Владимир Подольский - Мы — люди!
Но раньше случилось и ещё кое-что, малоприятное. Дорис вызвали в некую государственную контору, где улыбчивый сотрудник в штатском назвавшийся Олегом, поразив молодую женщину полной осведомлённостью об её жизненных обстоятельствах, предложил либо прекратить сотрудничество с «Элементами», либо разорвать личные отношения с неким пилотом консорциума «Вода», Василием Кондратенко. На вопрос Дорис: «С чем связан этот ультиматум?» сотрудник ответил неопределённо: «Просто мы вас просим».
«А что будет, если я не прислушаюсь к вашей просьбе?» — прямо спросила женщина.
«Ну, ничего страшного!» — фальшиво заулыбался Олег. — «Окажется, что господин Кондратенко по какой-нибудь причине не сможет более выполнять свои обязанности в консорциуме и просто-напросто вернётся к жизни на Земле. Может, это и к лучшему? У вас ведь скоро будет маленький?»
И агент указал на заметно округлившийся живот Дорис.
«Да, и пусть этот разговор останется между нами» — добавил Олег, когда женщина, подписав какую-то бумагу, уже направилась к двери кабинета.
Будь Дорис более взрослой и опытной, она, возможно, не оставила борьбу за свою любовь: обратилась к руководству «конторы», к своим коллегам, позвонила Екатерине. А тогда она, честно говоря, испугалась.
«Дура я была!» — сказала она Василию. — «Молодая, испуганная дура! Больше всего я боялась повредить тебе. Знала, что ты живёшь Космосом и своей работой. И я решила исчезнуть из твоей жизни. Даже немного порадовалась, что не успела сообщить тебе о беременности. Молодой мужик, думала, поскучает и забудет. А я уж как-нибудь…!»
Только по прошествии долгого времени, когда Дорис обросла знакомствами и связями, она сделала первую попытку узнать, что же случилось, почему она получила такую странную «рекомендацию». Некий знакомый из «конторы» сообщил ей, морщась, что дескать тогда был такой период параноидальности, но уже давно всё это изжито, сделаны оргвыводы, работают совсем другие люди. Подробностей знакомый не рассказал. Но она, Дорис, по его словам, может беспрепятственно возвратиться к своему космонавту-водовозу.
Однако не поздно ли это сделать? Вдруг Кондратенко уже и забыл её? Мало ли молодых женщин и девушек вьётся вокруг героев Космоса, в тайной надежде связать свою судьбу с высокооплачиваемым пилотом? И Дорис по глупой гордости ничего не стала предпринимать. Тем более, что и её окружали весьма и весьма представительные и в высшей степени положительные мужчины, многие из которых недвусмысленно намекали… Но с ними ничего не получалось. Ну, не шли они ни в какое сравнение с Васей, каким она его запомнила. И очередной претендент оставался ни с чем, а она отдавала ещё больше времени работе и воспитанию дочери.
Конечно, Ольга расспрашивала её об отце: кем он был и куда делся?
«Нет, он не умер, он — космонавт» — отвечала Дорис. — «Нет, он нас не бросал, это я его оставила. Нет, он в этом не виноват…»
Иногда в сводках новостей ей попадалось упоминание о консорциуме «Вода», и она внимательно перечитывала всё связанное с ним, в надежде узнать что-нибудь и про Васю. И когда прогремела сенсация про находку на комете «Немезида» космического корабля репторов, она единственная во всей Системе поняла, почему капитан «Охотника» назвал его «Дори». Потому, что этим капитаном был Василий Кондратенко, и он когда-то звал её так. И ещё «рыбкой Дори»… Судно действительно было похоже на странную рыбу.
Правда в видеоматериале, сопровождавшем новость, фамилия открывателя не прозвучала, но ей догадаться было не сложно. Голос за кадром спросил капитана, почему он дал артефакту такое название? И тот ответил:
«Рыбка такая была… эх, рыбка, рыбка!»
Дорис достала старые фотографии, почти всю ночь рассматривала их и плакала. А потом был отпуск, Крым, куда она поехала вместе с дочерью, чтобы привести в порядок мысли и решить, что делать дальше. Как оказалось позже, она вполне могла бы встретиться на любимом курорте нос к носу с Васей. Но они разминулись. Своего отца совершенно случайно повстречала Ольга, хотя они и не узнали друг друга. После того, как дочь рассказала о встрече Дорис и показала визитную карточку… Они проговорили до утра, а утром написали письмо.
Тамара Фролова-Бейкер.Первые дни на Земле Тамара вспоминала с улыбкой. Это теперь, тогда ей было не до смеха. Люди… Толпы и толпы. И в порту и в городе. Все куда-то идут в разных направлениях. Смеющиеся, серьёзные, нахмуренные и целеустремлённые. И, главное, ни одного знакомого лица. Конечно, она знала теоретически, что на Земле очень много людей. Но увидеть столько сразу! Когда они вышли с бабушкой из терминала женевского космопорта, стало легче. Эти огромные людские скопления остались позади. Но тут были мобили.
