Дэвид Файнток - Надежда смертника
– Ты знал это с самого начала?
– Я допускал такое развитие событий.
– Тогда почему…
Он долгое время молчал, наконец произнес:
– В некоторых обстоятельствах, сын, ты не достигаешь цели, ты всего лишь пытаешься это сделать.
– Ты отдал бы свою жизнь ради попытки?
– Для этого, да, – Филип, у меня есть только несколько минут, позволь мне сделать это быстро. Каким-то образом мы сделали ужасно не правильный ход. Я не могу сказать, когда это произошло, но мы разделились на верхних и нижних, и это по своей сути неверно. Если мы победим, есть шанс для исцеления. Мы отчаянно нуждаемся в этом.
– Ради нижних.
– Ради верхних. Наши самые лучшие, талантливейшие люди изолируют себя в облаках, забывая мир, откуда они появились, забывая о точно таких же на переполненных улицах внизу. Оба эти мира умирают, Филип. Верхние и точно так же нижние.
– Ло?
Я едва не соскочил с кресла. Отец схватил телефон.
– Халбер?
Восемнадцать минут. Я не видел никакого другого цвета, кроме оранжевого.
– Сейчас. Этот быть Пуук.
– Кто? Соедините с Халбером.
Пауза.
– Рыболов? Чего ты хотеть?
– Я хочу говорить с Халбером, черт возьми! Сейчас же!
Голос говорившего стал сердитым.
– Проклятые верхние думать, что владеют мира!
– Позволь мне, отец.
– Ш-ш. Он…
Я схватил отца за руку.
– Я знаю его! – И взял телефон.
– Мальчик Пуук, это – Ф.Т. Где Халбер?
– Фиты? На сам деле?
– Пожалуйста, ты должен помочь нам. Нет времени!
– Халб убит. Лазеры настигать его.
– Господь наш Христос. – Отец закрыл лицо руками. – Не теперь. Это несправедливо. – Он сказал в трубку телефона:
– Ты можешь приказать сабам, чтобы они прекратили сопротивляться войскам?
– Могу найти несколько. Но зачем волноваться? Фити, Халб был стойко, сопротивляясь. Здорово, но почти до конца. Последнюю секунду он пытаться бежать.
В отчаянии я попытался говорить как они:
– Скажи им, чтобы больше не устраивать разборок. Рыболов объявлять перемирие.
– Ха.
Отец добавил:
– Я достану воду, заставляю оонитов отступить. Сиди тихо, жди известия. Сообщи всем.
– Большинство сабов уже убито, и это все быть лишь ради воды и отступления?
– Это – начало. Будет больше.
– Сабы решать, не я. Раули, скорее всего, собираться принять себя босс сабов… Не знаю.
– Кого они послушают? Чанга?
– Чанга, может быть. Он хорошо уметь говорить. Будь что будет.
– Я свяжусь с тобой снова. Филип, штаб-квартиру Рубена!
Осталось шестнадцать минут. Успеть бы помочиться… Я вышел на связь.
– Что теперь, Сифорт?
– Дайте мне поговорить с Чангом! – Он колотил по пульту. – Господин Чанг, Халбер мертв, вы должны взять на себя руководство племенами. Скажите Рубену, чтобы он записал ваш голо… кто же еще, кроме вас, тот паренек Пуук? Объясните ситуацию; заставьте племена выслушать. Скажите Рубену… Генерал, подключитесь!
– Да. – Голос Рубена был холоден.
– Господин Чанг согласен на запись. Пусть его немедленно услышат племена. Транслируйте его речь на улицы…
– Я говорил вам, у нас нет никакой договоренности по этому поводу.
– Сделайте проклятую запись – на тот случай, если найдутся трезвые головы! Лично вы, наверное, хотите больше крови?
Пауза.
– Хорошо, но мне потребуется персональное одобрение Генерального секретаря прежде, чем я предприму какие-то шаги.
– Будьте готовы.
– И, Сифорт, переключите канал телефона. Капитан Вилкес с орбитальной станции безумно хочет связаться с вами. Разве вы не проверяете ваши каналы?
– Правильно. – Щелчок. – Да?
– Вилкес здесь. Генеральный секретарь Кан готов выйти на связь. Мы используем ультранадежный шифр. Я хочу, чтобы вы изменили коды…
– Нет времени. Используйте обычный.
– Если он согласится на уничтожение, начиная с Девяносто шестого южного квартала, и на частичное переселение только тех нижних, лишенных…
– Нет, – сказал отец.
– Они прекратили бы использовать пушку. Но амнистия не обсуждается; виновные будут наказаны. Военное положение в течение первых шести месяцев, затем…
– Нет! – Отец нажал на кнопку переключения каналов.
