занялся, хотя бы для того, чтобы снабдить тебя более или менее вечной спутницей? Знаешь, приступы твоей черной тоски не слишком-то приятны.
— Догадываюсь. — Стивен помолчал. — Кажется, очередной подступает.
— Знаю. Предупредительные метаболические вымпелы уже выброшены. Слушай, почему бы тебе не сойтись с этой женщиной? Вы нравитесь друг другу, по-моему, будет очень даже неплохо.
— Особенно когда она превратится в сварливую старуху, а я останусь молодым.
— Откуда тебе известно, что она тебя так долго вытерпит? — подколол его Пард.
Стивен не нашел подобающего ответа.
Полет челнока завершился без всяких событий. Дейлт неохотно принял предложение Эл подбросить его из космопорта в отель. Его обуревали смешанные чувства: желание тесней сблизиться с этой женщиной и в то же время держаться от нее как можно дальше. Поэтому в поисках безопасной и легкой темы для разговора он сделал замечание об отсутствии флитеров в воздухе.
— Мы пока в основном пользуемся наземным транспортом, — объяснила она, — хотя сообщается, что один автозавод приступил к производству летательных аппаратов. Хорошо бы купить по разумной цене. Те, что сейчас имеются на Толиве в продаже, доставляются межзвездными грузовиками, а это жутко дорого!
Эл остановила похожую на пузырь машину у будки на выезде из космопорта, вытащила карточку, сунула в прорезь. Карточка исчезла на пару секунд, потом выскочила. Она ее вытащила, захлопнула круглую крышку автомобильчика и тронулась с места.
— Зачем это?
— Дорожная пошлина.
— Вы хотите сказать, что на этой планете в самом деле платные дороги? — недоверчиво переспросил Дейлт.
Она кивнула:
— Теперь уже ненадолго. Когда у нас будет вдоволь флитеров…
— Все равно, дороги принадлежат всем и каждому.
— Нет. Они принадлежат тем, кто их строит.
— Но взимать за проезд по ним пошлину…
— По-вашему, дороги надо строить за счет налогов? — Эл окинула его пристальным взглядом. — Я езжу по этой дороге пару раз в год, для чего мне ее постоянно оплачивать? Несколько человек собрались, проложили ее и при каждом проезде берут с меня плату. Что тут плохого?