Она попадались ей в фильмах, но увидеть воочию? Мобили проглатывали людей, которые по несколько человек, а которые и, наверно, десятка три и увозили их куда-то. А взамен приезжали другие, из них выходили новые люди с поклажей в руках и устремлялись по своим делам. Для машин были выстроены отдельные дороги, а для людей отдельные, поуже. И правильно, столкнуться с такой повозкой — костей не соберёшь! Да, и под ногами вовсе не земля, а какой-то «бетосвальт», как назвала его бабушка.
Сначала Тамаре показалось, что вся Земля покрыта этим пыльным, замусоренным «бетосвальтом», и ей теперь никогда не походить босиком по траве и не полежать на ней в тени. К счастью, когда они сели в подошедший к ним мобиль и помчались со скоростью не меньше, чем у катера «Меча», оказалось, что дороги просто сравнительно узкие полоски для передвижения. А по их обочинам есть и трава и деревья и дома, окружённые кустами и теми же деревьями.
Тамару немного укачало, как в первый день в Космосе, и бабушка переговорила с двумя сопровождающим — молодыми парнями в форме и с оружием. Бритыми, как и почти все земляне. От этого Тамаре все они казались очень молодыми, поскольку на Надежде почти никто не брился, а только подстригали бороду.
После разговора машина свернула с широкой дороги и, уменьшив скорость, покатила по какой-то почти пустынной. Тут придорожные домики оказались гораздо ближе, и девушка совсем забыв о тошноте, прилипла к окну. Тем более что мобиль скоро остановился у какого-то дома, «маленькой фермы», как пояснила бабушка. Все вышли «подышать свежим воздухом», хотя в салоне воздух был, кажется, свежее и уж точно прохладнее, чем на улице. А тут ещё покрывавшие небо тучи, точь-в-точь такие же, как на Надежде, немного разошлись, и между ними показалось местное солнце.
Тут из домика вышла пожилая, но ещё крепкая женщина в длинной юбке и направилась к мобилю. За ней бежало животное, отнюдь не на верёвке — «собака» — вспомнила Тамара какой-то фильм. Оно было серо-рыжее, довольно большое, лохматое и выглядело опасно, ещё опаснее волков на Надежде. Но настроено было, кажется, дружественно: не завывало и не стремилось напасть.
Тамара убрала руку с ножа и постаралась принять независимый вид: «подумаешь, собака!» Та тем временем улеглась в сторонке, внимательно разглядывая пришельцев и поводя острыми ушами. Женщина поздоровалась и разговорилась с сопровождающими по-французски, кидая благожелательные взгляды на бабушку и Тамару. Один из парней наладился, было, переводить, но женщина сама перешла на почти правильный английский:
— Меня зовут Мадлен. Я вас узнать, вы с планеты Надежда. Мой сын работает на Орбите, и я наблюдаю через телевизор все новости про Космос. Пойдёмте в дом, пожалуйста!
Сопровождающие отказались, а Тамара с бабушкой приняли приглашение и последовали за хозяйкой. Собака при этом заняла место в арьергарде, неотрывно наблюдая за гостями. Наверно она ждала только сигнала к нападению, и Тамара опять машинально положила руку на нож: оставлять такую зверюгу, даже домашнюю, позади опасно. Это тебе не кот!
Но всё обошлось, собака осталась на крыльце. В аккуратном домике, в комнате, где на стенках были развешаны разные сковородки и черпаки, гостей ожидало прохладное молоко, а затем женщина провела маленькую экскурсию по ферме. Огромные флегматичные коровы — сколько мяса и не нужно за ним гоняться! Те самые, почти нелетающие леталки — куры. Пёстрые, суматошные и крикливые. Завидев хозяйку, они заволновались и забегали в своей клетке, подумали, что их будут кормить, наверно. А толстые! Или это наряд из перьев создаёт такое впечатление? Один — точно, он петух называется, потому, что самец — захлопал крыльями и воинственно заорал. Но противников ему не нашлось, и он успокоился.
Ещё у Мадлен были голуби, те очень хорошо летали. Они жили не в клетке, а на свободе, и хозяйка сказала, что их не ест. Они просто так, для красоты. Тамара подумала, что попробовать этих голубей стоило, тем более, они совсем не боялись людей, один даже сел на плечо Мадлен. Но раз их есть не принято, то ладно! Тут Тамара поинтересовалась, а ходит ли кто-нибудь из людей на охоту? Выяснилось, что как раз сын хозяйки иногда, осенью, летает куда-то в горы поохотиться на «кабанов». И девушке показали его ружья и фотографии добычи.