– «Голографический мир» не может выйти на связь с командованием войск ООН, установлен запрет. Но вот это мы только что получили: у «Мельбурна» есть…
– …огромные костры в Гонконге…
– …говорит, что на него не будет иметь влияния кратковременное общественное безумие. Господин Кан встретился с…
– …где вы увидите передачу непосредственно финального…
– Сифорт, это – Рубен! Ответьте!
– …священники Церкви собрались для молитвы снаружи собора…
– Граждане Лунаполиса воспользовались широкополосной передачей данных по сети; петиция подписана практически каждым…
– …схваченный нижний мятежник сказал, что его банда будет бороться до конца, или его словами: «Продолжать, пока мы не уничтожать вас все…»
– Сифорт!
– Да, генерал? Что там с нашими цистернами с водой?
– К черту цистерны с водой! Кан согласится остановить лазеры, я сказал ему, нам не нужны были… но вот условие: сначала он хочет заполучить хакеров. Полный список имен, кодов, пароли.
– Вы продолжаете выставлять заставы! – Голос отца повысился до крика. – Чанг может положить конец военным действиям, но вы не собираетесь передавать по радио запись его обращения к племенам. Нижние согласятся на воду и отступление, но вы отказываетесь подготовить цистерны. Теперь вы хотите, чтобы я остановил хакеров? Как, черт возьми, я справлюсь с этим в течение двенадцати минут?
– Это не моя…
– Вы – ублюдки! – Отец соскочил с кресла и бросился в заднюю часть рубки. Я прервал связь. Позади меня отец колотил по шлюзовому люку покрасневшим кулаком.
– …кажется, какая-то суматоха началась на борту…
– …электромобили перекрыли Елисейские поля, рев их гудков…
– Генеральный секретарь не будет публично комментировать до окончания…
– …проходя дальше для того, чтобы как следует рассмотреть…
– Филип. – Это был шепот.
– Да, отец. – Я оставил кресло и, передвигаясь с помощью поручня, приблизился к нему.
– Сядь там, успокойся. Ощути единение с Господом Богом.
– Отец?
– Это произойдет очень скоро. Молись. Я считаю псалмы утешением и помощью. Поторопись. Я бросился ему на шею. Он оттолкнул меня.
– А как же ты? – выкрикнул я.
– Не могу представить, что какая-нибудь молитва может искупить то, что я сделал. Но если аббат Рисон прав, я скоро узнаю. – Отец помог мне добраться до кресла и пристегнул меня.
Крошечный приемник на моем скафандре издавал громкий и пронзительный звук. Динамики кабины были не менее шумными. Я схватил мой шлем, борясь с предательством тела.
– Генеральный секретарь пристегнулся к своему креслу…
Мне уже давно следовало бы помочиться. Почему я раньше не нашел времени, чтобы подключить трубы моего скафандра? Да потому что я не знал, как это сделать, и смущался спросить отца.
– …длительные задержки передачи из-за огромного количества звонков…
Отче наш, сущий на небесах…
– …пожары, все охвачено стихийным, неуправляемым огнем от юга Семьдесят третьей до…
– …подтвердил рассказы о мертвых в туннелях…
Почему там не было ванной? Я не думал, что мог бы… Да святится имя Твое…
– …на здании муниципалитета приспустят флаги в память о…
– …жена Сифорта сопровождает уполномоченного представителя от нижних Панго Чанга, преуспевающего книготорговца…
Да приидет Царство Твое, да будет воля Твоя…
– …восемь минут до того момента…
– Адмиралтейство Лунаполиса утверждает, что не будет никакого прекращения огня независимо от того…
– …приближаются для того, чтобы показать крупным планом этих последних…
На земле, как и на не…
Жуткий грохот и треск. Моя голова врезалась в иллюминатор. Сам я распластался по стенке кабины. Свист воздуха.
– Ф.Т., ТВОЙ ШЛЕМ!
Я быстро нахлобучил его на голову и схватился за фиксаторы. Мгновение спустя – приятная теплота между ногами. Затем, ужаснувшись, я осознал, что это было. Я помочился. Пожалуйста, Боже, нет!
– Отец, что случи…
– Эти проклятые Богом журналисты! – Его голос раздался у меня в наушниках, он в этот момент герметизировал свой шлем.
Отскакивая рикошетом от корпуса, я пробирался, так быстро, как мог, к нижней палубе, спеша посмотреть, что произошло. Звезды лениво двигались мимо иллюминатора.
Отец коснулся клавиш.
– Бог знает, какой ущерб они причинили нам. – На экране высветились цифры.
Челнок плавно двигался мимо нас, зияя дырой в боку, Из двигателей левого борта извергалось ракетное топливо.
– Его двигатели заглохли. Повреждены задние и боковые, оба.
В смятении я наблюдал, как быстрее, чем когда-либо, челнок журналистов двигался по направлению к станции.
